Игорь Емец - Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени
Отец Ивана, Антон Сергеевич, был одним из самых лучших в Москве портных, чьи костюмы не считали зазорным носить даже представители богемы и высшего света. Худощавый, на вид сорок с небольшим лет, в несколько старомодном золотом пенсне, Антон Сергеевич всегда одевался и выглядел безукоризненно. Он искренне считал, что поговорка про сапожника без сапог не для него. Уж если ты шьешь людям дорогую и модную одежду, то будь уж так любезен, и самому одеваться соответствующим образом. Хороший вкус во всем он старался привить и своему сыну.
Мать Ивана, Александра Никитична, хотя и достигла бальзаковского возраста, но все еще не утратила следов былой привлекательности. Заработки мужа позволяли семье снимать просторную трехкомнатную квартиру в сером доходном доме на Солянке, в котором имелись все мыслимые бытовые удобства — водопровод, паровое отопление, электрическое освещение, телефон и газовая плита с четырьмя конфорками. В ванную комнату и на кухню подавалась горячая вода, конечно, если работала котельная на первом этаже, что в последнее время случалось не так уж и часто.
Одна из комнат квартиры была отдана в полное распоряжение Ивана. Почти все ее свободное пространство занимали книжный шкаф и полки с книгами, по которым без труда можно было проследить все этапы становления личности их обладателя. Очевидно, к поре ранней юности относились произведения о пиратах, благородных разбойниках и индейцах, которые дополняли подшивки журнала «Вокруг света», затем хозяина заинтересовали приключения гения русского сыска Ивана Путилина и, наконец, их вытеснили книги по древней истории и археологии.
Другая комната была отведена под спальню родителей, а третья использовалась в качестве гостиной. В ее центре стоял массивный круглый стол с ножками в виде львиных лап, за которым семья Ивановых собиралась в торжественных случаях, а также принимала гостей. В этой же комнате располагался сложенный по заказу хозяев камин, представлявший собой предмет их особой гордости. Возле него было особенно приятно посидеть холодными зимними вечерами, когда за окнами завывает вьюга и трещит мороз.
В целом обстановку в квартире нельзя было назвать роскошной. Тем не менее, вся стоявшая в ней мебель была выполнена в стиле ампир из красного дерева, стены были увешаны подлинными картинами известных и не очень известных московских художников разных эпох. Часть из них отец купил, а большую часть ему подарили сами авторы, некоторые из которых входили в число его постоянных клиентов. В красном углу каждой комнаты висели иконы, под которыми теплился огонек лампадки. Интерьер квартиры дополняли легкие занавески на окнах и развешанные на стенах бра, которые придавали ей необыкновенно уютный вид, особенно по вечерам…
Иван рос мечтательным и впечатлительным мальчиком. С ранних лет он любил подолгу гулять в окрестностях собственного дома, благо всяких исторических достопримечательностей поблизости было сколько угодно. Возможно, что именно тогда в нем и пробудился интерес к истории, который с годами становился только все сильнее и сильнее, позднее превратившись в профессиональное увлечение. Еще в юношеские годы Иван пробовал проводить самостоятельные исследования. Он самым тщательным образом обследовал окрестности Ивановского монастыря и стоящей напротив нее церкви, известной под названием «у черта на куличках», доверившись рассказам старожилов, что где-то там сохранились подземные палаты, в которых до сих пор могут таиться несметные сокровища и даже библиотека Ивана Грозного. Однако все поиски в конечном итоге так и оказались безрезультатными.
В семь лет родители отдали сына в Первую мужскую гимназию, расположенную на Волхонке. В принципе, гораздо ближе к их дому находилась Четвертая мужская гимназия на Покровке, но родители предпочли именно Первую гимназию, поскольку она считалась самой лучшей в городе, и находилась под попечительством Московского университета. Обучение в ней было платным, и стоило очень даже недешево, но семья Ивановых могла себе позволить подобные траты.
Пока Иван учился в начальных классах, отец отвозил его утром на занятия на собственном автомобиле «Паккард», которых тогда на всю Москву насчитывалось всего несколько десятков. Правда, высаживал он его всегда чуть поодаль от гимназии, чтобы не привлекать внимания других учеников. Кичиться своим богатством или знатностью происхождения в гимназии считалось дурным тоном, Когда Иван немного подрос, он с удовольствием стал ходить на занятия и обратно домой пешком, каждый раз стараясь выбирать для разнообразия новые маршруты.
Дисциплина в гимназии была довольно строгая. Телесные наказания не практиковались, но нерадивого ученика могли запереть в пустом классе до вечера, оставив тем самым без обеда. Не только на занятия, но и в свободное время по городу разрешалось ходить только в форме строго установленного образца, которая шилась по специальному заказу. Гимназистам даже в сопровождении родителей не позволялось посещать рестораны и кофейни. Учащимся также запрещалось заходить по любому поводу, а тем более без такового, на некоторые улицы, например, на Кузнецкий Мост, который заманчиво сиял витринами самых дорогих и престижных в городе магазинов или же на Тверской бульвар, по которому предпочитала гулять самая богатая и изысканная публика. Считалось, что подобные ограничения воспитывают у гимназистов чувство скромности и твердость характера. Нарушение любого из этих запретов могло повлечь за собой самые серьезные последствия, вплоть до исключения из гимназии с «волчьим билетом».
Хотя далеко не все из этих правил Ивану было по душе, он учился с большим удовольствием и прилежанием. Среди множества предметов он отдавал явное предпочтение древней истории, классическим языкам и географии. В глубине души он мечтал посетить много разных стран и сделать какое-нибудь великое археологическое открытие, способное изменить наши представления о прошлом человечества. Иван часто представлял себя путником, с трудом пробирающегося через непроходимые джунгли или карабкающегося по крутым горным кручам. И вот, когда его силы уже были на исходе, внезапно перед ним представали загадочные руины, скрывающие вековые тайны…
Годы учебы в гимназии пролетели незаметно, и к моменту ее окончания у Ивана не возникало никаких сомнений относительно дальнейшего выбора жизненного пути. К тому же за успехи в учебе он получил золотую медаль, что позволяло ему продолжить обучение без сдачи экзаменов в любом высшем учебном заведении Российской империи. Естественно, что Иван не преминул воспользоваться подобной возможностью, решив поступать на историко-филологический факультет Московского университета…
* * *События последних дней вовлекли молодого студента в свой водоворот стремительно и даже, можно сказать, незаметно для него самого. Еще утром 26 октября, в четверг, Иван, как обычно, проснулся за пару секунд до того, как массивные настенные часы с курантами громко пробили семь часов. Вылезать из-под теплого одеяла у него не было особого желания, но многолетняя привычка всегда вставать в одно и то же время победила и на этот раз. Иван сладко потянулся на своей пружинистой кровати, украшенной по бокам блестящими никелированными шишечками, и быстро вскочил.
Утро выдалось пасмурным, промозглым. Сквозь задвинутые портьеры пробивался неяркий осенний свет. Выглянув из окна своей комнаты на улицу, он по привычке окинул взглядом купола кремлевских соборов. Впрочем, любоваться окрестными пейзажами у него особого времени не было, поскольку надо было собираться на занятия в Университет.
Согласно давно заведенному порядку. Иван умылся, почистил зубы порошком «Ландыш», который, как уверяла реклама в журнале «Нева» навсегда избавлял от кариеса, тщательно причесал свои темные вьющиеся волосы и в довершение всего облачился в студенческую форму, ладно сидевшую на его высокой, атлетически сложенной фигуре. Затем он еще раз внимательно оглядел себя в зеркале, а затем отправился на кухню завтракать. Отца дома уже не было. Как обычно, у него был какой-то срочный заказ, и он отправился к себе в мастерскую, которая располагалась на первом этаже во дворе их дома.
Александра Никитична в своем домашнем темном платье и в накинутом поверх него таком же темном переднике, привычно хлопотала на кухне.
— Доброе утро, мамочка!
— Доброе утро! Как спалось?
— Отлично! Что у нас сегодня на завтрак?
— С утра побывала на Таганском рынке. Вот, удалось кое-что обменять на старые вещи.
Александра Никитична почти с гордостью показала на довольно увесистый кусок сала с розовыми прожилками, от которого она отрезала несколько ломтиков. Затем она высыпала на тарелку горсть горячей вареной картошки «в мундире» и подала сладкий чай, в котором даже плавал ломтик лимона. По нынешним непростым временам подобный завтрак можно было считать поистине роскошным. Обычно он бывал гораздо скромнее. Деньги совсем обесценились, и крестьяне, приезжавшие из окрестных деревень в Москву на рынки, не горели особым желанием ничего на них продавать. Фактически, процветал натуральный товарообмен. Продукты питания можно было выменять либо на какие-нибудь вещи, либо на ценности.
