Владимир Контровский - Нерожденный
Закладка «амазонки» состоялась 28 июня 1895 года, а в декабре 1896 года «Светлана» была спущена на воду. В декабре 1897 года на мерной миле у Гавра крейсер выдал 20 узлов контрактной скорости, и 21 марта 1898 года на «Светлане» был поднят Андреевский флаг. В апреле яхта совершила свой первый («девичий», как говорят англичане) рейс в Средиземное море, посетив Тулон, а в июне 1898 прибыла в Кронштадт, где присоединилась к царским яхтам «Полярная звезда» и «Царевна». В русском флоте стало одной «плавучей фрейлиной» больше…
Удивительно, но факт: в 1899 году придворная красавица совершила очень редкий для русского флота того времени поход в неласковое Баренцево море, где она принимала участие в торжествах по случаю открытия порта Александров-на Мурмане – будущего Мурманска. И били в стройный корпус яхты тяжёлые холодные волны, хлестали по её надстройкам тугие злые плети снежных зарядов, и переливались над мачтами крейсера широкие цветные ленты северного сияния…
А потом грянула русско-японская война. «Светлану» довооружили (добавили четыре трёхдюймовых и четыре 47-мм орудия, установили оптические прицелы и радиостанцию) и включили яхту-крейсер в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Рожественский был невысокого мнения о боевых возможностях «амазонки» и отзывался о ней малопочтительно. «Опять эта Горничная (таким прозвищем наградил командующий «Светлану») завиляла, словно ей оса попала под подол» – брюзжал он, наблюдая за эволюциями трёхтрубной красавицы. Хотя не стоит судить его за это слишком строго: после падения Порт-Артура, известие о котором было получено на Мадагаскаре, и малоутешительных, мягко говоря, итогов учебных стрельб Рожественский понял, что поход 2-й эскадры на Дальний Восток оборачивается безнадёжной авантюрой, и дал волю своему и без того далеко не ангельскому нраву.
* * *Одной из особенностей трагического разгрома русского флота при Цусиме 14(27)–15(28) мая 1905 года было то, что русские корабли, поставленные в заведомо невыгодные условия, не смогли проявить всех присущих им боевых качеств, которые в другой ситуации существенно повлияли бы на ход и исход сражения. Главные броневые пояса перегруженных русских броненосцев ушли глубоко в воду, оставляя на растерзание вражеским снарядам тонкие небронированные борта, в которых японские фугасы проламывали громадные дыры, открывая дорогу воде. Эскадра адмирала Рожественского, связанная обозом из тихоходных транспортов, ползла под яростным огнём японцев девятиузловым ходом, тогда как лучшие её броненосцы давали до восемнадцати узлов, а прочие – от тринадцати до шестнадцати. И противник, имея вдвое большую эскадренную скорость, безнаказанно охватывал голову русской эскадры, поочерёдно расстреливая один корабль за другим и прикрываясь от огня концевых русских броненосцев русскими же головными броненосцами. «Ослябя», лучший по артиллерийской подготовке корабль русской эскадры, из-за ошибочного маневрирования вынужден был застопорить ход, превратился в неподвижную мишень для броненосных крейсеров Камимуры и погиб, так и не сумев достойно дать сдачи. На четырёх броненосцах типа «Бородино» расположение артиллерии позволяло развить сильный носовой огонь, что имело большое значение при атаке и в бою на сближении, но бой пошёл совсем по-другому, и это преимущество новейших боевых единиц Рожественского так и не нашло применения. Ни один из русских миноносцев не был использован по своему прямому назначению – им просто не была поставлена такая задача. Много сказано о технических недостатках русских кораблей, о несовершенстве русских снарядов, о прочих объективных причинах, приведших к страшному поражению российского флота, но при этом стыдливо замалчивается главное: основной причиной Цусимского разгрома (как это ни унизительно для национального самосознания) было наше полное неумение воевать в новых условиях, диктовавших новые требования ко всем, от рядового матроса до командующего эскадрой. История беспощадна…
Крейсер «Светлана» также оказался не у дел. Разведывательный отряд, возглавляемый «амазонкой», не вёл никакой разведки, для которой быстроногая красавица яхта была вполне пригодна – скорость позволяла ей оторваться от почти любого неприятельского корабля. Но вместо этого «Светлана» получила приказ Рожественского охранять транспорты – тот самый обоз, камнем висевший на шее русской эскадры. Приказ адмирала выглядел нелепым и даже самоубийственным: при подавляющем превосходстве японцев в лёгких крейсерах не было никакой надежды, что две яхты (кроме «Светланы», в «разведывательном отряде» числилась яхта «Алмаз», вооружённая всего двенадцатью малокалиберными орудиями) и пассажирский пароход «Урал», переоборудованный во вспомогательный крейсер, смогут сколько-нибудь долго защищать транспорты. Однако приказ есть приказ, и старший офицер крейсера-яхты, капитан 2-го ранга Зуров, на корню пресёк разговоры офицеров, буквально ошарашенных распоряжением командующего эскадрой.
Офицеры «Светланы» перед Цусимским сражением
Через полчаса после начала боя главных сил транспорты были атакованы 3-м боевым отрядом вице-адмирала Дева (лёгкие бронепалубные крейсера «Касаги», «Читосе», «Отава» и «Нийтака») и 4-м боевым отрядом вице-адмирала Уриу (лёгкие бронепалубные крейсера «Нанива», «Такатихо», «Акаси» и «Цусима»). Шестьдесят восемь японских орудий среднего калибра против восьми русских шестидюймовых пушек – разведывательному отряду под брейд-вымпелом капитана 1-го ранга Шеина, командира «Светланы», оставалось только геройски погибнуть. Так бы оно и произошло, если бы к месту боя не подоспел отряд контр-адмирала Энквиста – его четыре крейсера (бронепалубные «Олег» и «Аврора», броненосные «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах») несколько изменили соотношение сил. Однако вскоре на поле битвы появились 5-й японский боевой отряд вице-адмирала Катаоко в составе броненосца «Чин-Иен» и броненосных крейсеров «Итцукусима», «Мацусима», «Хасидате» и 6-й боевой отряд контр-адмирала Того-младшего (броненосный крейсер «Чиода» и лёгкие бронепалубные крейсера «Сума», «Акицусима», «Идзуми»).
Используя численное превосходство, японцы засыпали русские крейсера снарядами. Бой превратился в беспорядочную свалку, отчаянно маневрирующие корабли выписывали причудливые петли, стреляя обоими бортами. Русским кораблям грозила неминуемая гибель – их спасло приближение колонны своих броненосцев, отогнавших наседавшего неприятеля залпами тяжёлых орудий и серьёзно попятнавших несколько японских судов. Но «Светлана» успела получить роковой удар, определивший её судьбу…
В начале четвёртого шестидюймовый японский снаряд поразил «амазонку», попав в отделение динамо-машин и проделав в левом борту «Светланы» внушительную подводную пробоину. Поток воды затопил генераторное отделение и снарядные погреба, лишив крейсер электроэнергии и боезапаса для носового плутонга (в кормовых снарядных погребах к концу боя осталось всего сто двадцать выстрелов). Корабль принял триста шестьдесят тонн воды и осел носом почти на полтора метра, потеряв при этом три-четыре узла хода.
Наступила ночь, оборвавшая артиллерийский бой.
* * *С наступлением темноты русская эскадра рассыпалась и перестала существовать как организованная боевая сила. Её корабли разбежались кто куда, однако большинство из них продолжали идти курсом на Владивосток, выполняя приказ адмирала Рожественского. Под покровом ночи подбитая «Светлана», оставшаяся в одиночестве, шла четырнадцатиузловым ходом, погасив все огни и стараясь не выдать себя выбросами пламени из дымовых труб, и благополучно избежала встречи с японскими миноносцами, преследовавшими эскадру. Под утро охромевшая «амазонка» встретилась с миноносцем «Быстрый», а в семь утра русские корабли были обнаружены японскими крейсерами «Нийтака» и «Отава» и сопровождавшим их миноносцем «Муракумо». Зарываясь носом в волны, «Светлана» развила скорость хода в семнадцать узлов, но через час стало ясно, что от погони не уйти – противник сокращал расстояние, настигая свою добычу. Неизбежность боя была очевидной.
Японские крейсера имели в бортовом залпе девять орудий – шесть шестидюймовых и три стодвадцатимиллиметровых. «Светлана» могла отвечать всего двумя шестидюймовыми кормовыми орудиями – ютовым и левым, – имевшими ограниченный запас снарядов. Бой был неравным, и его исход сомнений не вызывал. И всё-таки собранное командиром яхты совещание офицеров единодушно решило принять этот бой, отстреливаться до последнего снаряда, а затем затопить корабль. Что двигало этими людьми? Они не могли ни победить, ни уйти – они могли только погибнуть в последнем бою проигранной войны, без всякой надежды хоть что-то изменить, но мысль о сдаче в плен даже не пришла им в головы. Долг и честь – эти понятия, которым через сто лет суждено было поблекнуть и утратить смысл, не были пустым звуком для офицеров крейсера «Светлана». И ещё – ещё они творили историю, еле заметно меняя гигантский и сложнейший рисунок Мироздания и даже не догадываясь об этом.
