Андрей Величко - Приносящий счастье
Когда солнце дошло до середины своего пути по небосводу, корабль достиг Северного мыса и обогнул его. И тут на него обрушились океанские волны. А чтобы не быть унесенными в открытое море, рыбакам теперь надо было править точно против ветра! Раньше они делали это, и довольно успешно, но только в спокойных водах лагуны. Оказалось, что в океане это не так просто: несмотря на все усилия, с каждым поворотом двойную лодку относило все дальше от берега.
Но Кири-Кау не сдавался. Он велел жене и двум сыновьям взять весла и грести изо всех сил, а сам управлялся с рулем и обоими парусами.
Весла помогли, да и Кири приноровился управлять судном на волнах, так что вскоре берег вновь стал приближаться. И наконец, когда солнце прошло уже треть своего пути от верхней точки на запад, мыс остался позади. Волны никуда не делись, но ветер теперь дул сбоку, так что обессилевшие люди наконец-то смогли немного отдохнуть.
В бухту Ваи рыбаки добрались, когда солнце уже садилось. Там их встречал сам Поль, приехавший на своей тарахтящей сухопутной лодке с колесами. Он объявил, что это был великий подвиг, за который вся семья, включая десятилетнего младшего сына, получает высшие имена. Несмотря на то что Кири-Кау все еще плохо говорил на языке пришельцев. А потом вручил рыбакам полосатые рубашки и сказал, что они поплывут в новые земли на «Мечте», которая скоро явится на Рекоху. За время плавания люди научатся обращаться с большим кораблем и станут настоящими моряками.
И вот вчера утром «Мечта» вошла в лагуну. Сошедший с нее средний посланец сказал, что послезавтра вечером все желающие будут переправлены в новые земли. Для этого им надо подняться почти на самую вершину горы Уинау, до которой полдня пути. Он поможет им оттуда шагнуть на небо, а с неба – в новые земли.
Сейчас тринадцать семей рода Ваи, в том числе и Надя с Георгием, собирались в путь к самой высокой горе острова.
Глава 1
Очередное измерение разницы скоростей протекания времени показало двести шестьдесят три, то есть она явно уменьшалась несколько быстрее, чем по простой синусоиде. А это, в числе прочего, может означать, что оная синусоида не простая, а с гармониками. Но для хотя бы самого общего представления об их частоте и амплитуде у меня было слишком мало информации. Жалко, потому как хотелось побольше узнать про свойства перехода между мирами, которым я столь давно и беззастенчиво пользовался, выражаясь протокольным языком, «в интересах узкой группы лиц». Но ничего не поделаешь, и я подошел к окну. На улице как раз сейчас происходило расширение той самой группы.
Переселенцы с Чатема растерянно толпились на единственной площади нашего города, куда они были приведены из прочного сарая, способного выдержать разницу давлений в сорок миллиметров ртутного столба. Их обустройством должна была заниматься Ханя, и она сейчас рассказывала людям, в какое замечательное место они попали, как теперь все будет прекрасно. Впрочем, иммигранты и сами видели, что здесь заметно теплее и не идет дождь.
Две девицы, привезенные Мариком полгода назад, тоже были на площади и с нетерпением ожидали конца речи моей помощницы, чтобы начать хвастаться знакомым, как хорошо они теперь живут. Кстати, когда я в свое время спросил парня, которая именно является его женой, то получил ответ – обе.
Сбоку стоял Бунг, старший из наших тасманийцев, и с задумчивым видом в который раз принимался загибать пальцы. Кажется, он пытался сосчитать, на сколько выросло население Форпоста и сколько валлаби теперь придется добывать ему и его парням, чтобы прокормить всю эту ораву. Хоть и с трудом, но мне все же удалось привить тасманийцам понятие культуры в смысле одежды. И теперь на охотнике была не только камуфляжная рубаха, но и такие же шорты.
Наконец его вычисления привели к какому-то результату, и он направился к моему дому. Интересно, что ему понадобилось?
Оказалось, помповое ружье. Валлаби тасманийцы стреляли из мелкашек, но тут ситуация изменилась.
– Много люди – много кушать, – объяснил мне охотник. – Надо большой зверь. Бунг взять большой ружье и бить котик. Невкусный зверь, но большой. Один, два, три котик.
– Котик – это хорошо, а три котика – еще лучше, – одобрил я его инициативу.
Действительно, вкусовые качества этих животных были, мягко говоря, не идеальными, но зато в них содержалось много жира – основного сырья для производства хлоратитной взрывчатки.
Тасманийцы влились в наш коллектив на правах автономии. То есть их домик стоял не около площади, а метрах в ста от нее, в кустах. И был существенно меньше стандартного, но вовсе не потому, что мы пожадничали с материалами. Просто даже бытовка размером два и два на пять метров казалась гостям с соседнего острова слишком большой, и мне пришлось убеждать главу семьи, что, несмотря на огромные размеры предлагаемого жилища, жить в нем будет удобно.
В наших стройках Бунг почти не участвовал, предпочитая охотиться. А уж когда он освоил мелкашку, добытого им и его парнями мяса стало хватать всем, и даже с небольшим избытком, из которого делалась тушенка на черный день. Но теперь следовало задуматься о расширении географии охотничьих экспедиций. Потому как Манюнин остров не слишком велик, валлаби всем надолго не хватит, а с утра до вечера жрать одних котиков – увольте. То есть надо было построить пару небольших суденышек для плавания по Бассову проливу.
За образец я собирался взять то, что соорудил на Чатеме Поль. При всей своей выдающейся примитивности та посудина получилась очень и очень неплохой.
Силовой набор корпуса состоял из прямоугольных шпангоутов, представлявших собой просто отрезки сплошной доски. Стрингеров не было вообще, их роль играла обшивка. Заодно сразу получались герметичные изолированные отсеки, что сильно увеличивало живучесть.
Понятно, что при такой конструкции любой разрез корпуса был прямоугольником, что не очень хорошо в смысле обтекаемости. Так вот, Поль просто прикладывал к днищу поплавка подходящий горбыль, обрабатывал его по месту и приворачивал на шурупах. Это не только улучшало обтекаемость, но и обеспечивало хорошую защиту днища. Катамаран мог на полном ходу выбрасываться не только на песок, но и на не очень крупные камни. А в самом крайнем случае заменить горбыль – это час работы вместе с подгонкой.
Кроме того, катамаран Поля не был жестким. Во время шторма, когда наша «Мечта» начала потихоньку разваливаться, парень обратил внимание на ее поведение после приобретения поплавками некоторой свободы перекашиваться друг относительно друга. Так вот, судно тогда начало всходить на волну куда легче! Так что в его конструкции такая свобода была заложена изначально. Получилось очень неплохо, суденышко обогнуло Чатем при волнении в семь баллов без каких-либо повреждений и при этом почти не зарывалось носом при любой ориентации относительно волн.
Однако закладка нового флота состоится чуть попозже, когда «Мечта», доставившая меня на Чатем, вернется в Форпост. Пока же предстояло заняться сельскохозяйственными вопросами – хорошо хоть ненадолго и в основном с технической стороны.
Близилась посевная, а наш машинный парк состоял из сдвоенного мотоблока и маленького колесного трактора без единого навесного приспособления для ковыряния в земле. Как там оно называется – вспашка, окучивание или культивация? И значит, мне предстояло явиться в Москву, чтобы приобрести еще пару мотоблоков. Затем несколько дней геморроиться с открытием канала на Хендерсон, по результатам коего действия вытащить в Москву дядю Мишу. И пусть он покупает все эти разнообразные плуги, окучники, фрезы-культиваторы, картофелесажалки и, чем черт не шутит, даже скарификаторы. Ведь, в отличие от меня, он может знать, что означает это слово в перечне навесного оборудования для дачной сельхозтехники.
На сей раз открытие заняло всего четыре вечера, а следующим утром, в субботу, я на прокатной «газели» повез дядю Мишу по МКАДу, вдоль которого располагалось множество всяких сельскохозяйственных рынков.
Майор с интересом осматривался – ведь он сравнительно давно не был не только в Москве, но и вообще в двадцать первом веке.
Вот в левом ряду, завывая мигалкой, промчался сначала один черный членовоз, за ним, минут через пять, другой. Все правильно, мы приближались к Рублевке, но дядя Миша почему-то удивился.
– Постой, тут сейчас июнь? – уточнил он.
– Да, тридцатое число.
– Так ведь было же обещано, что мигалки уберут еще в мае, оставив их только тем, кому положена государственная охрана! Что, сейчас мимо нас проехали аж двое из трех десятков?
Я даже не сразу нашел что ответить. Ведь боевой же офицер, спецназовец, герой, а тут вдруг такая наивность! Обещали ему, вот беда-то какая. Можно подумать, что в первый раз. Или хотя бы в десятый.
– Обещали-то до выборов, а сейчас уже давно как после, чего же вы хотите? Но была бумага про сокращение, как сейчас помню. О том, что мигалки остаются только трем десяткам персон с охраной, в полном соответствии с предвыборными обещаниями. И плюс еще почти шести сотням тех, кому охрана не положена, это уже послевыборное дополнение. В общем, я надеюсь, что в результате конкретно этого сокращения число мигалок вырастет не очень сильно. Но, конечно, ездить их владельцы станут куда наглее.
