Анатолий Спесивцев - Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!
– Их всех накрыла волна раскаленного – медь расплавить можно – воздуха и пепла, вырвавшаяся из жерла вулкана, и ядовитая к тому же. Никто не смог дождаться кораблей или убежать. Там, на берегу, и сгинули. Обнаружили их уже в конце двадцатого века, раньше, не находя трупов в развалинах Геркуланума, думали, что жители этого города успели спастись.
– И что, стояли как бараны перед мясником, никто не догадался вдоль берега убежать? – ядовито осведомился Жучило.
– На берег, судя по всему, они выбежали потому, что землю сильно затрясло и дым из Везувия пошел, а когда вулкан взорвался, бежать стало поздно. Не было, нет и долго еще не будет на Земле средств передви… повозок или чего другого для езды, способных развить такую скорость.
– Неужто там ни одного доброго коня не было?
– Нету коней, бегающих с такой скоростью. Туча неслась в десять или двадцать раз быстрей самого быстрого всадника.
– Во сколько?!
– Ты не ослышался: в десять или двадцать раз быстрее. Кстати, и быстрее пули.
Скорость перемещения тучи, названная попаданцем, поразила всех. Некоторое время поговорили об этом, потом на тему зависимости погоды от черт-те чего, попутно решили предупредить о возможных холодах и засухе Москву.
Советов же по лечению сумасшествия никто так давать и не захотел.
* * *Сельский дворик в пригороде Азова, ничем не примечательный, такой можно встретить в любом русинском селе. Джурам пришлось двое суток трудиться, выполняя непривычные для них работы, прежде чем сходство стало достаточно полным.
На скамеечке возле хаты, к счастью, изначально беленой и крытой камышом, сидела неопрятная, неопределенного возраста женщина. Сидела как изваяние, не шевелясь и не отгоняя вившихся вокруг нее мух, тупо уставившись на что-то перед собой. За полчаса, что Аркадий наблюдал, пошевелилась всего один раз, видимо, сгоняя ужалившего ее слепня. Игравшихся перед ней двух мальчишек в русинской деревенской одежде и возившегося по хозяйству мужчину в упор не видела.
Идиллию нарушили ворвавшиеся на конях во двор ногаи. Мужчина было бросился им наперехват с топором в руках, но упал, сраженный стрелой, а ребята побежали от неспешно их настигавших конников с криками: «Мамо! Мамо!» Всадники перекрикивались по-тюркски, обговаривая предстоящее убийство малышей (соседи считали, что татарского Одарка не знает, но в данном случае решено было подстраховаться).
Женщина при виде такой картины зашевелилась. Между тем действо продолжалось. Всадники догнали детей, соскочили с коней, один из ногаев схватил ближайшего к нему ребенка, перехватил его за ноги и раскрутил над собой. Мальчишка при этом визжал так, что, наверное, на всю округу было слышно.
Именно эта сценка и преобразила несчастную. Она как-то судорожно встала с лавки, сделала к бежавшим к ней детям нетвердый шаг и надрывно закричала, почти заверещала:
– Стìйте! Не чìпайте моïх дìточок!
После чего схватилась рукой за сердце и упала на землю.
Прежде чем разыгралась эта душераздирающая сцена, Аркадию и его джурам пришлось много поработать. Сначала выясняя личность несчастной женщины и подробности ее трагедии. Это было не так уж легко: большая часть освобожденных Григорьевым людей осела в городках верховьев Дона. Сам попаданец времени на путешествия по обширной донской земле не имел, со строгими его инструкциями два месяца спасенных от рабства селян разыскивали и опрашивали выделенные советом характерников люди. С теми, кто пристроился жить в Азове или по соседству, разговаривали уже сам Москаль-чародей и его доверенные джуры.
В конце концов удалось выяснить, что женщину звали Одарка, была она до набега мужней женой, имела двух малолетних детей, мальчиков. Родила и третьего, но он умер в младенчестве, а знахарка предупредила, что больше у нее детей не будет. Поэтому сыновей она холила и лелеяла, берегла пуще глаза. Все вспомнившие ее односельчане отмечали хозяйственность и любовь к своим детям. На этом Аркадий и решил сыграть.
Он разработал сценарий вероятной гибели детей, наверняка на ее глазах, иначе вряд ли она сошла бы с ума. Затем попаданец начал поиск «актеров». Кого-кого, а ногаев среди казаков хватало. Оставалось найти нескольких с малолетними сыновьями. Поручать детям такие роли можно было, считал Аркадий, только если они безоговорочно верят людям, исполняющим роли налетчиков. Получить вместо излеченной женщины двух детей-заик не хотелось никому. Так что ногаи, ворвавшиеся во двор, приходились отцами, старшими братьями и дядьями двум «звездам» будущего спектакля. Поначалу претендентов на роли детей нашли несколько пацанят, при предварительном разыгрывании сцены отобрали самых смелых и сообразительных.
Пролежав несколько часов без сознания, Одарка к вечеру пришла в себя и заговорила. Вполне связно и осознанно. Она, еще нетвердо встав на ноги, даже стала беспокоиться о собственной внешности и одежде. Попросила миску с водой, чтоб глянуть на свое отражение и умыться, стала сокрушаться, что все на ней грязно и затерто. При осторожной попытке расспрашивать, что она помнит, немного поплакала-попричитала о погибших деточках, о своей разнесчастной судьбинушке. Очень удивилась, что оказалась в Азове, потеряв сознание в родном селе на Полтавщине. Путешествие в ногайском чамбуле, а потом и казацком таборе помнила очень смутно, как и жизнь в Азове до «пробуждения». При попытке вспомнить подробности у нее заболела голова, посему сеанс воспоминаний прервали, женщину накормили и уложили спать. Одарка вернулась в реальный мир, а у легкомысленно вылечившего ее попаданца добавилось проблем. И нешуточных, недетских, хотя и связанных частично с детьми.
* * *Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Эту истину Аркадий узнал на собственной шкуре еще в младших классах школы. Однако, вероятно, по слабости характера и наличию некоторой толики интеллигентщины, попавшей к нему от родителей, напарывался на неприятности от своих добрых дел все снова и снова. В этот раз он попал по-крупному.
Первым звоночком послужила беседа с азовским атаманом Петровым. Встреча была рядовой и деловой, но, неожиданно для попаданца, начал ее атаман не с проблем созревания селитры или накопления золы от сгоревшего каменного угля.
– Говорят, ты женщину от безумия излечил?
– Ну… можно и так сказать, – с нескрываемой гордостью ответил попаданец. Не имея серьезных знаний по медицине вообще, тем более – по психологии, вытащить человека из пучины безумия было, по любым меркам, достижением нерядовым.
– Тогда, может, и мне поможешь? У моей сестры старший сын… с детства… не совсем… в разуме. Заговаривается…
Рассказ об ущербности собственного племянника давался знаменитому атаману тяжело. Видно было, что для него это по-настоящему больной вопрос.
«Упс! епрст!!! Приплыли. Черт меня дернул связываться с этой бабой! Теперь придется выкручиваться. Мне только славы великого лекаря не хватает для полного счастья».
– Если с детства, то, скорее всего, это шизофрения. Или, может быть, паранойя. Я в них не разбираюсь, так что даже не смогу определить. Он не буйный?
– Нет, что ты! Обычный на вид ребятенок. Ласковый, послушный, только вот…
Аркадий, видя, как переживает Осип, помолчал, собираясь с духом:
– Видишь ли… то, что тихий и ласковый, это как раз и плохо. Наверное, я ведь не специалист, он шизофреник. А эта болезнь и у нас, там, в будущем, считалась неизлечимой.
Попаданец развел руками, дополняя жестом словесный ответ.
– Постой! Как это неизлечимая?!! Он же на вид почти такой же, как и обыкновенные мальчишки. А та баба была совсем… пришибленная, не говорила, ничего не соображала. Сам же говорил – не покормишь, умрет с голоду. А Егорка и говорить умеет, и чистоту блюдет. Ему бы мозги чуть-чуть подправить, и, глядишь, из него ого какой казак вышел бы. Статью в отца растет, а тот немногим меньше сажени ростом был.
«Точно влип. Капитальнейшим образом. И как же ему объяснить, чтобы понял?»
– Эээ… нелегко объяснить, но попробую.
– Да уж, будь добр! – В голосе атамана прорезалась сталь, что в дружеском разговоре было ОЧЕНЬ плохим признаком.
– Ну… представь себе лодку. Плыла, плыла и перевернулась. Но не утонула, воздух под днищем сохранился. Плавает вверх дном. Представил?
– При чем здесь лодка?!
– Объяснить просил?
– Ну, просил.
– Тогда, пожалуйста, слушай внимательно и отвечай, когда тебя спрашивают! – В бандитском сообществе принцип «Лучшая защита – нападение» действовал особенно четко. Мямлей здесь не любили и не уважали, поэтому Аркадий не стеснялся при спорах и прикрикнуть, тщательно «фильтруя базар». – Представил, спрашиваю?
– Ну… представил.
– Перевернуть лодку обратно, дном вниз, можно?
– Да почему бы и нет?
– И плавать на этой лодке дальше тоже можно будет?
