Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна
Хотя тогда мы сдюжили и загнали германцев за облака. Ваш покорный слуга своей храбростью выслужил при Нейсе баронский титул и стал кавалером ордена Дракона – его получил уже от самого кайзера Священной Римской империи Фридрихуса. Да, в наше время рыцарственности даже враги могут достойно отметить своих соперников. Хотя я до сих пор не понимаю, как тогда жив остался. Кирасу с дырищей от ядра рибодекина лично повесил в главном зале моего замка. Как память потомкам о своем доблестном предке…
Но это я отвлекся. Значит, с провиантом под Нанси у нас совсем плохо. С монетой – и того хуже. Город не сдается в надежде на подкрепление от своего властителя. И я совсем заскучал. Карл строго-настрого запретил участвовать в приступах. Дорог ему барон ван Гуттен, видите ли… В совершеннейшем фаворе нахожусь. Осуществляю его ближний круг охраны со своими спитцерами и арбалетчиками. И все… Никакой развлекухи, тем более добычи. А какая война без добычи? Уныние одно, а не война… Еще и жалованье не платят. Вот, воспользовавшись удобным случаем, я и присоветовал государю некий маневр. Конечно, исповедуя свою корысть. Мои архаровцы совершенно случайно выловили человечка из города, который с перепугу выложил весьма важные сведения. Оказывается, клятые бюргеры перед самым началом осады успели эвакуировать большую часть казны из Нанси в одно интересное аббатство.
Аббатство Сен-Жюстин. Стоит на расстоянии трех пеших дневных переходов от Нанси. Считай, в глубоком вражеском тылу. Война эту местность еще не захватила. Значит, благоденствуют. При его захвате решается сразу несколько проблем. У нас появляется форпост со стороны возможной подмоги осаждаемым и перерезается канал поставок в Нанси. Возможно, провианта прихватим, а если казну еще дальше не сплавили – так вообще шикарно получится.
Карл поначалу наотрез отказался. Он уже опять видит Лотарингию своей вотчиной и не хочет проблем с церковью местной. Да и к населению приказано относиться щадяще. К примеру, провиант у пейзан мы покупаем, а не отбираем. Экое занудство…
Пришлось постараться, уговаривая герцога. Как сейчас помню…
– Сир… – Я, преданно пожирая глазами своего сюзерена, сделал шажок к громадной карте, – сей маневр позволит обезопасить нас с севера… При этом…
– Барон, неужели вы думаете, что мы забыли про это? – Карл нахмурился. – Да, это аббатство у нас как кость в горле. Но я не могу отвлекать наши силы в данный момент. Там может быть сильный гарнизон.
– Я справлюсь… – скромно потупился я, – не привлекая дополнительных сил. Только своими спитцерами и арбалетчиками.
– Право дело, государь, барон ван Гуттен справится, – вступил в разговор великий бастард Антуан. – Если кто с монашками и справится, то только он.
Великий бастард украдкой мне подмигнул. Вот же мужик! Уважаю. Правда, пришлось заранее заручиться его поддержкой. Пообещав тридцать процентов от добычи. Стяжатель и вымогатель какой-то, а не великий бастард.
– При благоприятном исходе у нас получится решить частично проблемы с провиантом и финансами, – продолжил гнуть свою линию Антуан.
– Вы представляете, какой шум поднимет святая конгрегация, когда до нее дойдут слухи о том, что аббатство разграблено, а над святыми сестрами надругалась солдатня? – Карл возмущенно повел своим выдающимся носом. – Нет, нет и нет.
Затем, запахнув полу шитого золотом халата, проследовал к своему походному трону, где и утвердился, потягивая мальвазию из кубка. Кроме меня с Антуаном и Карла, в зале совещаний больше никого не было. Не считая, конечно, обслуги и моих негрил с лучниками тела в карауле. Подобные дела не требуют огласки, могут появиться лишние кандидаты на лакомый кусочек.
– Сир… позвольте заверить вас… святые сестры останутся довольны. Опять же, сир, ответственность если и падет, то только на меня… – И я одновременно явил своим видом величайшее смирение и решимость ответствовать за все свои будущие прегрешения.
Мля… научился лицедействовать за время придворной службы. И никуда не денешься, хотя иногда и воротит.
– И как вы, барон, это устроите? Хотелось бы знать. – Карл Смелый скептически окинул меня взором.
– Очень просто. Монашек никто не будет насиловать… А если и будут, то при полном их согласии…
В общем, через час уговоров Карл сдался. Правда, пообещал образцово-показательно наказать в случае бесчинств над невестами Христовыми. Дальнейшее являлось только делом техники и… конечно, небольшого везения. Оставив в лагере только негрил при карауле, я с полусотней арбалетчиков, таким же количеством спитцеров и кутильеров, при неизменных трех десятках мосарабов и шестиорудийной батарее совершил стремительный марш и ворвался в аббатство на плечах громадного обоза с провиантом, как раз сделавшего там остановку перед выдвижением к Нанси. Пользуясь внезапностью, охрану быстро перекололи – это при минимальных своих потерях, монахинь – во избежание насилия – заперли под караулом в общей молельне, пригожих послушниц отправили на сеновал для употребления по существу – и все… Фортуна опять повернулась ко мне передом.
Сегодня пошел второй день как мы осваиваем мощности аббатства. Обоз с провиантом как свидетельство своей виктории я уже отправил в расположение войск. Представляю, какой там ажиотаж поднялся… Только стадо бычков при обозе насчитывает не менее сотни голов. Остальное, в том числе сокровищница, требует более вдумчивого отношения. Да и не нашли мы пока казны городской – ведем деликатное дознание. Не будешь же в самом деле монахинь пытать… Но аудитор полон решимости.
По сути, мои действия являются дикой авантюрой. Полный отрыв от действующей армии с таким мизерным количеством сил чреват. Ответка может последовать незамедлительно, но постараюсь успеть. Стены у аббатства крепкие. Что за гам?
– Не прикасайтесь ко мне, еретики!!! – раздался за дверью женский визг. – Прокляну святотатцев!!!
Я вылетел в коридор и узрел картину: три здоровенных, обвешанных оружием спитцера испуганно жмутся к стенам, а к ним, потрясая кулачками, подступает статная монашка в шелковой рясе…
М-да… Согласно многим историческим трудам, с лицами монашеского полу особенно не церемонились – насиловали, грабили и убивали. Но как очевидец могу заметить: подобные утверждения все же являются некоторым преувеличением. Бывало, конечно, но в основном беспредельничает солдатская вольница, то есть наемники, мародеры и прочие разные там живорезы с рутьерами. Или регулярное воинство, но при прямом на то приказе непосредственных отцов-командиров. Бывало и такое. На самом же деле отношение к церкви в это наше время достаточно трепетное и почтенное. Церковь в силе, да и строжайший приказ от меня последовал – святых дочерей по возможности не притеснять. Поэтому я своих спитцеров понимаю. Одно дело в сене послушницу повалять, даже если она немножечко сопротивляется, а совсем другое – по загривку съездить матери аббатисе. Чревато…
– Что здесь творится?! – грозно рыкнул я, обращаясь к Якобу Бользену.
– Дык… – замялся сержант, – доставляем по вашему приказу.
– Они меня хотели изнасиловать!!! – истошно взвизгнула аббатиса. – Нечестивцы!!!
– Что, прямо в коридоре?
Теперь смешалась аббатиса:
– Нет… но намерения их ясны как божий день…
– Понятно. Прошу вас… – Я распахнул перед монахиней дверь. – А вы, сержант, действуйте далее по распорядку. Выполнять. И удвойте караул при молельне. Да, проследите, чтобы святым дочерям исправно доставляли потребное и выводили по нужде разной. И проконтролируйте, как грузят возы.
В келье усадил невесту Христову в кресло – ранее ей же и принадлежавшее, подал кубок с подогретым вином и подвинул вазу с засахаренными фруктами. Решив, что полностью исполнил свой куртуазный долг, уселся напротив и задал вопрос:
– В чем природа вашего беспокойства, матушка?
При этом стал оную матушку пристально рассматривать. М-да… далеко не дурнушка и довольно молода. Вон какие ямочки на щечках симпатичные… Хотя и проскальзывает в обличье нечто истерическое и стервозное. Ну, это понятное дело – длительное воздержание кого хочешь нервным сделает. Лет тридцать дамочке… может, с небольшим. Такая пышная, видом весьма породистая, следовательно, явно не подлого происхождения. Да и не может быть аббатиса столь роскошного аббатства являться простолюдинкой. Такими благами даже награждают в наше время. Вполне может оказаться одной из дочерей влиятельной родовитой семьи, будучи с детства посвященной церкви. А может, сама приняла постриг, ведомая некими обстоятельствами али чем еще компрометирующим. Сейчас и узнаю…
