Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ
– Посмотри, сколько гильз! – воскликнул Олег.
– Били двумя «Дегтяревыми» и ушли под обстрелом минометов, – ответил дед.
Погибших пограничников похоронили у самой дороги, поставив в изголовье православный крест. После осмотра противоположной стороны дороги нашли еще одного погибшего. По всей видимости, он забросал гранатами минометные расчеты и ценой жизни помог товарищам отступить.
– Далековато от границы отошли пограничники, – аккуратно выравнивая могильные холмики, заметил внук.
– Бестолочь! – возмутился дед. – Ширина погранзоны до полусотни километров! Причем погранзаставы стоят на всю глубину.
– Глупость несусветная, – сделал вывод Олег.
– Во время войны эта «глупость» позволила надежно защитить наш тыл от проникновения диверсантов.
– Вот уж не ври! – фыркнул внук. – Все знают, что тыл патрулировали войска НКВД.
– Тоже мне «знахари». Между прочим, пограничники входят в состав НКВД, а немцы одевали диверсантов в форму внутренних войск, поэтому их отлавливали словно цыплят.
– А Смерш…
– Создали дураки или маньяки коммунизма? – ехидно прервал дед. – В реале это пост пограничного перехода с обязанностью проверять документы.
– Кто, по-твоему, ловил и допрашивал шпионов? – не сдавался внук.
– Ты никогда не слышал слова «контрразведка»? – парировал дед. – Это структурное подразделение ГРУ начинается от штаба полка и заканчивается Генеральным штабом.
Разгорающиеся дебаты прервал шум подъезжающего грузовика. Из кабины вышел офицер и почти сразу начал орать на сопровождающего. Тот сначала оправдывался, то и дело указывая на деда, но, увидев в руке командира пистолет, смолк и поник.
– Zu mir, shnell![5] – приказал офицер, затем резко спросил: – Du hast Dokumente?[6]
– Так велел господин офицер, – с покорным поклоном ответил запыхавшийся старик и указал на сопровождающего.
Понятен был ответ или нет – осталось неизвестным, но вопли офицера в адрес солдата многократно повторяли слово «трибунал». Дед с внуком осторожно отошли к машине, где Олег тихонько спросил:
– С чего это разгорелся сыр-бор?
– Они будут хоронить своих солдат на воинских кладбищах, а собранные в кучу документы потребуют опознания тел.
Трясясь и подпрыгивая на брусчатке, грузовик катил по пустынным улицам маленького городка. Ближе к центру дома начали подрастать до двух этажей, зияя разбитыми витринами магазинов. Неожиданно скрипнули тормоза, а вскочившие солдаты открыли беглый огонь.
– Адзенне, абутак[7], – прочитал вывеску Олег и сжался в комочек. Немцы стреляли в толпу горожан.
– Круто наводят порядок, – покачал головой дед. – Мародеров без суда и следствия сразу на тот свет.
– Насколько я знаю, на оккупированных территориях никогда не было ни тюрем, ни суда, ни следствия, – отозвался внук.
В этот момент прозвучала новая команда, Олегу всучили карабин и указали на вход в магазин. Он чуть было не спрыгнул с машины, но вовремя спохватился и сначала помог слезть деду, который тут же схватил внука за руку:
– Стой! Не ходи туда.
Когда грузовик скрылся за домами, старик направился на противоположную сторону улицы.
– Ты куда? Вдруг они быстро вернутся, и мы огребем вагон неприятностей, – заволновался Олег.
– Для начала прочитай вывеску, затем заходи в вестибюль, – рассерженно ответил дед.
Одна табличка на стене гласила: «Горком партии», другая: «Горком комсомола», но зачем туда идти, внук так и не понял. Решив не озадачивать себя догадками, выбил прикладом дверь и, как было сказано, остался в вестибюле. Зато дед удивил, добравшись до доски с ключами за стойкой вахтера, принялся методично шарить по кабинетам. После полутора часов неведомых поисков они перешли в соседнее здание под вывеской «Горотдел НКВД». Когда на улице послышался цокот копыт и стук колес, оба стояли у разграбленного магазина, только у входа не было ни раненых, ни убитых.
– Fahr in die Kommandantur[8], – приказал дородный немец и передал Олегу вожжи.
– Мы должны объехать центральную площадь и мотать из города на юг, – устраиваясь на козлах, сказал дед.
– Ты уверен? – засомневался внук. – Есть ли смысл забираться к немцам в тыл?
– Какой тыл? Надо пересечь дорогу Брест – Москва и уйти в Полесье.
– В таком случае проще двинуть на восток.
– Чему тебя в школе учили? – возмутился дед. – Группа армий «Север» катит через Каунас на Псков. Группа армий «Центр» послезавтра войдет в Минск. А между ними все войска Белорусского военного округа.
– Ну и что? Мы вдвоем спокойно проскользнем, – не сдавался внук.
– Между немецкими клиньями всего семьдесят километров, а топать нам почти тысячу километров. Лично я выйду к линии фронта под Новый год.
– Через Полесье ближе? – язвительно спросил Олег.
– До ближайшего областного центра всего полторы сотни километров, а там вокзал, паровоз – и ту-ту, – усмехнулся дед.
– И никаких немцев? – усомнился внук.
– У нас в запасе достаточно времени, в тех краях они появятся через три недели.
– Странно, неужели между ударами в центре и на юге такой огромный разрыв? – озадаченно спросил Олег.
– Ты хоть раз смотрел на карту начала войны? Группа армий «Юг» перешла границу в сотне километров южнее нас и сейчас беспрепятственно идет на Киев.
– Совсем непонятно, а где Советская Армия?
– Красная Армия, – поправил дед. – Перед войной венгры с румынами выступили в роли «дразнилок» и Генштаб сосредоточил основные силы на юге. Сейчас Одесский и Киевский военные округа ведут успешное наступление.
– Поэтому почти все танки и самолеты оказались брошенными? – догадался внук.
– Верно замечено. Топлива нет, вагонов нет, а немцы в трехстах километрах от Киева.
Олег по-новому посмотрел на своего деда. Бывший главный инженер авиаполка за время службы сменил много гарнизонов, в том числе на территории Белоруссии. Сейчас, когда они невероятным образом оказались не просто в прошлом, а в смертельно опасной ситуации, жизненный опыт старика оказался спасательным кругом.
К вечерним сумеркам пыльный проселок уперся в дорогу Берлин – Москва. Грузовики, телеги и трактора с пушками стояли на обочине сплошной стеной. Дед в очередной раз оказался прав – к заходу солнца немцы встали на ночлег. Олег внутренне сжался и невольно втянул голову в плечи, а внешне безмятежный старик даже ни разу не понукнул лошадь. Колеса телеги набатным боем прогромыхали по брусчатке и снова бесшумно покатили по песку.
– Смотри, они кого-то подстрелили, – тревожно зашептал внук и указал на смешную легковушку с распахнутыми дверьми посреди дороги.
– Не подстрелили, а расстреляли, – поправил дед и указал на трупы у деревьев.
Олег опасливо посмотрел на немецких солдат у костров и сжал кулаки. Придет время, когда всех их убьют и он не останется в стороне. Тем временем старик остановил лошадь, мимоходом заглянул в машину и направился к убитым.
– Совсем очумел, да? Здесь же немцы кругом! – встревожился внук.
– Бери лопаты, надо по-людски захоронить, – последовал спокойный ответ.
Водителя и трех пассажиров убили выстрелами в затылок, поэтому Олег старался не смотреть на тела. Первыми в могилу опустили двух парней, затем политработника НКВД с двумя шпалами в петлице. Когда взялись за шофера, к ним подошел офицер с группой солдат и поднял с земли полевую сумку. Равнодушно глянув на ячейки с «химическими карандашами», он заинтересованно достал две обычные толстые тетради. Одна оказалась девственно чистой, а вторая почти вся заполнена, причем каждая запись начиналась с даты и времени. Брезгливо выбросив завернутые в бумагу бутерброды, он достал бутылку и спросил:
– Bier?[9]
– Лимонад, – непроизвольно ответил Олег.
Еще раз осмотрев кирзовую сумку, офицер бросил ее наземь и отправился восвояси. Солдаты немного погалдели и вскоре вернулись с двумя котелками перловки с резким запахом маргарина. Голод не тетка, с утра не евши, дед с внуком набросились на угощение. На сытый желудок ехать не хотелось, тем более в неизвестность, поэтому решили встать на ночлег.
Сладкий сон Олега не потревожили ни утренние лучи солнца, ни команды фельдфебелей, ни грохот техники на брусчатке. Намного позже сквозь сладкую дрему он отметил разговор деда с немцами. Затем рядом прострекотали мотоциклы в сопровождении завывающего грузовика. Через некоторое время гулко захлопали двери и зарычал мотор «Эмки», на самом деле легковушка называлась «Молотовец». Все эти звуки заставляли лишь ворочаться с бока на бок. Проснулся Олег от тихого стука. Приоткрыв один глаз, увидел деда, который что-то мастерил на ободе колеса, и невесело пошутил:
