Участковый: Назад в СССР - Игорь Подус
С этими мыслями я добрался до стадиона.
Если честно, то это сооружение стадионом можно назвать с большой натяжкой. Просто ровное футбольное поле, с остатками травяного газона. Вокруг беговая дорожка, покрытая резиновыми плитами. Железные ворота и небольшая трибуна, с одной стороны, а с другой — скромная раздевалка.
Ещё имелся деревянный забор, не смыкающийся в единый периметр, причём в нескольких местах. Короче, проходной двор. Из-за этого мне всегда было непонятно, зачем на выезде со стадиона поставлены массивные ворота, способные выдержать удар идущего на таран грузовика.
Правда, если уж честно, то для восьмидесятого года и такой стадион казался роскошным. Все футбольные матчи проводились без продажи билетов. А игроки участвовали в играх на чистом энтузиазме.
Когда я подошёл, комбинатовская команда бегала по своей половине поля. А так называемая любительская сборная микрорайона, возглавляемая моим батей, образовала кружок и пинала мяч, играя в одно касание.
Отец, как всегда, в форме вратаря и кепке. С ним парочка знакомых по прошлой жизни, сотрудников ГАИ. Остальных парней я тоже наглядно знал, ведь довольно-таки часто присутствовал на тренировках и играх. Немного удивило присутствие местного хулигана Кошеля с парой десятиклассников.
Меня увидел Батя и сразу подошёл.
— Саня, молодец, что пришёл. За три месяца твоих спортивных прогулов, здесь в принципе ничего не изменилось. Сегодня у нас товарищеский матч с комбинатовскими. Через пятнадцать минут начало игры. Ты в основном составе, так что давай подключатся.
Быстро переодевшись, я со всеми поздоровался. Затем встал в круг и принялся неспешно пинать мяч. Тут же вспомнил, как начиная с девяностого года, сам собирал местных с микрорайона для игры в футбол. Обычно мы сталкивались либо с комбинатовской командой, либо с так называемыми «железнодорожниками», жившими за сортировочной. Кроме них, собиралась команда «деревенских», проживающими в частном секторе. И что бы ни происходило в стране, это продолжалось вплоть до двухтысячных. Хотя если честно, то теперь я вообще не понимал, как мы находили на футбол время.
В голову пролезли воспоминание о былом, которое мне ещё предстоит заново прожить.
С начала девяностых комбинат начал постепенно загибаться. А когда взорвали машину директора Егорова, занимающего эту должность ещё с семидесятых, вокруг начало кружить уголовно-бандитское вороньё. Сначала пришлые коммерческие структуры скупали акции у работников по дешёвке, а потом они начали стрелять друг дружку, деля собственность.
Появились авторитеты, возглавивший бандитские группировки рэкетиров. Они забивали стрелки и устраивали сходки. Каждый старался урвать то, до чего мог дотянуться. И чем дальше, тем ситуация для простых работяг становилась всё хуже.
Задержки выплаты зарплаты за полгода, это самое малое из бед. Раньше работники могли украсть продукцию и продать за полцены полотенца или отрез ситца. А когда это всё практически перестали производиться, наступили голодные времена.
Для меня, как сотрудника уголовного розыска, это были самые трудные годы. Мы делали всё, чтобы бандитские формирования не борзели. И несколько лет подряд, по весне собирали по пустырям и лесополосам урожай трупов отстрелянных братков.
Комбинат почти закрылся и наверняка бы был разорван на куски, но в девяносто шестом группа адекватных акционеров заимела контрольный пакет акций и смогла поставить своего управляющего. Некоего Сидора, приехавшего в Подмосковье из солнечного Магадана. Тогда все местные решили, что авторитетный господин пришёл окончательно раздербанить то, что осталось от градообразующего предприятия, но новый директор повёл себя по-другому.
Первым делом поставил свою охрану, затем выгнал представителей местных братков сначала из правления, а потом и с территории производства. А затем Сидор и вовсе принялся не вывозить ткацкие станки на металлолом, а завозить новое оборудование. Работяги опять начали пахать в три смены и получать зарплату.
Отогнанному от кормушки Подмосковному криминалу, это шибко не понравилось. На нового директора несколько раз покушались. Впрочем, Сидор тоже не был паинькой и отвечал бандюкам той же монетой.
Я, как сотрудник уголовного розыска был в курсе происходящего и, если честно, не особо копал под Сидора, хотя и было за что. Он давал жить работягам, и это тогда меня вполне устраивало. А оприходовать очередной труп, найденный в лесополосе по весне, и определить его в висяки, это обычная милицейская работа в девяностые.
А в 1999 случилось то, после чего меня заметили в главке. По наводке Сидора уголовный розыск смог взять одного авторитета, пытающегося влезть на комбинат. Вместе с ним задержали несколько братков из его бригады. И один из них, совершенно неожиданно, прямо у меня на допросе, проведённом, разумеется, с пристрастием, запел как соловей. Выдав всех своих и даже чужих, он позволил одномоментно закрыть кучу висяков.
После этого меня вызвали в главк. Похвалили и предложили перейти в специально созданный отдел, занимающийся особо важными делами и поимкой серийных убийц.
Как ни странно, это очень не понравилось моему непосредственному начальнику, полковнику Гамалееву. А через два месяца запел уголовный авторитет, и выяснилось, что начальник милиции лично помогал ему разруливать проблемы и копал под руководство комбината.
Сидор узнал о сговоре, состоявшемся у него за спиной, психанул и перестал передавать ежемесячные конверты с наличкой Гамалееву. А потом события завертелись с такой скоростью, что я едва за ними успевал.
Сменившимся настроем Гамалеева воспользовались акционеры, имеющие около трети акций комбината. А дальше дело техники. Подделать документы и купить нужное решение суда в конце девяностых было не особо сложно.
К этому моменту привлекать бандитов к рейдерскому захвату предприятия стало опасно, так что коммерсанты наняли полубандитскую охранную фирму и нашего начальничка милиции.
Правда, ребятки не учли, что работающие на земле менты, не особо стремились рвать жопу за господ, желавших устроить новый передел собственности, со всеми вытекающими кровавыми последствиями. Именно тогда, пойдя наперекор начальству, я сагитировал милиционеров и те отказались идти на штурм проходной и здания управления. Так что нанятая охранная фирма, столкнулась с охраной Сидора в одиночку, и, понеся потери в виде нескольких покалеченных спортсменов, благоразумно отступила.
Гамалеев рвал и метал, но что делать с посмевшими не выполнить устный приказ, местными милиционерами не знал. Уволить всех и остаться с дюжиной прихлебателей, у него таких полномочий не имелось. Правда, и давать заднюю было уже поздно.
В результате он нашёл выход, договорившись со своим хорошим знакомым, командиром батальона ОМОНа. Правда, когда в микрорайон прибыла пара автобусов, наполненных маски-шоу, мне удалось переговорить с одним старым знакомым.
Майор МВД, являлся командиром спецроты ОМОНа, и не зря
