Экспедиция (книга 3) - Игорь Павлов
Вероятно, он намекает, что до утра надо нам с ней всё обсудить в этих апартаментах. Или к чему это?
— Знаете, даже если мы и решим всё в вашу пользу, — снова обозначилась принцесса. — Эту партию мы довезём до ваших конкурентов в любом случае, соблюдая прежнюю договорённость.
— Вы хотите сказать, что больше двух с половиной тысяч тонн зерна мы сейчас не получим? — Снова обозначился толстяк.
— Именно, — ответила принцесса. — В телеграмме было чётко прописано предложение о пробной партии. Вы согласились.
— Но это же крохи, — возмутился Рашид. — Судя по габаритам судна, вы везёте сто тысяч тонн. Согласитесь отгрузить нам хотя бы десять тысяч.
Ясное дело, что у нас зерна и подавно столько нет. А ещё в два порта нужно заехать и изобразить торговцев.
— Мы подумаем, а пока я готова подписать документ на две с половиной, чтобы вы начали отгрузку уже ночью, — произнесла принцесса.
Никогда бы не подумал, что она такая деловая! Я так залюбовался, что выхлебал уже три бокала, а мне всё подливает услужливо щуплый слуга.
— Не желаете дождаться утра? Тогда и подпишем все бумаги. — Предложил Исмаил с натянутой улыбкой. — Как гласит русская мудрость: утро вечера мудренее, ведь так, господин Киселёв?
Кивнул ему.
— Хорошо, договорились, — ответила принцесса.
Теперь оба поглядывают на неё уже не так восторженно. Проскакивают брезгливые взгляды, и даже ненависть.
Дальше разговоры ушли от деловых. Вельможи вновь перестроились на дружелюбный лад и стали расспрашивать о наших родных краях, затем упомянули и мехаров, которых они отродясь не видели, но очень бы хотели. Попытались даже выяснить, сколько у нашего государства их. Мы сделали вид, что тоже никогда с ними не сталкивались, но знаем, что их в Империи очень много!
Принцесса ведёт беседу, я больше молчу и киваю, как дурак. Но, видимо, смотрится такое, будто я чересчур умный. Во взглядах собеседников прослеживается всё больше уважения ко мне.
И тем не менее, обстановка разрядилась, напряжение спало. Услышав, что мы не собираемся пока в приготовленные нам апартаменты, Исмаил стал рассказывать о дурных нравах европейцев, которые здесь попадают в разные неприятные ситуации. И о большом количестве мелкого ворья, с которым ведётся отчаянная борьба властей.
Намёк был ясен, но мы всё же вырвались вскоре из их гостеприимного дома прогуляться по набережной, подальше от пирсов, кораблей и суеты. Когда предложили сопровождающего, принцесса наотрез отказалась, сказав:
— Я за мужем, как за каменной стеной, не стоит за нас переживать.
— Ещё как переживаем! — Воскликнул вслед Исмаил.
— За зерно, — негромко добавил я на ухо принцессе.
Та в ответ усмехнулась.
К позднему вечеру на улицах людей совсем стало мало. Только с порта доносится всякий шум с погрузок и гомон. По дороге до берега мы идём неспешно и молча, чую по напряжённой руке принцессы что–то не так.
— Они хотят задержать нас? — Завожу разговор первым.
— Так и есть, — ответила беспокойно и ускорила шаг.
Мы как раз повернули на пляжную зону, больше смахивающую на рынок из–за большого количества мелких хлипких торговых лавок, стоящих прямо на песке. А сейчас уже практически пустующих. Последние торговцы спешно сворачивают свои манатки на мелкие тележки.
— Быстро же они наш корабль вычислили, габариты, вместимость, — продолжаю делиться впечатлениями, наблюдая, как последние торговцы в нищих одеждах, улепётывая быстрее, озираются на нас перепугано.
— Теперь ты понял, как важны эти встречи, — шепчет, будто за нами следят, хотя я не наблюдаю по близости людей, и пространства на пляже достаточно открытого. — Огромный корабль с флагом Российской империи не пройдёт незамеченным и будет волновать всех и каждого на всём протяжении пути.
— Согласен.
— Что–то заметил? — Перевела тему и потянула меня ближе к воде.
— Да, следили двое.
— Неплохо, — похвалила и выдала: — двое наверху, трое внизу. Ещё и лакеи, если обратил внимание, как они смотрели.
— Думаете, нас раскрыли?
— Нет, здесь что–то другое. И это бы стоит проверить.
— То есть как? — Спохватился и стал озираться.
Дёрнула за собой грубо. Да она вся напряжена!
— Как самочувствие? — Перевела вдруг тему. — Только честно.
Очень заботливо спросила, если не строго!
— Излишнее возбуждение, — ответил, чувствуя, что сердце слишком уж колотится.
— Это действие антидота, — выпалила. — С непривычки всегда так. Но раз сердце бьётся, возможно, они нам что–то подсыпали.
— Не понял.
— Перед сходом с корабля мы пили чай, там был антидот от всех известных ядов, разработанный для разведчиков. Это была страховка.
— А я и думаю, что за привкус, и почему матрос над душой стоял, — поделился впечатлениями, вступая туфлями уже на мокрый песок.
— Он из разведки. На борту целая группа.
— Понятно, — ответил на выдохе, чувствуя, что уже вода касается обуви.
Волны шумные почти уже захлёстывают, море тёмное с бликами от огней с корабля совершенно не внушает доверия. Огни с домов до пляжа едва доходят, добавляя мрака.
— Так, стоп, — встал, как вкопанный, и её придержал. — Вы о чём? Что нам могли подсыпать?
Посмотрела на меня исподлобья обворожительно, даже вызывающе. И выдала:
— Снотворное, наркотик, что угодно, чтобы соблюсти свои интересы.
— А вы как в воду глядели, — подковырнул.
— Это чужая земля, ты на что тут рассчитываешь? — Спросила с нажимом и расцепилась. А затем и вовсе обхватила себя руками.
Потому что ветерок подул холодный.
— Зачем мы вообще сюда пошли, — нависаю над ней, понимая, что у нас не прогулка с непринуждённой беседой уж точно. — Мы же всё осудили с вами без лишних ушей, ведь так? Давайте вернёмся.
— В первую очередь хотелось проветриться и перебить ужасное послевкусие от беседы, — призналась.
Раздался странный звук за линией торговых лавок. Даже сквозь шум волн можно распознать, что со стороны улицы, с метрового скоса к набережной кто–то спрыгнул!
Всматриваюсь, меж конструкций проходят шесть человек, за ними ещё столько же! Позади ускоренным шагом нагоняют ещё четверо. А впереди навстречу трое. По одежде все походят на местных, рабочих, портовых грузчиков. Это явно не экскурсионная группа!
Принцесса смотрит вдаль вполне себе хладнокровно, как мне показалось. И вешает дамскую сумочку через плечо наискось, чтобы освободить руки.
— Это не наши? — Уточняю
