Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
А, кроме того, огромная опасность исходит от подлого Ягайло и его литовцев, намеревающихся напасть на обозы с русскими ранеными и перерезать всех их беззащитными! Подорвав военный потенциал Донского и его союзников раза так в полтора… И вот как теперь мне помешать выродкам с тремя неполными десятками дружинников, да еще и будучи раненым?!
Надо думать. Думать, думать, думать…
Ладно, вроде как хоронить павших да собирать трофеи (железо в великой цене!) будут еще дней восемь примерно – если меня память не подводит. Да и у самого из ран только порезы, царапины да ушибы. Правда, болят все – и кажись, уже жар подступает…
Н-да, помочь великому князю я не смог – и даже поучаствовать в его поисках не сумел. А все потому, что после удара засадного полка в тыл татарам, подставившим Боброку спину (и уже контр-атакованным у Непрядвы рыцарями Дмитрия Ольгердовича), а также после решительного натиска полка правой руки – и общего бегства поганых… После этого моя правая рука, коей приходилось рубиться едва ли не час, налилась чугунной, неподъемной тяжестью. И я просто осел наземь там, где стоял, – уже не в силах бежать, драться, кричать… Даже просто говорить. Чудовищно хотелось пить – и, наверное, даже заплакать, выпустив колоссальное напряжение последнего часа боя.
Не знаю вообще, как удалось уцелеть… Броню посекли страшно, а в броне ведь были и уязвимые места – на ногах и под мышками, не очень хорошо защищенной шее, на лице. Щит размолотили в лохмотья – а заканчивал я бой не с собственным легким чеканом, чье древко переломилось при очередном отчаянном ударе, а с простой секирой ополченца.
Кстати, более тяжелой…
И все же я уцелел – не один, конечно. Старались прикрыть, защитить мои ратники, Алексей вон даже коня уступил! Ну, так его жеребцу чуть позже подрубили передние ноги, и я едва уцелел при втором падении… Плюс сами ополченцы неплохо так поднажали на черкесов, цементируемые бронированными дружинниками, словно части РККА «коробочками» 22-й танковой дивизии под Брестом! Или 2-я десантная дивизия на Орбогоне мониторами 4-го флота, спустившимися на низкую орбиту… Отдельно стоит вспомнить и про моих порубежников, также вставших за спины ополченцев и до последнего перестреливающихся со степняками!
Короче, вместе – выстояли.
Лишь бы теперь не загнуться от заразы, казалось бы, в не столь и опасных порезах…
Да, больно – и мутит. И вновь очень хочется пить… Стараясь хоть как-то отвлечься, я прикрыл глаза, принявшись перебирать в памяти все то, что было мне известно о Куликовской битве – и сравнивая это с тем, чему сам я стал свидетелем… И тут мне невольно вспомнилась полемика историков двадцать первого века, много копий сломавших в жарких спорах о Куликовской битве.
В принципе, уже тогда всерьез заговорили о явно завышенных цифрах по числу сражающихся. Завышенных по сравнению с более ранними оценками в сто пятьдесят тысяч воинов Донского, двести тысяч татар Мамая… Историки решили довериться экономическим расчетам (хоть и весьма условным, и довольно приблизительным), согласно которым русская рать не могла исчисляться более чем десятью тысячами профессиональных дружинников. Что в принципе, с учетом «утяжеления» брони в четырнадцатом веке, вполне себе справедливая цифра – по крайней мере, мне так всегда казалось…
Также сравнивали Куликовскую сечу с известными сражениями «текущего» периода. Например, с нашумевшей битвой при Креси, где на стороне сильнейшей своим рыцарством Франции и войска короля Богемии сражалось не более двадцати – двадцати пяти тысяч воинов, а на стороне англичан – от десяти до пятнадцати тысяч человек. Или же поле боя у Грюнвальда, где сошлось навскидку тридцать пять – сорок тысяч воинов с обеих сторон, если брать реальные расклады…
Хотя приводились и иные, чуть более поздние примеры отечественной истории. Ведь в начале семнадцатого века, уже после всех поместных реформ, судьбу России на Девичьем поле решила схватка десятитысячного войска Дмитрия Пожарского – и польского корпуса Ходкевича, исчисляющегося примерно в двенадцать тысяч шляхты и боевых слуг-«почта»… Конечно, можно списать малочисленность «московитов» на разразившуюся ранее Смуту, выкосившую русское войско. Но ведь и ранее у лучшего русского полководца Михаила Скопина-Шуйского во всех его громких, победных битвах было не более пятнадцати тысяч воинов.
И, наоборот, в одной из решающих схваток Смутного времени, битве при Клушино, со стороны ляхов участвовало аж «целых» шесть, максимум семь тысяч польских «рыцарей», крылатых гусар!
Да даже при Молодях русская рать оценивается в двадцать – двадцать пять тысяч человек. А войско Крымского ханства в сорок, самое большое шестьдесят тысяч нукеров – это с учетом ополчения турецких городов и янычарского корпуса (по всей видимости, большей части охраны Перекопа). А также присоединившихся к хану любителей пограбить, всяких там ногаев и черкесов…
Это все к чему: Мамай – темник вовсе не целиковой Золотой орды, а только ее части – Ак-орды, или Белой орды, включающей в себя как раз Крым, Кубанские и Донские степи. И потом, Куликовской битве предшествовала «Великая замятня» Золотой орды, собственное Смутное время татар, длившееся ни много ни мало – двадцать лет! Плюсом сеча на Воже, где Донской разбил крупный корпус Бегича – вынудив Мамая занимать денег у генуэзцев и искать наемников со всех сторон, заключать союзы с Ягайло и Олегом Рязанским… Кроме того, в летописях, если мне опять-таки не изменяет память (!), на стороне татар в Куликовской сече упоминается как раз три темника, то есть командира десятитысячных корпусов… С учетом же того, что ордынцы пока делают ставку на крупные отряды тяжеловооруженных – а значит, и очень дорогих багатуров, то странно думать, что беклярбеку удалось собрать войско, как минимум в два раза превосходящее степную конницу крымского хана, не тратящегося на содержание катафрактов!
Ну а с другой стороны, будь у самого Донского целых пятнадцать туменов… То есть даже больше, чем у Батыя в свое время! А ведь внук Чингисхана с четырнадцатью туменами прошел боями Волжский Булгар – и сокрушил его оборонительный союз с мордвой, буртасами и половцами. Затем с тяжелыми боями и осадами прошел всю Русь – правда, в несколько заходов… А после, разделив силы, разгромил еще и Польшу с Венгрией, зацепив Болгарию на отходе!
Короче говоря, с пятнадцатью туменами русских ратников Дмитрий Иоаннович вполне спокойно нагнул бы соседнюю
