Архонт Варанги - Андрей Каминский
— Хотелось бы верить в это, — елейным голосом сказал он, — всем было бы куда спокойнее, если бы это был всего лишь отщепенец, безумец, поднявший руку на богоизбранного басилевса. Сердцем я хотел бы верить в это, но умом...
— Умом и я все понимаю, — скривился Цимисхий, — ты уже говорил с турмархом, что заменил комита на третьем круге?
— Он мертв, император, — качнул головой евнух, — сразу после парада он почувствовал себя плохо и скоро скончался. Лекари говорят, сердце. Вроде как он расчувствовался от того, что из-за его решения подверглась опасности твоя жизнь, басилевс.
— Какая потрясающая верноподданность, — криво усмехнулся император, — и как не вовремя. Комит, которого заменили этим убийцей, как я слышал, тоже мертв?
— Да, — скорбно кивнул Василий Лакапин, — он тоже почувствовал себя плохо, из-за чего его и заменили на того негодяя. Комит умер как раз во время покушения.
— Мор, значит, какой-то напал на наших солдат, — зло ответил Цимисхий, — и именно на тех, кто замешан в этом всем. Ну, а ты, что ты думаешь об этом деле? Тот комит кричал «Предатель» — значит он из тех, кому не нравится, что мы нынче в союзе с россами? Таких, правда, сейчас стало слишком много.
— Самое очевидное объяснение не значит правильное, — заметил евнух, — я бы поискал врагов подальше. Тот турмарх, что заменил комитов — он родом с Крита, из тех агарян, что крестились и перешли на нашу сторону, когда Никифор освободил остров. Возможно, его крещение было... не вполне искренним.
— Думаешь, за этим стоят Фатимиды? — Цимисхий задумался.
— Скорее Хамданиды, — пожал плечами евнух, — они все еще не могут смириться с потерей Киликии. А может и Буиды.
— Хм, все может быть, — с сомнением протянул император, — что же, еще один повод раздавить это гадючье гнездо раз и навсегда. Ладно, продолжай работу — и я надеюсь, что ты разберешься с этим делом еще до того, как мы отправимся в поход.
— Все, что скажет мой император, — евнух согнулся в низком поклоне, пряча злобную ухмылку, но Иоанн уже развернулся, выходя из подземелья. За его спиной меж тем вновь слышались вопли нового несчастного узника, которого византийские палачи деловито вздергивали на очередное жуткое орудие пытки.
— Думаешь, он поверил? — уже позже спрашивал Варда Склир. Евнух пожал плечами.
— У басилевса много недостатков, — сказал он, — но излишняя доверчивость в их число точно не входит. Но, как мне кажется, я был весьма убедителен — возможно, потому, что я и в самом деле непричастен к этому заговору.
— Да и я тоже, — сказал Варда Склир, — кто-то, оказывается, и помимо меня имеет своих людей в армии. Кто-то кто пытается за нас сделать нашу работу?
— Сомневаюсь, что это покушение делалось из расположения к нам, — покачал головой Василий, — и сказать по правде, покушение весьма неумелое — я бы действовал гораздо тоньше. Всю эту кутерьму с подменой комитов можно было раскрыть в любой миг. Да и следы заметались уж слишком торопливо, кто-то опередил меня буквально на шаг. Впрочем, так порой и добиваются успеха иные новички — если бы не проклятый росс, Цимисхий был бы уже мертв.
— Как бы то ни было, теперь Иоанн уж точно не подпустит к себе убийц, — с сожалением произнес Склир, — он и раньше был осторожен, а теперь так удвоит бдительность. Ему ли не помнить, как погиб Фока.
