Граф Верховцев. Задача - выжить - Лев Котляров
— А почему вы спрашиваете? — и не дав мне ответить, продолжил. — Это, к слову, подсудное дело, Алексей Николаевич. Нарушение личных границ гражданина.
Я удивленно поднял брови.
— Как это нарушение границ?
— Буквально. Почти как даме залезть... — Прокофий Андреевич замялся, — неприлично. И все-таки расскажите, зачем вам такое знать?
— Разобраться хочу, — уклончиво ответил я, — в учебниках толком нет распределения на виды сил. Чаще всего встречается светлая, это мы с вами разобрали. Она делится на стихийную. Но нигде никаких подробностей!
— Все правильно. У вас книги для новичков: общая теория, исторические факты, как делать первые шаги в работе с резервом. Те же практики с медитациями. Тем, кто уже знает, какую магию получил, тот берет другие учебники.
— И как мне их получить?
— Все сразу? Здесь нужно определиться. Воздух, вода и так далее. Подходы к изучению разные.
— Как так! Сила она либо есть, либо ее нет. Принципы должны быть единые использования.
— С чего вы взяли? Мы берем основу для заклинания либо из внешних, либо из внутренних источников. Маг земли лучше всего работает с силой, когда не болтается в воздухе, а водный — эффективен возле воды.
— А вы?
— Из эфира, — он посмотрел в мои широко распахнутые глаза. — Как же объяснить это вам, когда вы не видите магию?.. Представьте, что весь мир расчерчен разноцветными линиями. Я могу зачерпнуть из нее и сотворить заклинание. Но в то же время мой талант очень слаб, и много взять я не могу.
— А как же внутренний резерв?
— Почти не развит. Да и зачем, когда вокруг магии — хоть ложкой черпай.
Как я мог такое упустить? Нигде в книгах такого не написано.
— То есть великие маги могут взять, сколько захотят?
— Да. Они многие годы работают над укреплением тела, повышают способность пропускать через себя больше силы. Взгляните на даты их рождения и смерти. Некоторые доживают и до двухсот лет.
— И при этом у них может быть маленький резерв, да?
Вяткин кивнул, поднялся и начал раскладывать учебники в аккуратные стопки.
— Ваше сиятельство, не желаете ли отправиться спать? На дворе глубокая ночь.
— Вы правы. Пойду. Доброй ночи.
Оставив Прокофия Андреевича в библиотеке, я двинулся в сторону своей комнаты. Света в коридорах едва хватало, чтобы разглядеть вытертый зеленый ковер под ногами, да не споткнуться.
Я вдруг задумался, о своем магическом резерве. Если тут он и не предполагался быть большим, как был у меня раньше, может, тогда и не стоит так переживать? Ведь у меня уже может быть сила, только я не понял какая.
Не дойдя до нужной двери, я прикрыл глаза и постарался вспомнить, как учился видеть магию, будучи ребенком.
Медленный вдох. Задержать дыхание. Несколько коротких выдохов. Повторить.
Через несколько секунд заболела грудь, и закружилась голова. Да уже, Алексея совершенно не учили всему этому. Как так можно? Если все вокруг знают, что ждет их в будущем, почему бы не подготовиться заранее?
Эти мысли выбили меня из расслабленного состояния, и пришлось начинать все заново, но более аккуратно.
Вдох, задержка, короткие выдохи. На второй раз получилось лучше. Мне показалось даже, что на краю взгляда засеребрилась тонкая нить силы. Стоило мне моргнуть — она пропала.
Ничего! Главное, что начинает получаться! Вдохновленный успехом, я сделал широкий шаг вперед. И тут же рухнул на пол, хорошо приложившись лбом, не успев подставить руки.
Перед глазами заплясали игривые звездочки. Резко вскочив на ноги, я огляделся. За что так надо было зацепиться, чтобы так позорно упасть? Но ковер был без морщинок, ничего не валялось на моем пути.
Странно все это. И очень, очень обидно! Эмоции бурей промчались у меня в голове и почти схлынули, если бы не странный скрип позади.
Мгновенно подобравшись, я обернулся, внимательно вглядываясь в полутемный коридор. Никого! Да что за ерунда сегодня твориться-то?!
Я юркнул в комнату и запер дверь. От страха зашевелились волосы на голове. Внезапно за спиной мигнула настольная лампа. От неожиданности у меня чуть сердце из груди не выскочило, да в бинтах запуталось и осталось на месте.
После яркого света темнота показалась слишком густой. Я постоял немного, пока глаза не привыкли, а затем подошел к столу. Щелкнул выключателем. Лампа снова ожила, осветив комнату. Тени попрятались, но меня это не успокоило. На всякий случай я проверил каждый угол, заглянул в шкаф и под кровать. И только после этого сел на стул и перевел дыхание.
Что-то в этом доме происходит странное.
***
Следующие несколько дней я внимательно смотрел по сторонам, учился видеть магию и штудировал учебники. А еще мучил Вяткина вопросами. Кажется, он начал от меня прятаться! Но я всегда его находил. То в библиотеке, то в компании Лизоньки, то в парке. Прокофий Андреевич терпеливо давал мне необходимые знания малыми порциями, лишь раззадоривая интерес. Одно мне смущало, если раньше между мной и учителем были доверительные отношения, то сейчас он все чаще отводил глаза, поджимал губы и смотрел на меня почему-то извиняющимся взглядом.
Доставалось и Василию. Избавившись от надоевших бинтов, я в полную силу окунулся в тренировки. Страшно раздражало слабое тело Алексея. И шутки Прокофия Андреевича, и вечно нахмуренный тренер. Им всем было в тягость присутствие ребенка.
От этого настроение плясало, что пьяный Лискин. На глаза то и дело наворачивались слезы, а сразу после них — яркие вспышки гнева. В конечном счёте прислуга стала меня сторониться, не зная, что выкину в следующий раз. Особенно после того, как я разбил чашку с недостаточно сладким чаем.
Умом я понимал, что со мной происходит что-то не то. Но эти мысли смывало потоком злости или отчаяния.
Все чаще я стал запираться в комнате наедине с собой. Меня успокаивали учебники. Вся здешняя магия захватывала воображение — другая. Странная, непонятная и безумно интересная. Я учился ей заново, то и дело поглядывая в резерв. Моя магическая сила росла, медленно! Уже легче получалось рассмотреть разноцветные потоки. Но разобраться, какая именно у меня способность без совета знающего человека, было невозможно.
Я подумывал открыться Вяткину. Несколько раз даже открывал рот, чтобы признаться! В такие моменты и случались припадки злости. Будто что-то внутри меня
