Эпоха перемен - Сергей Котов
Я хотел попросить тормознуть метрах в ста перед КПП, чтобы машину не светить, но заговорился с Сашей, детство вспоминали. В итоге пришлось выходить у самых ворот.
И надо же так случиться, что тут я нос к носу столкнулся с идущими со стороны остановки Протасовым и Матросовым.
Глава 9
Военный университет на момент моего поступления представлял собой довольно странного кадавра из недавно скрещенных военных вузов условно-гуманитарной направленности. Такой инбридинг приводил к необычным последствиям: например, у ВУМО было несколько территорий в разных районах города. Люди могли учиться в одном вузе — но при этом не иметь возможности пересечься даже теоретически.
Та часть, куда я поступил, когда-то была Военным Краснознамённым Институтом иностранных языков, который находился в Лефортово, на Волочаевской улице.
В советские времена в составе института было три основных факультета: западных языков, восточных языков и военно-политический, где готовили специалистов по спецпропаганде.
Именно на базе последнего и был создан факультет Зарубежной военной информации. Из подчинения ГлавПУ, которое стало называться Управлением по воспитательной работе, его вывели и переподчинили ГРУ. Вот так мы и оказались в разведке.
Кроме факультета ЗВИ на Волочаевской размещались языковые факультеты (Запад и Восток), Военно-юридический, Прокурорско-следственный, женский факультет и отделение, где готовили специалистов для иностранных армий.
Интересно, что гражданские дипломы у нас не отличались от выпускников Запада и Востока. То есть, мы тоже были лингвистами, с пройденными часами обучения двум иностранным языкам в соответствии с образовательными стандартами.
Отличие было только в военной специализации.
Курс у нас так же делился на языковые группы, каждая из которых насчитывала от шести до девяти человек, что есть примерно равнялась общевойсковому отделению. Всего у нас было пять групп: немецкий и румынский, английский и испанский, китайский, корейский и персидский. Восточные группы по умолчанию получали вторым языком английский.
В загородном учебном центре, где мы проходили КМБ, у каждой языковой группы была отдельная палатка. Причём не стандартная армейская, рассчитанная на взвод, а поменьше — квадратная, низкая. По краю палатка была обложена кирпичами, формирующими бортик высотой с полметра. На этот бортик стелились деревянные нары с матрасами.
Умывальники располагались на улице, под небольшими навесами. В них была только холодная вода, так что волей-неволей приходилось закаляться. Ничего похожего на душ не предусматривалось, поэтому после полевых выходов или физической подготовки мыться приходилось возле раковин.
Особенно прошаренные ребята с соседних факультетов где-то умудрялись добывать шланги, которые прицепляли к кранам. Так мыться было удобнее.
В общем, условия были спартанские.
Всё это я вспомнил, пока шёл по учебному центру туда, где находились палатки нашего курса.
Каптёрка, к счастью, уже была открыта. На ступенях сидел старшина, уже переодетый в комок, и грустно смотрел на подходящих курсантов.
Увидев меня, нагруженного пакетами, он немного оживился и сказал:
— Ого! Иванов, ты где-то склад ограбил?
— У меня много бабушек, — отшутился я.
Дима широко улыбнулся в ответ, продемонстрировав крепкие ровные зубы.
— Сумки забираем в палатки. Сегодня каптёрку закрываем и сдаём ключи, — предупредил он.
— Что, прямо сейчас? — спросил я.
— Можно после ужина, перед поверкой… кстати, на ужин пойдёшь?
Я задумался. С одной стороны, в учебном центре кормили не то, чтобы прилично — но тут хотя бы еду можно есть. На Волочаевской с этим совсем грустно, насколько я помнил. Причём помнил я тогдашний — не избалованный цивилизацией и совершенно не привередливый. К тому же, мышцы ощутимо болели после вчерашней тренировки, требовали строительного материала и энергии.
— Схожу, пожалуй… — ответил я.
— Построение через пятнадцать минут, — кивнул старшина.
— Народу вообще много уже?
— Пять человек. Ты шестой будешь, получается.
Я переоделся в каптёрке — благо народу не было, да и Дима не возражал. Мои новые облегчёнки он если и заметил — то никак на них не отреагировал. Впрочем, не удивительно: он ведь из «пролетариев», как и я сам. Другого бы на должность штатного стрелочника и мальчика для битья не назначили…
Перед построением я заскочил в палатку и застал Серёжу Гоменюка спящим на своем матрасе, вытянув в проход ноги, обутые в берцы. Спал он чутко: едва я зашёл внутрь, как он открыл глаза и поднялся на локтях.
— О, Саня, привет! — улыбнулся он. — Чего так рано?
— Да перестраховался, — я пожал плечами. — С автобусами тут непонятно.
— Правильно. Наверняка опоздавшие сегодня будут. Ступиков орать будет…
— Факт, — согласился я.
— На ужин идёшь?
— Ну да, — ответил я.
— Что, с собой хавчика не притащил?
— А смысл? Завтра всё равно в универ едем. Где хранить?
— Ну хоть на вечер.
С хитрым видом Серёга спрыгнул с нар и достал снизу чёрный пакет, от которого исходил приятный запах. Он вытащил из пакета пару бумажных свёртков и протянул мне.
— Будешь?
Странное дело: то, что многие вернулись из города с едой и не ходили на ужин я помню, но вот чтобы Сашка что-то мне предлагал… наверно, нет. Значит, ход вещей уже меняется и на память полагаться не следует.
— А что там у тебя?
— Бутерброд с салом и пирожок.
— Дякую, — кивнул я и улыбнулся.
Вот почему я сказал именно так? Кто за язык тянул? Понятия не имею. В то время я, кажется, даже не знал о существовании мовы. Зато во время СВО пришлось подучить…
— На здоровья, — ответил Серёга, как-то странно на меня посмотрев.
Блин, осторожнее надо быть со спонтанными фразами…
Сало было отменным: свежайшее, с чесночком, на чёрном бородинском хлебе. Однако же, несмотря на плотный обед в ресторане, аппетит разыгрался не на шутку, и закуска только раздразнила его.
Когда мы доели, как раз пришло время построения.
Да, в столовую приходилось ходить строем, даже если в наличии было всего пять человек. Впрочем, мы всё равно были расслабленными по сравнению с Востоком. Те пришли на ужин в полном составе — их заставили приехать раньше.
В столовой давали вполне приличную гречку с тушёнкой, свежий хлеб, кусок масла и крепкий чёрный чай, видимо, из стратегических запасов Госрезерва, судя по характерному привкусу шэн-пуэра.
— У тебя что ли тоже родственники на Украине? — всё-таки спросил Серёга после раздачи.
—
