Лабух - Иван Валерьевич Оченков
Одно из неудобств работы ресторанного лабуха, необходимость поздно возвращаться домой. Во-первых, это небезопасно. Шпана на улицах так и караулит подвыпивших барыг на предмет освобождения их от излишних материальных ценностей. Что ещё хуже, бедный артист для них точно такая же добыча, как и загулявший нэпман. Пытаться решить дело миром, козыряя знакомствами среди авторитетных уголовников — дело гиблое.
Революция, вкупе с Гражданской войной, перевернули в России всё с ног на голову. Многие вчерашние бандиты стали красными командирами или даже комиссарами, а их места в преступном мире заняли «бывшие». Так теперь называют всех, кто преуспевал до Октябрьской революции. В общем, никаких понятий пока нет. Любого могут убить и ограбить, невзирая на статус, заслуги и образ жизни.
Вернувшейся на сцену Марии проще. Мадемуазель Задунайская проживает в гостинице при «Ласточке», где у неё отдельный, хотя по слухам, не сильно шикарный номер. Сергей с Изей тоже частенько ночуют на рабочем месте, довольствуясь крохотной комнаткой под лестницей на двоих. А вот Владимиру Порфирьевичу и мне надо возвращаться. Ему, потому что очередное тёплое гнездышко под боком у пышногрудой торговки может занять кто-нибудь другой, а вашему покорному слуге нужно место, чтобы иметь возможность побыть одному.
К счастью, нам по пути, и мы дружно пошагали по заснеженным улицам, не забывая бдительно поглядывать по сторонам. Точнее, я поглядывал, а подвыпивший как обычно коллега принялся повествовать о своих любовных похождениях.
— Вот помнится, в тринадцатом году, — подкручивая усы, сообщил мне бывший лейб-гусар, — случилось мне на балу танцевать с княгиней Белосельской-Белозерской. Какая, доложу вам, женщина! Просто вулкан страсти. Везувий!
— Что, прямо на балу и оприходовали? — не могу удержаться от вопроса.
— Разумеется! — расплылся в горделивой ухмылке стареющий ловелас.
— Браво! Но мне показалось, что в прошлый раз это была графиня Воронцова?
— Графиня была тремя годами ранее. Кстати, Николай, можно задать вам вопрос, несколько, хм, личного характера?
— Валяйте.
— Отчего вы сторонитесь общества хорошеньких женщин?
— У меня нет на них денег.
— Вы о дамах легкого поведения? Насколько я знаю, вы пользуетесь у них немалым успехом, а посему, могли бы рассчитывать на известную скидку…
— Чтобы потом лечить сифилис? Благодарю покорно!
— Н-да, — вынужден был признать мой собеседник, — опасность подобного рода при общении с падшими представительницами прекрасного пола существует. Но ведь есть и честные дамы. Взять хоть мою нынешнюю… нет, не подумайте, она влюблена в меня и только. Но у неё имеется двоюродная сестра. Весьма, знаете ли, пикантная особа!
— Могу себя представить. Семь пудов весом и с пышными, как у моего бывшего командарма, усами?
— Собственный дом с лавкой, — парировал начинающий сводник. — Я имел смелость рекомендовать Любочке вас с самой лестной стороны. Мне, кажется, то есть, я уверен, что она заинтересовалась!
— А вы умеете уговаривать. Чем торгует?
— Всем понемногу, но в основном скобяным товаром. Так вы согласны?
— Простите, Владимир Порфирьевич, но кота в мешке брать не стану. Хотелось бы лично убедиться в достоинствах вашей протеже.
— Так зачем же дело стало? Приходите к нам в понедельник, там и познакомитесь.
— А, собственно, пуркуа бы и не па? Тем более что у нас выходной.
Проводив разговорчивого коллегу до дома, прибавил шаг. Дворник, разумеется, уже запер ворота, чтобы иметь возможность брать с припозднившихся жильцов мзду. Мне, впрочем, эта перспектива нисколько не угрожала. Во-первых, я время от времени подкидываю нашему Силантию полуштоф с самогонкой, отчего он относится к вашему покорному слуге с неимоверным почтением. А во-вторых, мне удалось подобрать ключ.
Замок, конечно, прицеплен с внутренней стороны, но если просунуть руки сквозь решетку, то вполне можно… а что это за шум?
В принципе, никакого шума нет. Просто двое каких-то хмырей зажали в углу женщину и неспешно освобождают её от одежды. Сильно сомневаюсь, что предполагается насилие, всё-таки на дворе отнюдь не май, но несчастная мычит и брыкается, как будто…
Если хорошенько подумать, меня происходящее не касается от слова совсем! Но и оставить женщину в беде тоже не могу, такой вот дурацкий характер… и что прикажете делать? Усовестить налётчиков точно не получится, револьвера у меня нет, поэтому завалить тоже не получится. Да, и если бы получилось, утром найдут трупы, набежит милиция во главе с Фельдманом и спросят — «а кто тут проживает поблизости»? Нафиг-нафиг!
И тут я вспомнил о подарке Никишки. Пронзительная трель разорвала морозную тишину, а я из-за угла заорал дурным голосом.
— Старший наряда ко мне! Смирнов, заходи со своими справа!
Услышав это, налетчики тут же прекратили противоправные действия и бросились наутек. Их жертва, напротив, ещё плотнее прижалась к стене, и, кажется, не понимает, что осталась одна. Тут бы мне и уйти, но…
— Мадам, с вами все в порядке?
В ответ звучит выстрел. Негромкий, явно из чего-то малокалиберного, но свист пули я ни с чем не перепутаю…
— Ты что творишь, дура⁈
— Не подходи! — сдавленно пискнула несостоявшаяся жертва.
Господи, за что мне это?
— Вы что, рассчитывали на изнасилование, а я всё испортил? В таком разе, нижайше прошу пардону! Кстати, если и дальше будете тут стоять, они таки могут вернуться…
— Это вы свистели? — судя по всему, к женщине вернулась способность соображать.
— Я! И уже жалею об этом. По крайней мере, ваши обидчики не пытались меня застрелить.
— Простите… нервы…
— Что-то в них вы не стреляли!
— Не получалось нащупать, — еле слышно ответила она, и обессилено опустилась на снег.
— Встаньте. Не то отморозите себе всё на свете и не сможете рожать Родине защитников!
— Вы не могли бы помочь мне добраться до дому?
— А вы не будете стрелять?
Спасённая, оказавшаяся молодой девушкой, или точнее барышней, жила в нашем доме, но вход в её квартиру был через парадный подъезд, а не со двора. Вероятно, поэтому мы с ней прежде и не встречались. Собрав в охапку уцелевшие при грабеже вещи, я помог добраться до квартиры.
— Ключ есть?
— Стучите. Меня ждут…
И правда, стоило мне легонько прикоснуться костяшками пальцев к некогда полированной поверхности, как дверь приоткрылась, и появилось хорошенькое личико Корделии.
— Ой! — пискнула она, заметив моё присутствие, и попыталась закрыться, но я уже просунул в образовавшуюся щель ногу.
— Не так быстро! Видишь человеку плохо?
Отпихнув проститутку, почти на
