Зелёный змей Урала [СИ] - Комбат Мв Найтов
– И куда вы отправили Ярополка? – было первым, о чем я спросил Твердяту, когда они расселись за тем столом, за которым последний раз в своей жизни сидел князь Стоум-Александр и его супруга Аса-Венцеславна. Сам я сидел на месте Александра, напротив того самого топчана, на котором я проснулся в тот раз. На столе стояла изысканная золотая и серебряная посуда, а комната освещалась ацетиленовыми безопасными лампами, с отражателями. Их «пришлось» делать, как только мои пермяки спустились в шахты. Месторождение мрамора, кроме всего прочего, пошло и на производство карбида кальция. Более безопасного керосина у нас еще не было. Где его искать – я знал, но путь туда по туре был нелегким, поэтому отложили на потом открытие Прииртышской нефти. Там же, в первую очередь, нашли газ на болотах, но транспортные проблемы и отсутствие тяжелой техники пока прочно заморозили эти проекты.
– Ярополк ушел с докладом посаднику, он не мой человек, он – посадский, и о моем задании он не знал. Был возмущен ранним принесением роты, хотя внешне этого не проявил, но высказал, что горные бесы тебе помогают, что Рысь был человеком в не своем уме, и ты, княже, идешь по его стопам. Но ничего, с ним только двое из его дружины и трое моих людей. Я не думаю, что Ярополк сумеет добраться в Ладогу быстрее нас.
– Да уж! Отзови своих людей сегодня или завтра, оставь одного, пусть приглядит за тем, с кем он встречаться будет, болярин. Скрытый враг опаснее открытого. Про этого, по меньшей мере знаем, кто он есть. И по нему будем определять: кто-есть-кто на Новгородских землях.
– С твоего дозволенья я выйду и распоряжусь.
– Не к спеху, темнеет, боярин до Железного ручья дойдет и там заночует.
– Лады. – коротко ответил Твердята, которого, после глотка персидского вина, я озадачил другим вопросом. В первую очередь меня интересовали двое присутствующих: знали ли они о целях Твердяты?
– Рознег трудится в моем приказе, а боярин Всеволод служил еще моему отцу.
– Это хорошо. И к каким же выводам ты, боярин, пришел, исследуя или расследуя то, что произошло с первокнязьями?
– Убили их всех, действовали, в основном, ядом, несколько человек убиты на охоте, зверьми да быками, отроков княжих рано развращали и заражали срамными болезнями, что рано сводило их в могилу.
Это совпадало с теми записками Ольга, которые я, все-таки, обнаружил в зимовье по дороге к реке Серебряной. Больше всего его угнетало, что девки у него не было, а отец жестко его оборвал, когда он только заикнулся об этом. Князь сказал княжонку, что человек, следующий своим прихотям и не умеющий подавить в себе это, княжить не может. Зная крутой нрав отца, отрок подчинился, но зло на отца затаил, вот и расплатился. Но поднимать эту тему я не стал. Самого меня не расспрашивают о том, что произошло, что я остался один. Один раз, с глазу на глаз, Твердято задал вопрос о могиле Александра, я ему ответил, что был мал, стояла зима, я выполнил обряд и сжег трупы, а прах развеял по ветру. О причинах смерти он не спрашивал. Если что, сошлюсь на грибы и рыбу, то есть дам свой первый «диагноз». Кстати, он не знает и о третьем брате, а на кургане я поместил имя только Александра, далее следует перечисление «его жены, дочери и сына, умерших страшной смертью» и выбит год. Зато Твердята знал причину, почему Стоум покинул стол: из-за совращения Ольга или Олега, тому было 11 лет. Так что, князь понял, что добрались и до него, и не долго ему осталось «княжить». Вот и ушел, от греха подальше. Но уходить требовалось раньше.
За столом выяснилось, что приглашению Юрика предшествовали нападения на Псков и Изборск, дважды, что управлял этими делами конунг датский Рагнар Инглингский, покоритель Парижа и Северной Умбрии. К счастью, Твердята уже разобрался с тем вопросом, чего добивается король шведский и датский, который, к счастью, немного отвлекся походами на франков и саксов, а сюда пытался подсунуть своих вассалов, дабы впоследствии беспрепятственно занять уже покоренные территории. Но стройной теории: как с этим делом бороться, у него не было. Была идея о том, чтобы восстановить первокняжеское правление, а уж они или он, что-нибудь придумают. О чем он и поведал мне. Его поддержали и остальные. Кроме меня.
– Основная ошибка Лана, Изяслава и Пересвета заключалась в том, что, объединив такое значительное количество племен и родов, они наложили подати за проход на юг и на север. То есть, попытались контролировать судоходство в регионе, которым они якобы владели. А военной силой они не обладали. Оружие они закупали у тех же свеев и норгов. Или у персов. Имея выход на Персию, они продолжали поддерживать торговлю с Византией, сами при этом, фактически, не закупали у той ничего. Города наши – хорошо если деревянным тыном обнесены. Крепостей, а они у датчан, да и у свеев, почти все каменные, мы не строим.
– Дык, княже, у тебя тоже только башня каменная… – попытался оспорить мое мнение Всеволод, – А в Любше крепость у нас каменна, да токмо вода уходит.
– Этот замок строился одной семьей. Каменная кладка сделана давно, и не нами. Печь, тоже, сложена задолго до того, как мы здесь поселились. Кроме башни, все остальное строил один человек, у которого было три помощника: две женщины и мальчишка.
– Позволь не согласиться с тобой, княже! – Твердята даже привстал, прижав руку к груди, – С ним уходило десять дружинников. Всех десятерых князь отпустил через пять лет, одарив серебром и златом. Шестеро погибли на порогах на пути домой, один ушел обратно, да видать не дошел. А четверо продолжили путь, но дошел
