Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин
Всё, прощай «производственный роман», пришло время настоящих летних каникул!
Глава 10
Когда мама закончила помогать мне собирать сумку («да зачем мне столько вещей — я же на неделю!») и отправилась спать, я набрал номер директора «Артека». Послушав гудки, хлопнул себя по лбу — там же глубокая ночь! Можно позвонить дежурным, чтобы они растолкали Аркадия Петровича, но это неправильно — мне же не срочно. Повесив трубку, зашнуровал кеды, пожал руку только что проснувшемуся папе Толе и покинул подъезд.
Виталина покинула СССР три часа назад, поэтому до аэропорта меня отвез дядя Дима. Как-то тоскливо на душе — привык с Вилкой сутками напролет тусоваться. Моя верная правая рука! Пофигу, отдых — значит отдых, поэтому выкидываем все из головы, и, старательно игнорируя сидящих в самолете дядей Федю и Ваню, но не забывая здороваться и жать руки летящих на заслуженный отдых сограждан, садимся к окошку. Непривычно одному, как-то чужеродно. Я понял — у меня тяжелая форма Вилкозависимости! Не то чтобы это плохо, но все равно немного расстраивает. Придется сублимировать!
Когда самолет взлетел, я вышел в проход:
— Товарищи, предлагаю скоротать полет юмористическо-музыкальной программой!
Товарищи порадовали душу одобрительными аплодисментами, и я попросил стюардессу найти мне гитару. Пока инструмент добывался, я траванул пару анекдотов и фельетон. Такие полеты по мне! А вот и гитара. Подтянув колки, провел по струнам:
— Объявляется концерт по заявкам!
И до самого захода на посадку мы всем ИЛом распевали «взрослый» репертуар — многие отправились в отпуск с детьми, но большинства голосов последним добиться не удалось. После посадки сфотографировался со всеми желающими, покинул салон последним, попав в жарко-влажное Адлерское лето, натянул на голову купленную в Японии потешную соломенную «шляпу рисовода», и, довольный собой, позвонил в Артек с аэропортовского телефона-автомата.
В этот раз трубку взяли:
— Директор!
— Здравствуйте, Аркадий Петрович. Это Ткачев Сергей, помните меня?
— Как не помнить? — ответил он. — Здравствуй, Сережа. Ты к нам хочешь?
— У меня квота на «Артек» выбрана, — объяснил я. — Нечестно будет, если к вам поеду. Поэтому в «Орленок» собрался. У меня к вам просьба — отпустите со мной Олю на недельку?
— Которая певица? — уточнил он.
— Она.
— Подожди, сейчас вызовем, — попросил он, и, судя по звукам, положил трубку на стол.
Терминал, само собой, не пустовал, поэтому десять минут «простоя» скоротал раздачей автографов и совместным фотографированием. Хорошо быть популярным — никогда не скучно. Качественное выстраивание удобной экосистемы — это важно, в Москве бы уже офигевал и прятался, а так — ничего, все еще приятно.
— Алло! — раздался в трубке Олин голос.
— Поехали в Орленок на неделю? Сегодняшний день не в счет.
— Поехали, мне тут уже надоедать начало, — с милой непосредственностью ответила певица.
Так и вижу поникшую мину Аркадия Петровича.
— Дядя Аркадий, не обижайтесь, — опомнилась она. — «Артек» хороший, просто мне на одном месте всегда скучно.
— Съезди к соседям, — раздался благостный, приглушенный голос директора. — Сравнишь, вернешься и поймешь, что у нас лучше.
— Сравню! — пообещала она.
— Тогда собирайся и попроси кого-нибудь тебя до «Орленка» отвезти. Я сейчас в гостинице вздремну и к вечеру туда приеду, — выдал подружке инструкции.
— Поняла! Дядя Аркадий… — начала она просить «кого-нибудь» и повесила трубку.
— Можно ехать, — отчитался я охране.
Дяди шуганули «бомбилу» корочками, заставив принять оплату строго по счетчику — курорты во всем мире одинаковы, лишь бы слупить с отдыхающего человека побольше — и мы покатили по улочкам Адлера, любуясь видами и впитывая приятно пахнущий обильно расцветшими после разрешения кооперативов шашлычными, чебуречными и всегда здесь имевшимся морем воздух.
— Надо будет в столовки походить, — не выдержал я груза безделья. — Из ниоткуда столько жратвы не возьмется, значит сколько-то коррупционирующих «торговиков» найдем.
— Сейчас? — проявил готовность дядя Ваня.
— Не, потом, — сонливость победила чувство долга. — С послезавтра начнем.
Гостиницы повышенного комфорта для интуристов есть почти в каждом прибрежном городе СССР. И кто-то в них даже живет, но номер мне нашли. Отоспавшись, в компании дядей перекусил шашлыком в гостиничном ресторане, мы погрузились в управляемую дядей «местным» машину-Москвич и покатили к ближайшей воинской части, по пути с удовольствием глазея на тусующийся по вечерним улицам народ. Веселятся товарищи — СССР в этом плане предельно хорош, и совершенно любой работающий человек раз в год может себе позволить отдохнуть «на югах». Но проблема есть — недостаток санаториев и «освоенной» береговой линии. Докладная записка уже отправлена, часть «фондовских» денег под это дело выделена — пускай строят, при нашем климате развитие курортных зон в теплых краях задача архиважная!
Сразу за городом начались сельскохозяйственные угодья — на обогреваемых солнцем склонах раскинулись чайные плантации, со временем сменившиеся цитрусовыми садами и лаврами. Неудивительно, что в моей реальности правительство так плотно забивало на дефицит: условный Брежнев в Кремле питался как надо, а во время рабочих и личных поездок посещал только образцово-показательные объекты. Ну не видно дефицита! На Юг он, кстати, выбираться очень любил, и его явно возили по регионам типа вот таких — смотришь и офигеваешь от того, насколько в стране много всего. Но это же, блин, не о чем — что такое полтыщи гектаров цитрусовых для двухсот с хвостиком миллионной страны? Ерунда, починим!
— Вон там ты бы хорошо со своей шляпой смотрелся, — стебанул меня дядя Ваня, когда мы подъехали к рисовым полям.
— Факт! — гоготнул я.
Добрались до воинской части и остановились перед КПП. Из домика выглянул дежурный сержант, мы приветливо помахали ему руками. Шары служивого ожидаемо полезли на лоб, он поправил пилотку и зашел обратно, чтобы через пару секунд появиться вновь — с дежурным по части капитаном. Поздоровались.
— Товарищ капитан, извините что без предупреждения, мне бы с командиром части поговорить, — выкатил я просьбу.
— Это можно, — одобрил он и провел нас в «будку».
В глаза бросился висящий на стене легендарный плакат с Мэрилин Монро, где она с улыбкой прижимает к ногам поднимаемую воздушными потоками юбку.
— А почему в стратегически важном помещении КПП Советской воинской части висит капиталистическая пошлятина? — не удержался я
— Виноват! — признал товарищ капитан. — Сидоров, капиталистическую пошлятину убрать! Заменить на уставные материалы гражданской обороны!
— Так точно! — проорал Сидоров и быстро, но ОЧЕНЬ аккуратно пошлятину убрал.
Капитан в это время отзвонился в штаб, передал мой запрос, получил ответ, позвонил снова, и через пару минут, гулко бухая сапогами, на КПП прибежал растрепанный, взопревший от бега по жаре майор.
— Здравия желаю, товарищ Ткачев! — отмахнувшись от начавшего выдавать стандартное «за время дежурства ничего не случилось» капитана, отдал он мне честь. — Разрешите поприветствовать вас от лица воинской части №… Майор Петров!
— Здравия желаю, товарищ майор, — приложил я ладонь к «рисовой шляпе». — Но я же гражданский, — с улыбкой развел руками. — Лучше «Сергей» и на «ты». Как ваше имя-отчество?
Заметно расслабившись, бравый вояка пожал протянутую руку:
— Евпатий Степанович.
— Как былинный герой? — уточнил я.
— Он! — с улыбкой подтвердил офицер. — Приказано сопроводить тебя с товарищами в штаб, к товарищу полковнику.
— Спасибо, — поблагодарил я, и мы пошли. — Как у вас тут вообще служится?
— Служба войск несется в соответствии с уставом, — не дрогнув, ответил он.
Тем временем часть начала приходить в состояние подчеркнутой боевой готовности — из казарм
