Золото Советского Союза: назад в 1975 - Сергей Майоров
Среди ночи я выплыл из глубин сна, потому что рядом кто-то бубнил. Негромко, но раздражающе долго. Налымов с Михалычем сидели на кухне и попивали нифига не чаёк, судя по стеклянным звукам и чесночно-алкогольному запаху. Водку пьют, а закусывают салом. Бахнуть бы за компанию, но уж больно разговор интересный.
— И самое паршивое, нюхом чую, неладное происходит, а кто где, не знаю. Золото идёт, хорошее золото. Я сам на доводке стоял. А по итогу — третий месяц план не выполняем. А тут ещё Пархомов выбыл, нового человека как-то ещё коллектив примет.
— С начальником ВОХРа говорил?
— Первым делом говорил.
— Ну?
— Прекрати панику, говорит. У нас сплочённый коллектив, не первый год все работают, честно трудятся.
— Ну да, у вас всегда хорошие результаты, с перевыполнением плана.
— То-то и оно. А сейчас как сглазил кто.
— Ошибка в технологии? Может неисправность какая?
— Искали. И с драгёрами, и с Пахомовым. Всё вовремя ремонтируется, простоев почти нет.
— Думаешь, несун завёлся?
— Про такое даже думать не хочется. И кого подозревать?
— Новенькие есть?
— Есть конечно, но в основном на вспомогательных работах.
— Слушай, на днях Шарипов сюда придёт. Поделись с ним, может подскажет чего.
— Шарипов — это хорошо. Толковый мужик. Завтра Ивана обрадую. Мы с ним вдвоём не раз сидели, кумекали.
— Погоди радоваться. И языком мести погоди. Ты же не знаешь виновного. Придёт Дмитрий Прокопьевич, пусть эффект неожиданности будет.
— Ну что мне теперь, всех подозревать, что ли? Где мне посреди сезона сотню человек новых наберут?
— Думай головой. Где вообще можно что-то похитить?
— На доводке, на чистке шлюзов. И там и там охрана присутствует. А Ивану не верить, это, прости, как в себе самом усомниться. Мы вместе в партию вступали.
— Юра, ты всю жизнь здесь прожил. Не хуже меня помнишь, что творилось, когда сосланные работали. Ты заявить не хочешь?
— И что я предъявлю? Свои подозрения без единого факта? А мне как Пахомов скажут: нечего своё неумелое руководство списывать на врагов народа. Не тридцать седьмой. И снимут как не соответствующего должности. А то и вовсе из партии попросят. Пятно на всю жизнь.
— А если и вправду несут, не пятно? Не просигнализируешь сейчас, а потом на границе твоё золото выплывет, думаешь, по головке погладят?
— Типун тебе на язык. Если такое случится, тут только стреляться останется.
— Ну это ты брось. Ничего не случилось. И не случится. Придёт Шарипов, намётанным глазом посмотрит на твоих честных работников.
— Хорошо бы. Давай за это выпьем.
— Не дрейфь, а там глядишь и наладится твоя добыча.
— Ладно, чего это мы всё про меня. У тебя что?
— Да вот, видишь, в няньки подался.
— Физиономией не вышел ты на няньку. Кстати, мальчонки твоего как фамилия?
— Шведов.
— Сын Лёни Шведова, что ли?
— Он самый.
— И что, Шарипову помогает? Это разве не он в прошлом году со шпаной за соучастие встрял за ограбление ветерана? Что там было, мотоцикл Юпитер?
— Урал. С коляской. Кабы не попался с ними внук этого ветерана, судили бы по всей строгости. А так заявление дед забрал, на комсомольском собрании пошумели, тем и кончилось. Выгнать хотели, потом вроде испытательный срок назначили. А его снова на подвиги потянуло.
Странный он. С копачами шатался, но сдался сам и самородок приволок здоровый. Полностью раскаялся и осознал. Шарипов как с ним поговорил, так сам не свой сделался. Но в чём дело, не сказал. Присмотреть велел и присмотреться. Вот, смотрю. Смотрю и вижу, как подменили пацана. Натурально на себя не похож. Иной раз как глянет, какие там семнадцать лет? Взрослый мужик, рассудительный, спокойный. А ведь скандалист был и забияка, каких поискать. Сейчас молчит, слова не выдавить. А если рот раскроет, так выдаст что-нибудь этакое. Чем-то взял его Дмитрий Прокопьевич.
— Или наоборот.
— Он — Шарипова? Ну это ты загнул.
— Может, у него два самородка было.
— Да брось, Шарипов не такой.
— Все не такие, но золото несут…
Бормотание Михалыча стало совсем неразборчивым и вскоре послышались спотыкающиеся шаги Налымова, который тащил на себе дружбана. Готов. Я бы даже помог его дотащить, но выдавать себя уж очень не хочется. Я сплю.
Спасибо за разговор, мужики. Мне про себя каждая мелочь полезна.
А про неладное на участке насторожило. Не полезет ли батя в этом разбираться?
Вспоминай, Шарипов, что тебе известно об обстоятельствах его смерти. Значит, двадцатого числа он выехал из дома на неопределённый срок, как часто случалось в его работе. Но на этот раз с концами. Искали целую неделю, в итоге нашли тело с простреленной головой. Потом вскрытие, экспертиза… в общем весь спектр розыскных меропритятий. Мать после похорон уехала со мной к своим родителям в деревню под Иркутском.
Я много спрашивал про отца, когда подрос. А она очень неохотно отвечала, что было странно. Папа же герой? Я хотел гордиться героическим отцом и работать как он — в милиции. В ответ на это мать закатила форменную истерику и сказала, что я могу становиться кем угодно, но только не милиционером. Как-то уже после армии мы разговорились с ней по душам. Я только вернулся, и подобревшая, счастливая мама наконец приоткрыла тайну отца. Буквально перед смертью он ликвидировал шайку, незаконно добывающую золото и охотился то ли на их подельников, то ли на другую шайку. Мама этого не знала. Ей хватило ненависти и осуждения среди земляков, чьи родственники угодили за решётку. И красноречивых обещаний посчитаться в будущем.
Глава 7
День пятый своей новой жизни я провёл праздным гостем. Не надо было никуда идти, бежать, убегать и догонять. Мы неторопливо позавтракали в полупустой столовой, когда утренняя смена уже отбыла на свою золотую вахту. Меня, как и обещали, сводили на драгу. По-моему, Михалыч воспользовался этим поводом, чтобы устроить внеплановую проверку.
Внутри я сразу оглох, хоть и напихал в уши ваты, как посоветовали. Все звуки заглушал грохот гигантского вращающегося барабана с дырками, больше человеческого
