Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов

по заслугам одно из первых мест. Этот гений войны любил повторять фразу, с которой согласится каждый старый солдат, к числу коих я в первую очередь отношу именно Вас, Дмитрий Алексеевич: «Армия марширует, пока полон желудок». Войска Бонапарта вторглись в приделы России имея в обозе запасы консервов, изготовленные по рецептуре Николя Аппера, а в корпусе маршала Л.Н. Даву было 60 полевых кухонь, изготовленных в Германии. Кстати, одна из них дожила до наших дней как трофей захваченный казаками. Я не буду жалеть о потерянных возможностях, связанных с тем, что если не к началу Отечественной войны, то уже год спустя меню наших солдат и офицеров могло пополнится бы концентрированным спиртом, сухим бульоном и консервами из овощей для приготовления щей. Мне в архиве нашли записку некого Василия Каразина, в которой он предложил изготовить всё вышеперечисленное. И ответ Военного министерства: «продукты, сделанные по предложенному им способу, оказались при опытах прекрасного качества». Но вместо того, чтобы начать производить и поставлять в войска всё сие, изобретателю объявили благодарность и постарались благополучно забыть о сем прожекте. Кстати, господа, а известно ли вам, что именно по вине столичных чиновников — мздоимцев Бонапарту в Москве достались изрядные запасы сухого бульона, который сварил, причём за свой счёт, помещик Петр Маркович Полторацкий? Причём, это не был шарлатан или наивный мечтатель. За сие изобретение ещё в 1809 году Император Александр Павлович наградил его орденом. В результате, без взятки чинуши отказались выкупить его в казну и бульон забраковали. Надеясь на содействие военного губернатора Ростопчина, Пётр Маркович перевёз его в Москву, а далее, как написала в воспоминаниях известная всем Анна Петровна Керн: «Пришёл Наполеон и съел бульон». И что в итоге? Вместо того, чтобы позаимствовать у французов полезные новинки для снабжения продовольствием войск, в Россию импортировали революционную заразу. И пошло-поехало: декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. А далее появились террористы с бомбами и револьверами. Надеюсь, общими усилиями, эту мразь мы раздавим, хотя они и напоминают Гидру, у коей на месте отрубленной головы вырастают три. Но как нам заставить наших чиновников как статских, так и военных перестать свою мошну набивать и о долге перед державой вспомнить? Это задача общая и первейшая, ибо нет такого дела, задуманного Государем, коего не может тысяча чиновных утопить миллионами росчерков пера.

А далее, Император поинтересовался тем, как обстоят дела с обеспечением наших войск консервами. Я уверенно ответил, что имеется необходимый запас и в прошедшем году с целью освежения оного на довольствие было выделено 7 500 000 порций, какое количество вновь было заготовлено обществом «Народное продовольствие». Но следующие слова Михаила Николаевича поставили меня в тупик.

— Это великолепно, что количество изрядное. А вот как с качеством? Во время Турецкой войны до меня дошли слухи, что среди испорченных консервов в 90 процентах случаев это была продукция именно «Народного продовольствия», а вот на то, что произвела фабрика Франсуа Азибера, жалоб почти не было. Я прошу вас, Дмитрий Алексеевич, разобраться с этой информацией и, если она подтвердится принять меры к выявлению и наказанию виновных и, самое главное пополнения запаса консервами, которые пригодны к еде и не приведут к отравлению наших солдат. Трое из присутствующих участвовали в несчастной Крымской кампании, могут подтвердить, что поражение нашего оружия стало результатом отвратительного снабжения войск, в том числе в Севастополе. Личная храбрость пасовала перед пустым желудком и отсутствием пороха и свинца. Никому не секрет, что у этого положения были свои имена и фамилии. И мой бедный отец знал эти имена. Именно сии знания свели его так быстро в могилу. Скажите, почему расследование хищений интендантами в Крымской войне так и закончилось ничем? Каких усилий стоило наладить снабжение армий в войну с Турцией! Дмитрий Алексеевич! Вы можете подтвердить мои слова?

Я, конечно же, подтвердил слова Государя, которые отозвались болью в моем сердце. Ибо то, с какими усилиями приходилось увещевать почти неприкасаемых интендантов, было за пределами человеческого разумения. Поистине, Сизифов труд.

— Господа, мы прекрасно понимаем, почему это так происходило. И кто стоял за этими… процессами, скажем так. Мне на Кавказе, не смотря на положение брата императора тоже приходилось крайне сложно в борьбе с сиим племенем, которое великий Суворов считал достойным вешать через пять лет «работы на благо»… Свое, конечно же. Считаю, что нам необходимо создать ревизскую комиссию, которая проверит все аспекты работы интендантства и даст укорот. Не взирая на имена и связи. Ибо иного пути нет. Я надеюсь на вашу поддержку.

Мы были единодушны в выражении чувств. Особенно Петр Александрович, который при своем значительном богатстве был известен как решительный враг мздоимства.

Враг-то он был враг, но использовал взяточничество как компромат и возможность держать в узде нужных людей. Сам не беру, но нужным людям позволяю! Тоже методика, однако![3]

— В таком случае никто не будет возражать, что столь однозначно вороватую фигуру, как Маков на должности министра внутренних дел терпеть нет никакой возможности! Завтра мы обсудим фигуру нового министра. А пока продолжим по теме нашего разговора.

А государь-то круто берет. Вроде бы призыв огласил, да за ним сразу конкретное действие. Да, слово и дело! И дело сразу же следует за словом!

Тут произошёл некий казус, Маков считался человеком Валуева и Петр Александрович, конечно же, не хотел терять столь хорошо управляемую личность на этом важнейшем в империи посту. Он начал очень аккуратно и осторожно ставить вопросы Государю, на которые получал резкие и четкие ответы. Так что прошло некоторое время, прежде чем удалось вернуться к теме разговора. Надо отдать должное Михаилу Николаевичу, он четко почувствовал, что разговор уходит не туда, куда следует, а посему предложил прерваться на чай.

[1] Усы, бороды, бакенбарды… вроде бы мелочь, но еще при Екатерине Великой армейские чины гладко брились, чем отличались от гражданских. Усы в армии были разрешены при Александре I для кавалерии и для всех офицеров при Николае I. И только в 1874-м году император Александр II разрешает и