Нагибатор или Сказка для детей старшего пенсионного возраста - Павел Ионов
Мужик сразу же заулыбался и снова начал кланяться. Что-то сказал на своём суржике ещё двоим подошедшим к танку мужикам, один из которых явно и являлся их отцом, и пригласил Виктора в свой двор.
Наш танкист поправил на голове немецкую пилотку, захватил с собой автомат и спрыгнул на землю. Вокруг танка начали собираться местные жители. Бабы, несколько детей лет так до двенадцати возрастом.
— Петро, бисов сын, а ну геть сюды! — неожиданно для Виктора заорал мужик.
— Та иду вже! — отозвался довольно молодой голос, скрипнула дверь и из сарая, подтягивая штаны выбрался крепкий паренёк лет так пятнадцати-шестнадцати на вид. Мужик тут же зарядил ему подзатыльник, сбив с головы картуз. А затем попытался оттащить Виктора от того сарая, направляя его к ульям.
— Хальт! Вэк! — заорал тот, стряхивая руку мужика и взводя затвор автомата.
Блин, что-то тут не так. Что ж там такое в сарае у них хранится, что местные так упорно не хотят ему это показывать?
Ведь до этого момента Виктор просто хотел купить у них мёда и ехать дальше. А вот теперь ему уже стало интересно.
Отогнав местных подальше, он заглянул в этот сарай и оторопел, если не сказать грубее...
Его взгляду предстала просто невероятная картина. На стоящем в сарае толи столе, толи верстаке, была буквально растянута молодая женщина. Голая...
Её ноги были широко раздвинуты, открывая взгляду её мокрую промежность с тёмными волосами, и привязаны верёвками к потолочной балке. Рядом с верстаком была разбросана одежда. Военная. И на зелёной петлице гимнастёрки ясно была видна медицинская эмблема с одной шпалой...
Сказать, что Виктор был этой картиной ошарашен, это значит ничего не сказать.
Медленно обернувшись и изо всех сил стараясь сдерживаться, он спросил у хозяев:
— Вас ист дас? Что есть это означайт?
— Пан немец, пан немец! — вперёд выскочила одна из баб. — Це ж радянська докторша! Москалька и жидовка! Нехай хлопчики побалують!..
Виктора от её слов аж передёрнуло всего. И это говорит баба?
— Найн! — рявкнул он, — она есть военный! Плен! Я есть она забирайт!
Под присмотром Виктора медичку освободили и та медленно спозла со стола. Выглядела она, если честно, отвратительно. Искусанные в кровь губы, синяки по всему телу...
— Одеваться! — скомандовал ей Виктор. Но у той из всей одежды осталась лишь разорванная на груди гимнастёрка и юбка. Ни нижнего белья, ни её сапог не осталось.
— Где есть остальной одежда? Вернуть!
— Пан немец! Та не було у ей ничого!
Виктор разозлился.
— Ви есть мародёр! Мародёр сразу паф-паф! — и направил автомат на их толпу. Бабы сразу же завыли и парочка из них дёрнулась было бежать. Но автоматная очередь поверх голов сразу же расставила все приоритеты.
Минут через десять все вещи женщине вернули. И трусы, и бюстгальтер, и даже чулки с хромовыми сапогами.
— Где есть ваффе? Пистолет?
— Не було ничого!
Виктор вопросительно посмотрел на одевавшуюся медичку. Та отрицательно помотала головой. Ладно...
Подождав, пока та оденется, Виктор погнал её к своему танку. Глянул на злобно-испуганные лица аборигенов, подумал и плюнул на покупку у них мёда. Отравят же ещё, не дай бог! С них станется...
Загнав свою пленницу к себе в танк, Виктор забрался следом, запустил двигатель и отправился дальше, к великому облегчению местных жителей.
— Сходил, блять, за хлебушком, называется... Мёда, сука, захотел...
Он рулил по лесу и ругался, не обращая внимания на свою пассажирку. А та просто забилась в угол и, выпучив глаза, удивлённо разглядывала всё вокруг.И дело было совсем не в том, что вокруг громоздились продукты.
Кстати, танкист сразу же вручил ей кусок хлеба и крынку молока, которыми сейчас и были заняты её руки.
Дело было во всём остальном. Мария имела представление о том, как выглядят танки изнутри. Всё-таки она была военным врачом. Но вот этот танк был совсем другим. Экраны, какие-то ручки...
Неужели немцы настолько вперёд в танкостроении ушли? Тяжело тогда Красной армии придётся...
А Виктор тем временем остановил танк неподалёку от небольшой, но глубокой речки и заглушил дизель.
— Всё, приехали. Вылезай. — сказал он своей пассажирке и сам выбрался наружу.
— Ну чего застыла? Русский язык забыла, что-ли?
— Простите, а Вы кто?
— Сержант Павлов. Ты выходить то собираешься? Или так и будешь грязной сидеть?
— Так Вы русский?!
— Нет, блин, французский! Давай вылезай! Чего резину тянешь?
— Какую резину?
— Резиновую! Давай вылезай, говорю! И молча...
— Чего Вы на меня кричите? Между прочим, у меня звание выше, чем у Вас! Я военврач третьего ранга!
— Короче, Склифосовский! Или ты сейчас выходишь из танка и идёшь мыться, или я сам выбрасываю тебя из него и уезжаю отсюда! Мне грязнули рядом с собой не нужны!
И подождав ещё секунды три, он заорал:
— Бегом, блять, из танка! Считаю до трёх!Время пошло!
Военврач испуганно задёргалась и начала выползать из танка, одновременно пытаясь и выбраться, и прикрыть свою грудь.
— Не смотрите!
— Ты чё? Совсем дура? Быстро из танка! А то вообще голая побежишь у меня!
Когда та наконец-то выбралась наружу, Виктор всучил ей мыло с полотенцем и комплектом нового солдатского белья и отправил на речку. Отмываться и стираться. Ну а то, что это бельё оказалось мужским, ну так что ж поделать? Ну нет у него с собой женских трусов! Не приготовил он их...
Конечно, если бы Виктор тогда забрал с собой чемодан той немки, то врачиха наверняка бы что-нибудь там себе подобрала. Вот только если бы, да кабы...
Проехали, короче! И так он из-за неё без мёда остался...
Хотя, по идее, стоило бы этих местных прижучить. А то ишь, блять, какие! Воспользовались моментом, суки...
Пока врачиха отмывалась, Виктор по-быстрому отварил картошки и достал остатки жареной курицы. А потом принялся ждать. А затем подумал и достал новый комплект красноармейской формы.
Врачиха совсем на немного пониже его оказалась, зато и сиськи, и задница у неё есть. Так что должна ей эта форма по размеру подойти, А петлицы с эмблемами она уже сама себе пришьёт.
— Ну наконец-то! Я то уж было собрался тебя спасать идти. Вдруг ты там совсем утонула? Давай, садись кушать. — этими словами он
