Я Распутин. Книга третья (СИ) - Вязовский Алексей

Глава 8

Дмитрий оказался незаменимым помощником. Пацан не только успевал ездить в Царское — играть с царевичем, но отлично выполнял все свои обязанности в Думе. Сын быстро изучил столицу, мигом доставлял корреспонденцию во все министерства, в Зимний дворец, в редакции газет. А еще завел знакомства с курьерами из разных ведомств, секретаршами думских лидеров (они его подкармливали), обзавелся друзьями среди колонистов. Я даже написал Щацких записку с просьбой разрешить использовать пацанов из приюта для дел Дмитрия. И уже к концу мая у меня была собственная сеть осведомителей, подглядчиков, подслухов, где только можно. На мелкоту никто не обращал внимание, при них велись важные разговоры. Ну стоит курьер в затрапезной одежде, ждет бумаг. Отлучилась секретарша носик припудрить? Мальчонка заглянул в документы. Может ничего и не понял, но все запомнил и старательно пересказал Дмитрию. А тот мне.

— Батюшка, на Невском столкнулись трамвай и ентот как его… — сын заглянул в записную книжку, выговорил по слогам — Авто-бус! Шуму было, городовые ругались…

Хм… первая авария большегрузного транспорта в столице. Я тоже достал свой кондуит, сделал запись — ускорить создание транспортной полиции в МВД. Запатентовать классический светофор с красным, желтым и зеленым светом. Вместо этого ужаса с а-ля железнодорожный семафор. Без крыльев, автоматический. Вполне можно поручить делать общинам — спрос по городам будет большой. Да и на экспорт можно отправлять. Надо только нанять толковых электриков, чтобы поставили дело. Тут же пишу записку главе питерских иоаннитов и боцману. Пусть срочно займутся.

А для ГАИ можно предложить простенький тест на трезвость — проход с закрытыми глазами и раскинутыми руками вдоль белой веревки. Пьяных извозчиков, водителей и прочих нарушителей — штрафовать, при рецидиве лишать транспортного средства. Ситуацию с дорожными авариями надо сразу ставить в правильные рамки. А для этого Думе надо принять ряд законов и поправок в Уголовное уложение. Я тяжело вздохнул. Опять работы привалило.

— Дальше давай

— Ага, вот еще новость — Димка рукавом вытер сопли, продолжил — На Крестовском открыли атлетичный клуб

— Атлетический

— И також еще один аэроклуб. Тятенька, пусти полетать с собой! Аньке можно, а мне нет?!

— Не Аньке, а Анне Александровне — я попытался дать подзатыльник сыну, но тот ловко увернулся

— На съезде левые разругались в пух и прах. Яшка Свердлов сцепился с Дер.. Дез... — Дмитрий опять уставился в блокнот и прочел по слогам, — Дзер-жин-ским. Поляк какой-то, только из ссылки приехал. За грудки друг друга таскали.

Я мысленно потер руки. Сразу после амнистии и возвращении “философского парохода”, теоретики из левых попытались провести объединительный съезд. И неудачно.

Возможность легально забрать Думу и власть в стране — сильно манила Ленина, Троцкого и ряд товарищей помельче. Разумеется, к ним в оппозицию тут же стали фанатики, которые все еще желали пролетарской революции. Свержение царизма стало неактуальным, теперь дзержинские требовали отдать всю власть народу в лице советов и по-прежнему хотели конфискации собственности, по крайней мере крупной. Ну это пока они на мелкую не покушаются — только дай им волю, дойдут и до крестьянский огородов. Фанатиков следовало “осадить” и помочь умеренным ульяновым встроиться в легальное поле. Для чего требовалось решительно размежевать на агнцев и козлищ. Агнцев уже поощрили — часть выкупа князей по разделу для партий досталась трудовикам и эсдекам, те передали деньги Авксентьеву от эсеров и Ульянову от большевиков.

Осталось “закозлить козлищ”. Но как? Нетривиальная задача, хотелось обойтись без репрессий — спасибо, уже накушались.

Самых борзых типа Савинкова, которого я навестил в тюрьме — глянуть на историческую личность — мы изолировали. Но как утихомирить следующих за ним? Всех этих возвращающихся из ссылок и тюрем Гоцев, Дзержинских, Спиридоновых, Камо, Биценко, Сталиных? Они же не откажутся от террора как инструмента борьбы. Ответа у меня пока не было.

— Ладно, что там еще?

— Новая мода среди вашблагородей — по-взрослому усмехнулся Дмитрий — Ставят себе ванны-качалки

— Как это??

— Это как кресло-качалка, только внутри морская вода. Залезаешь туда, только башка торчит и качаешься.

— И вода не разливается?

— Неа, там воротник такой особый вокруг шеи. Головин себе поставил и…

— Пустое! — прервал я сына — Дельное давай

— Ага, вот. Капитан повел Ильюху Аронова и шурина твого в Летучую Мышь. К этой танцовщице индейской. Гудели там всю ночь.

Я выругался про себя. После того, как боевики вернулись обратно в столицу — я их временно пристроил в охрану к Самохвалову. Тот их особенно не задействовал — хватало штатных бодигардов из агентов и казаков. Вот мужички и пошли вразнос. Вслед за Стольниковым, который совсем потерял голову из-за Маты Хари. И это создавало проблему.

Я крикнул Танеевой соединить меня с Зубатовым и спустя минуту уже говорил с министром МВД:

— Сергей Васильевич, есть мнение усилить работу по столичным проституткам. Совсем страх божий потеряли, желтый билет не получают, медосмотры не проходят. Бардак. Да, знаю. И про это тоже слышал. А вы знаете, что даже из-за рубежа потянулись к нам шлюхи? Вот хотя бы взять эту … минутку, гляну… ага, Мату Хари. Весь свет к ней ходит на случку, билета у нее нет. Выслать? Да, пожалуй от этого будет дело. С запретом на въезд на десять лет. Сделаете? Отлично. Нет, отчета по ней Туркестанова не видел, сейчас гляну.

Я бросил трубку, начал, матерясь про себя, копаться в папках. С официальным документооборотом в стране был бардак почище, чем с проститутками. Все писали всем, никаких служебных грифов не было — пора было наводить порядок. ФАПСИ я конечно, организовать быстро не сумею, но шифрование, фельдъегерей, защищенные каналы связи — были нужны как воздух. Ага, вот служебка главы КГБ… Мату Хари уже успели “прослушать” — благо на телефонных станциях были специальные комнаты с агентами, а также устроить негласный обыск в ее вещах. Кроме того навели справки через нашего комитетского резидента во Франции.

Турецкая империя?!? Я еще раз перечитал документ. Нет, не ошибся. Не французы и не германцы, как можно было подумать. Точнее, их уши тоже торчали, но далеко-далеко. Мата Хари взяла халтурку у османов!

*****

— Григорий Ефимович, да вы меня не слушаете! — Менделеев недовольно уставил на меня бороду.

— Простите, Дмитрий Иванович, давит сильно.

— Что давит? Может, врача?

— Нет-нет, не надо. Не болезнь это. Чувствую страшное, чего остановить не в силах. Падет на землю звезда полынь…

Свой бенефис я приурочил к выдаче Дмитрию Ивановичу премии за бугульминскую нефть. Взял я ее из царских денег — экспедиции никто не отменял, искать да бурить расходов требует, а Менделееву как мозговому центру тоже мотивация нужна. Вот и привез конвертик, но сам все время демонстрировал отстраненность, замолкал посреди фразы, отвечал невпопад, а то и вовсе подходил к окну, глядел на небо и выключался из разговора. Не знаю, какой из меня актер, но Менделеев заметил.

— Помилуйте, это древние пророчества, какое они имеют отношение к нашим делам?

— Чую гнев божий. Страшный удар ждет землю, только не знаю где. Молюсь, чтобы отвел от больших городов…

— Мракобесие какое-то, вы уж извините.

— Понимаю, Дмитрий Иванович, вы человек науки, вам руками пощупать надо, как Фоме Неверующему. Так подскажите этим вашим, которые за землетрясениями следят — пусть до сентября следят особо тщательно. Мракобесие или нет, но вроде я ни разу не ошибался…

Менделеев еще разок недоверчиво посмотрел на меня, но обещал переговорить с сейсмологами.

Никакого другого способа я не придумал, пришлось вот так, в лоб, легендировать свои знания про Тунгусский метеорит. Лето 1908 года, а вот когда — бог весть, не помню. Кажется июнь. Или июль? Ну да не беда, будем работать с тем, что есть.