Невеста Короля-Феникса (СИ) - Токарева Мария

Она заставляла себя не доверять, не обманываться внешней красотой и благородством Бенну. Ведь он руководил стражниками, Тайной Службой, и делал все для поддержания порядка во дворце, как и Павена, местная хранительница традиций. Вряд ли кто-то из них настроился на изменение древних правил во время смотрин, вряд ли кто-то всерьез намеревался помочь Але вернуться на Землю. Но и она не могла ничего предложить, ничем выделиться. Избранная таинственной магией духа-хранителя без цели и смысла — перышко на ветру.

Оставалось только сидеть у фонтана, перелистывая страницы учебника истории и обдумывая танец. Сосредоточенность на простых задачах отодвигала на второй план всеохватывающий ужас от грядущей катастрофы.

«О, Бенну! Наверное, его миссия — охрана гарема. И чего он лез через стену, как воришка?» — подняла голову Аля, невольно залюбовавшись тем, как по галерее прошествовал Бенну во главе небольшого отряда своих людей. Но обдумать, почему новый друг в первую встречу скрывался и тайком возвращался во дворец, не получилось.

Внезапно ровное полотно синего неба подернулось рябью, а воздух прорезал жуткий скрежет, от которого едва не лопнули барабанные перепонки. Аля выронила книгу и, зажимая уши руками, кинулась через двор. Она не разбирала, куда несется, — лишь бы подальше от звука, который словно резал пространство раскаленным ножом.

Через миг скамью, где она сидела, расколола в каменное крошево черная молния, ударившая в землю. Аля истошно закричала от ужаса, но собственный вопль потонул в визге сигнализации, над головой разнесся механический голос из незримых рупоров:

— Тревога! Дворец атакован! Внимание! Тревога! Гарпии у восточной стены! Тревога! Гарпии у западной стены…

«Это конец? Это… это и все? Гарпии… Я попала в чужой мир, чтобы здесь умереть?» — приходили на грани обморока полубезумные мысли. Але снова казалось, что она падает с лестницы, бесконечно падает и падает, как подхваченный ветром листок, закрученный в темном вихре.

Ступор сковывал руки и ноги, пальцы лохматили взъерошенные волосы. Аля неловко наступила на подол, споткнулась и, порвав край длинной юбки, упала на колени. Подняться не оставалось сил, ноги не гнулись. Казалось, во дворце не осталось безопасных мест, хотя еще накануне Бенну убеждал, что война с гарпиями унеслась рекой минувшего на страницы учебников истории.

Но теперь сквозь прорехи в небе стремительно проносились во внутренний двор черные силуэты с пепельными крыльями. Они безошибочно напоминали монстров, изображенных на панно в библиотеке. И Аля не верила, что все происходит по-настоящему, словно она задремала или провалилась в книгу. Но боль от разбитой коленки и удушье начавшегося где-то пожара доказывали обратное, заставляя все отчетливее поверить в реальность этого нового страшного мира.

Но, как в кошмарном сне, не получалось по-настоящему открыть глаза. Или же это мир вокруг померк, украденный темной пеленой? Отчетливо доносился запах сажи, плывущей по воле резких порывов ветра, вырывающихся из порталов.

Внезапно чьи-то теплые руки дотронулись до ее плеч, буквально сгребая в охапку. Аля дернулась, померещилось, будто поймали враги, но потом она безотчетно узнала согревающее тепло и немного пряный аромат — то, что окутало в первый вечер на острове Фрет, когда она печально сидела в этом же саду. Дух покоя и поддержки. Защиты! Защиты, в которой она так нуждалась в эти страшные мгновения.

Бенну молча тянул ее под локоть, уводя с открытого пространства. Каменная крошка летела острой шрапнелью, выбивая окна, из-за которых доносились пронзительные женские крики перепуганных кандидаток и разъяренные возгласы стражников. Похоже, бой охватил весь дворец, а не только гарем.

— Бенну… что происходит? — осипшим голосом, спросила Аля.

— Беги отсюда! Скорее беги! — крикнул он, доводя до ниши у выступа стены. Там Аля и осталась, не в силах больше никуда двигаться. Каменная кладка галереи выглядела в тот миг самым надежным убежищем, особенно когда со звоном разлетались стекла, а по воздуху плыла белесая пыль, оседающая на ресницах и царапающая лицо. Бенну устремился во внутренний двор, в руках его отливала чернотой длинная винтовка, покрытая золотыми узорами.

— Бенну! Бенну! Осторожнее! — пискнула Аля, сжимаясь за выступом. Мимо нее пронеслось несколько стражников с оружием. Вскоре раздались первые одиночные выстрелы. Никогда еще не приходилось слышать такой грохот, пронзительный треск песни смерти.

— Как они открыли портал?! — крикнул знакомый голос. — Проклятье! Твари! Подавиться им своими перьями!

Вслед добавилось еще несколько угрожающих выражений. И в поле зрения показалась знакомая фигура. Огвена не бежала, а в буквальном смысле летела по коридору со скоростью ястреба, стремящегося в добыче. Рыжие волосы растрепались и торчали, как лучи солнца, а на искаженном лице застыла ярость, отнюдь не подобающая будущей пленнице гарема. Но Огвену это не смущало, как и то, что легкие зеленые шаровары не подходят для ожесточенного сражения. В руках она сжимала винтовку, на поясе висел короткий кинжал. Очевидно, никто не запрещал ей носить оружие в пределах гарема.

«Может, она здесь, чтобы охранять нас», — смутно догадалась Аля, и все ее мысли почти осязаемыми яркими нитями потянулись к Огвене с мольбой защитить Бенну, который ринулся под град пуль и магических ударов.

— Я прикрою! — словно услышав мысли Али, крикнула Огвена, подлетая к боевому товарищу. Сперва они встали с Бенну спиной к спине, а потом кинулись на подлетевших гарпий, выстраивая двойной прозрачный щит из огненной магии, от которого со скрежетом отскакивали черные молнии.

— Твари! Разорвали охранный экран, — прорычал Бенну, и лицо его сделалось жестоким, буквально каменным. В ясных глазах загорелось пламя, и настоящие огненные языки покрыли руки, вокруг тела соткался ярко-рыжий кокон. Похоже, он служил вместо доспехов, потому что первый выстрел темной магии отскочил от него.

Или не магии? Гарпии палили из автоматов. Грохот очередей снова потряс Алю, заставив закрыть уши и вжаться лопатками в стену. Голос иссяк, крик застрял где-то на уровне грудины. Липкими щупальцами впивался страх уже не за себя одну, а за тех, кто сражался во внутреннем дворе. Она верила в их силу и сноровку, особенно когда воочию увидела, как стремительно двигается Бенну и как суровы атаки Огвены.

Вместе они то взмывали в воздух, чтобы нанести удар пламенем, то скрывались за каменными обломками, прицеливаясь и стреляя из винтовок. Похоже, так они концентрировали свою магию, потому что ни о какой перезарядке речи не шло. Правда, Аля мало смыслила в тактике ведения боев, даже не смотрела никогда боевики по телевизору, стараясь ограждать себя от жестокости мира. Но в последнее время жестокость и подлости сами добирались до нее клейкими нитями паутины мрака, наподобие того, из которого лезли и лезли гарпии.

Вскоре на внутреннем дворе их оказалось не меньше дюжины, следом за ними с хлопком вылетело несколько черных шаровых молний, которые врезались в стену, кроша и обугливая светлый песчаник. И портал скукожился и затянулся, как зашитая неровными стежками свежая рана. Только небо вокруг по-прежнему выглядело смятой страницей, небрежно изрисованной чернильной ручной.

— Рассейте их! — приказывал Бенну, не переставая стрелять. А над ним с Огвеной кружили жадной стаей гарпии, то приобретая очертания людей в униформе и касках, то вновь утопая в образе мерзких чудовищ с когтями и клыками.

По двору носились не люди — очертания, силуэты. Бенну и Огвена сливались огненными вспышками, враги растворялись скоплением темной энергии. Они стремились уничтожить друг друга, две противоположные силы, давние враги. С грохотом летел град магических пуль, но обе стороны уклонялись от выстрелов рывками, перемещаясь с одного места на другое, словно ослепительные зарницы.

Человек не сумел бы уследить за таким сражением, и все же Аля видела Бенну и Огвену, которые старались держаться вместе. В те страшные мгновения о себе не удавалось думать, лишь прорезал холод при каждой новой атаке гарпий. Некоторые рвались к галерее, внутрь дворца, а значит — к нише, последнему пристанищу перепуганной пленницы гарема. Аля трепетала от ужаса, но не смела оторвать взгляд от действа, что развернулось кровавым полотнищем в некогда мирном внутреннем дворе.