Максим Шаттам - Обещания тьмы
– Здорово.
Он согласился, не раздумывая, испугавшись, что выдаст себя и раскроет план, который скрывал от жены.
– Я позвоню утром, узнаю, свободен ли еще тот коттедж, – пообещал он.
Два дня в лесу, вдали от города, помогут ему успокоиться. Только он и Аннабель. Но сможет ли он забыть о своих тревогах?
Придется забыть.
Зазвучал меланхоличный голос Вашти Баньян.[8]
– Ты не поверишь: Вудбайн подкинул нам два новых дела! Дело с супермаркетом не сдвинулось с места, о самоубийстве девушки на терминале Фултон он уже забыл, так что нам на голову свалилось еще два расследования!
– Сложные?
– Вроде бы нет. Одно я отдала Эттвелу, а второе мы сегодня почти раскрыли.
– А как расследование самоубийства?
– Пока никак, завтра посмотрим.
Брэди боялся проявить излишний интерес и ждал, что Аннабель сама поможет ему.
– А чем ты занимаешься целыми днями? – спросила она. – У тебя новый сюжет? Это из-за него ты сегодня утром убежал?
Брэди решил, что это подходящий момент. Ему надоело ждать. Главное – сделать вид, что его это не сильно интересует.
– Возможно. Но сюжет пока под вопросом.
– Рассказывай!
– Я ознакомился со списком самоубийств в Нью-Йорке…
Аннабель широко раскрыла глаза.
– Не самое веселое чтение, – заметила она.
– И если уж я решил работать с этой темой, то хочу понять, что произошло с этой девушкой.
– Многие кончают самоубийством…
Брэди кивнул:
– Согласен. Но твое дело меня заинтересовало. Я хочу сделать репортаж о женщинах, которых сгубила порноиндустрия.
Аннабель молча вертела в руках бокал.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Брэди.
– Не знаю…
– Ну же, выкладывай.
– Такие репортажи вообще-то не в твоем стиле… И потом, как быть с фотографиями? Думаешь, кто-то опубликует снимки девушек с раздробленным черепом? Наркоманок с исколотыми руками?
– Нет, это будут портреты тех, кто выжил, несмотря на желание со всем покончить.
Аннабель покачала головой:
– Это очень страшно!
– Я мог бы начать, следя за ходом твоего расследования.
– Это невозможно, – отрезала Аннабель.
– Ты будешь рассказывать мне о том, что вам удалось узнать, я изменю имена, и все! Ты же всегда рассказываешь мне всякие ужасы. Почему не в этот раз?
– Расследование еще не закончено, я не могу. Я рассказываю тебе о своей работе, потому что ты мой муж. Но я не могу рассказывать это тебе как журналисту!
Брэди успокаивающе поднял руки:
– Понимаю. Ты права, забудем об этом. Прости.
– Садись, суп остынет, – сказала Аннабель, ставя точку в разговоре.
Брэди торопился. Он надеялся застать в секс-шопе того продавца, который помог ему в прошлый раз. Был уже десятый час, бронирование коттеджа на выходные задержало его. Он поспешно вошел в магазин. Небритый продавец сидел за стойкой с газетой в руках так, будто и не вставал с места.
– Здравствуйте! Я заходил вчера, помните?
Продавец неохотно оторвался от газеты:
– Да. Только не говорите, что вы уже все посмотрели.
– Я насчет тех фильмов, с самодельными обложками…
– Что, реальная жесть?
– Мягко сказано. Это ведь какая-то местная киностудия?
– Да.
– Может быть, вы знаете, как с ними связаться? Я бы хотел им кое-что предложить.
Продавец мрачно ответил:
– Очень жаль, ничем не могу помочь.
– Но мне действительно необходимо с ними поговорить.
– Эй, парень, если ты явишься в видеопрокат и попросишь телефон Тома Круза, потому что у тебя к нему дело, как ты думаешь, дадут тебе его или нет? Тут то же самое! Ты дрочил на этих телок и…
– Понимаю, – попытался смягчить ситуацию Брэди, – я неправильно выразился. Все, что я хочу, – это любой контакт киностудии.
– Это любители. Официально их вообще нет, и связаться с ними нельзя. Ясно?
Брэди задумчиво кивнул:
– А откуда вы получаете диски?
– Через нашу сеть распространения.
– Вы заполняете бланк заказа, и все?
Мужчина нахмурил брови и подозрительно посмотрел на Брэди:
– Не совсем.
Было ясно, что ему не хочется говорить об этом.
– Я бы очень хотел связаться с этими людьми.
Продавец покачал головой и снова раскрыл газету:
– Мне очень жаль, ничем не могу помочь.
– Это очень важно…
Раздраженный продавец ударил ладонью по прилавку:
– Здесь секс-шоп, а не клуб знакомств!
Брэди положил на прилавок сто долларов:
– Я буду благодарен за любую помощь. Клянусь, это очень серьезно. Скажите, как называется их сеть, мне нужно только название!
Возможно, настойчивость Брэди проняла продавца. Он накрыл рукой деньги.
– Вы меня достали, – вздохнул он и огляделся, чтобы убедиться, что их никто не видит. – У меня есть номер телефона. Когда мне надо заказать товар, я звоню, и они приезжают.
Брэди добавил еще сто долларов:
– Позвоните им, скажите, что это срочно. Пусть они сделают срочную поставку. Сегодня.
Продавец скрипнул зубами. Он переводил взгляд с Брэди на купюры и обратно.
– Не бойтесь, – успокоил его Брэди. – Я поеду за поставщиком и заговорю с ним, только когда мы будем далеко отсюда. У вас не будет неприятностей.
Портреты Улисса Гранта исчезли с прилавка.
Брэди помчался домой, чтобы забрать свой автомобиль. Новый «БМВ» не назовешь неприметной машиной. Покупая ее, он радовался как мальчишка, а теперь впервые пожалел, что не выбрал что-нибудь попроще. Он подъехал к секс-шопу, вошел, растворился в интерьере и, как обычный клиент, стал листать журналы.
В магазин один за другим забежали двое мужчин. Оба торопились, сразу нашли то, что им было нужно, быстро расплатились и вышли, не поднимая головы. Женщины, в отличие от мужчин, не спешили и спокойно прохаживались между стеллажей.
Через некоторое время в магазин вошел молодой человек в кепке и толстой куртке, под мышкой он нес коробку.
– Вот фильмы. В следующий раз будь внимательнее. Когда приходится так бегать, это бесит.
– Конечно, извините.
Когда он вышел, продавец едва заметно кивнул Брэди. Тот вышел и увидел, что парень направляется к белому фургону. Брэди перешел улицу, сел за руль своего «БМВ» и тронулся с места.
Игра началась.
Он надеялся, что за рулем фургона нормальный человек, а не параноик, который то и дело смотрит в зеркало заднего вида. Фургон свернул на авеню Флэтбуш и углубился в восточные кварталы Бруклина. Те самые, которые Брэди старался обходить стороной. Неприветливые здания и пустыри, территории, поделенные между бандами, где граффити обозначают границы кварталов, которые лучше не пересекать тому, у кого не тот цвет кожи. Краун-Хайтс, затем Браунсвилл, достойный своего имени[9]: дома здесь были мрачных, тусклых цветов, а улицы грязнее, чем где-либо в округе. Жалкие жилища посреди промышленных зон.
Брэди держал дистанцию, стараясь, чтобы его не заметили. В зависимости от плотности движения расстояние между ним и фургоном то увеличивалось, то сокращалось. Его машина была недостаточно скромной, чтобы его приняли за местного. Такую тачку могли позволить себе только наркодилеры, но они обвешали бы ее хромированными деталями, поставили огромные диски, а из кабины доносилась бы музыка, предупреждая, что приближаться опасно. К счастью, зима прогнала всех из подъездов и с тротуаров, на улицах почти никого не было.
Фургон свернул на Ремсен-авеню, притормозил и остановился. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись красно-коричневые трехэтажные дома. Парень выскочил из машины и свернул в переулок. Брэди остановился чуть дальше и поспешил за ним. Ему было не по себе. Наверное, полквартала столпилось у окон, обсуждая его «БМВ».
Брэди осмотрелся. Вдоль стен стояли мусорные контейнеры, а в глубине, далеко впереди, виднелись деревья. Куда делся этот парень? Вокруг ни одной двери… Может быть, он свернул еще в какой-нибудь проход между зданиями? Брэди ускорил шаг. Нельзя его упустить. Краем глаза Брэди заметил кепку. Но было слишком поздно.
Парень выскочил из-за контейнеров.
19
Дети в куртках с поднятыми капюшонами с громкими криками гонялись друг за другом. Джеку Тайеру то и дело приходилось останавливаться или отступать в сторону.
– Ненавижу работать по субботам, – сказал он.
– Когда-нибудь и у тебя будут дети, – засмеялась Аннабель.
– Пока для этого никаких предпосылок. Для начала неплохо с кем-нибудь познакомиться.
– У тебя никого нет?
– Никого, кто мне действительно был бы нужен.
Джек был поразительно скрытен во всем, что касалось его личной жизни. Аннабель ни разу в жизни не встречалась ни с одной из его подруг. Она давно привыкла к этому, иначе можно было бы подумать, что он – гей. Но Джек просто привык к одиночеству и связанному с ним комфорту. Никто не мешал ему предаваться излюбленным занятиям: чтению и походам в театр. И найти место между Полом Остером и Хьюбертом Селби для кого-то еще было бы трудно.
