Олег Верещагин - Клятва разведчика
Помните «Свинарка и пастух»? Как он с волками дрался?
— А ты «Волга-Волга» смотрел? — снова оживился Сашка.
— Конечно! Как тот: «Я все мели на реке знаю!.. Первая!.. Вторая!..» Но мне «Весёлые ребята» больше нравится — как там музыканты…
— А «Праздник святого Йоргена»?.. Ильинский — вот здорово!..
— А «Александр Невский», скажи!..
— А помнишь «Дети капитана Гранта»?..
— Ага! А «Остров сокровищ»? Только там не как в книжке…
— А я книжку не читал… А «Чапаев»?! Я так хотел, чтоб он доплыл… Он бы и сейчас ещё не старый был, вот бы рубал фрицев!..
Я выпал из разговора, но мне не было обидно. Смотреть на моих новых друзей было интересно и немножко завидно почему-то. Все эти фильмы я смотрел — но смотрел просто так, а для них старые ленты были совсем недавним событием, их герои — живыми людьми…
— Говорят, цветное кино снимают, — вспомнил Сашка тем временем. — Прямо всё как по-настоящему…Борька, ты не видел цветное?
— Видел, — отозвался я, не подумав. Они вытаращились на меня, Женька недоверчиво спросил:
— А где?
— Тоже перед войной, — ругнув себя за опрометчивость, сказал я. — Не наш фильм, английский. Плохо помню, про что, маленький ещё был…
К счастью, дальнейших вопросов не последовало. Они опять начали разговаривать про довоенное, а я вдруг подумал, что они совсем не говорят про девчонок. В моём времени об этом обязательно бы болтали вовсю — так или иначе, грубее или романтичнее, но парни нашего возраста говорили бы точно, делясь или переживаниями, или мечтами, а то и постельным опытом — выдуманным или реальным, у кого как, не разберёшь. Вот интересно — они же нормальные ребята, здоровые, взрослые. Не может же быть, чтобы им — ну! — хотя бы не снились девчонки… ну и всё такое прочее. Что они об этом-то думают? Не спросишь, и разговор не начнёшь — не поймут…
— Чего ты так вцепился в винтовку? — прервал мои мысли Женька.
— Да так, — я улыбнулся ему и перекинул «мосин» ему. — Держи свой трофей.
14
В середине мая вода очень холодная. Очень. Я и раньше это подозревал, а теперь совершенно в этом уверен. Но за компанию люди совершают временами абсолютные глупости.
— Оуу… аахх!!! Й…ааа, блл…инн!!!
Рана в бедре последние два дня чесалась просто-напросто нестерпимо, в воде это не ощущалось. Вообще мало что ощущалось, кроме того, что вода, судя по всему, несёт остатки зимнего льда. Я барахтался над омутом, не сдерживая воплей — полуликующих, полуиспуганных. Сашка, который подбил меня на это безумие, явно не ощущал холода — курсировал, паразит, саженками вдоль берега. Я всегда неплохо плавал, но температура воды +14, не больше, располагала к полной потере всех навыков, кроме самых насущных. К ним относилось и умение ориентироваться — я выбросился на песок, показавшийся мне невыразимо приятным, тёплым и ласковым.
— Слабо-слабибо! — гаркнул Сашка, но сам уже последовал моему примеру и сейчас приплясывал на одной ноге, отчётливо стуча зубами.
— Открыл купальный сезон, — я перевернулся на спину. — Ффуу… — я сел и начал ожесточённо тереть рану ладонью. Мне захотелось есть, а с этим как раз была проблема — зайцы резко поумнели после того, как пять из них нашли себе безвременный конец в петлях ловушек. — Дурак ты, Сашка, в такой холодильник купаться.
— Да ну, — он шлёпнулся рядом на песок. — Я один раз в середине апреля начал купаться.
— Я же говорю, дурак ты и есть дурак… — я дотянулся до своего барахла. Сашка отдал мне нижнюю рубашку, а сам щеголял в гимнастёрке на голое тело. — Пошли, посмотрим, может, какой удавился… Же-ень!
— Тише, — Сашка вдруг распластался на песке. Я, ничего не спрашивая, растянулся рядом с ним, подгребая к себе штаны.
— Чего?
Сашка замотал головой и показал вдоль речного берега. Я посмотрел в ту сторону.
Женька — с винтовкой наперевес — замер за большим дубом метрах в двадцати от нас, где стирался. И буквально к его ногам правила лодка — обычная деревенская плоскодонка-долблёнка, каких уже не встречается в моё время. В ней расположились трое немцев.
Нет. Не немцев. Я отчётливо различил на рукавах трёхцветные нашивки эстонских легионеров. Все трое были вооружены пистолет-пулемётами, но на корме торчали удочки. Двое — молодых — гребли. Третий — намного старше, лет сорока — сидел около удочек.
— Борь… — услышал я шёпот Сашки и обернулся. Глаза у моего друга были отчаянные. — Три автомата…
— Ты что?.. — зашипел я в ответ, но осекся.
Эстонцы причалили между нами и Женькой, попрыгали на берег, громко переговариваясь. Старший передал удочки, вылез, они выдернули лодку на песок. Один попробовал воду, начал раздеваться, другой молодой заржал. Старший налаживал удочки.
Сашка, сидя на корточках, приподнялся и тихо начал красться вперёд. Я чертыхнулся и двинулся следом. Молодой эстонец прыгнул в воду и заорал. Старший присел с удочкой на какую-то корягу; оружие висело у него на бедре. Второй молодой, стоя на берегу — руки в боки — орал какие-то то ли советы, то ли оскорбления своему сумасшедшему приятелю.
Я увидел, как Женька поднимает винтовку.
Эти люди не нападали на нас. Во всех стычках до сих пор я оборонялся. Только оборонялся. Но сейчас предстояло напасть первыми. На ничего не подозревающих людей. Мне казалось, что включился некий автопилот — и ведёт меня независимо от моей воли.
Сашка махнул рукой и прыгнул вперёд.
Женька выстрелил. С такого расстояния винтовочная пуля, попавшая старшему из рыбаков в правый висок, подняла его на ноги и разнесла голову, словно кувалда — он рухнул в воду плашмя, подняв фонтан брызг. Сашка сшиб не успевшего повернуться парня, стоящего на берегу, и я, повинуясь этому самому автопилоту, прыгнул ему на помощь и перехватил руки эстонца. Сашка вдавил его голову под воду…
Это было ужасно. Я ощущал, с какой бешеной, безумной силой человек, которого мы придавили к песку, старается вырваться. Сашка хрипел матерные ругательства и вжимал голову легионера в песок на дне. Несколько раз эстонец сумел ударить меня коленом в спину. Я увидел, как рука Сашки с растопыренными пальцами скользнула к поясу легионера… в ней мелькнул финский нож — и парень перестал рваться.
Сашка пырнул его ещё раз — в бок. Женька выстрелил вторично — и я увидел, вскинув голову, как успевший выбраться на противоположный берег эстонец, отпустив кусты, в которые вцепился, медленно упал обратно в воду. И поплыл по течению…
— Готов, — сказал Женька, выбрасывая гильзу из-под затвора…
…Сапоги оказались нам беспощадно велики — никак не носить, чтобы ноги не сбить. А форму забрызгало кровью. Но снаряжение мы сняли и оттёрли. К сожалению, у легионеров не оказалось никакой еды.
И что смешно — у всех троих были разные пистолет-пулемёты. Совсем смешно, что у старшего — наш, русский ППШ. Сашка взял его себе вместе с большим пистолетом «штейр».
По финке — настоящей финке, в смысле — финской финке — досталось всем, и мы с Женькой разыграли остальное оружие, чтобы не спорить и никому не было обидно. Я «выиграл» обычный МР-38 и «парабеллум». Женьке достался старый МР-28 (магазин сбоку) и опять-таки наш «наган». Гранат не было совсем, да и патронов маловато оказалось…
— Вот мы и с оружием, — Сашка провёл ладонью по дырчатому кожуху ППШ и перевёл дух — словно что-то выплюнул из себя. Я его понимал — мне и самому не очень-то хорошо. То и дело вспоминалось, как дёргался «наш». Он хотел жить. Конечно, он был враг, может быть, даже худший, чем немцы. Но он хотел жить, как все люди. А Сашка его зарезал.
Я поймал себя на том, что тоже выдыхаю, стараясь успокоиться. Откинул приклад ЭмПи и прикрыл глаза.
Да, мы с оружием. И это уже обязывает. Три пистолет-пулёмёта — это не одна винтовка с десятком патрон… Не открывая глаз, я сказал с расстановкой:
— Да, у нас теперь оружие… И нога у меня почти зажила. Можно двигать. Партизан искать или ещё куда. В эту… — я вспомнил название, которое говорил Сергей Викеньтевич. — В Белебелку, например.
— Можно и туда, — Сашка жевал веточку и задумчиво глядел в огонь. — Но тут в любом случае оставаться нельзя. Этих гадов будут искать. А с нашим запасом патронов лучше, чтобы мы врагов находили первыми.
— Час назад мы и о таком запасе мечтать не могли, — заметил Женька, осваивавший свой пистолет-пулемёт.
— Это час назад, — ответил Сашка. — Лады. Чего ждать, прямо сейчас и снимемся…
— Только лаптей в дорогу наплетём, — ядовито сказал я. Сашка неожиданно смутился:
— Ну я забыл…
— Да ладно, ты чего. — я даже удивился. — Я просто так. Чёрт, жаль сапоги так велики! Встретить бы того полицая, который мои ортопеды свистнул… Я бы ему сделал раскулачиванье. Ему бы вообще ботинки больше не понадобились… — я злым рывком затянул ремень с подсумками, финкой и пистолетом и, вставая, забросил на плечо ЭмПи…
