Андрей Посняков - Капитан-командор
— Да, сэр. Говорю. Немного.
— Хорошо.
Пригнувшись, молодой человек вошел в амбар и сразу же увидел лежащие в больших плетеных корзинах ядра, большинство которых годились лишь для фальконета, однако попались на глаза и несколько двенадцатифунтовых, одно из которых Громов и вытащил, показал индейцу:
— Вот такие отбирай, складывай.
— Только железные? — тут же переспросил юноша.
— Каменные тоже. Ну и… Вообще-то это не простое железо — чугун.
Андрей неожиданно для себя улыбнулся: а парень-то и вправду оказался сообразительным, и даже чем-то напоминал Громову незабвенного Саланко, молодого вождя одного из маскогских племен, друга, с которым когда-то — не так уж давно — делил каторгу, а затем — и воинскую славу. Эх, Саланко, Саланко… вот бы кого встретить!
— Маскоги — ваши друзья или враги? — положив ядро в пустую корзину, тихо спросил Громов.
— По-разному, — в голосе молодого воина сквозило безразличие. — Когда как. Но это давно было. Сейчас они близ Чарльз Тауна живут, к нам не лезут. Некоторые. А некоторые — давно ушли во Флориду или дальше еще, на закат солнца, к берегам большой и широкой реки.
— А в этих местах их нет?
— Нет. Здесь мы… и ямаси. Которые тоже много куда уходили и вот снова явились на нашу землю!
— Понятно… Вон ту корзину проверь, — Андрей указал рукой и продолжил расспросы: — А у самого моря, вниз по Саванне-реке, какое племя живет?
— Ямаси живут, — подумав, ответил индеец. — Уходили, потом вернулись. Но это не те ямаси, которые дикие. Эти, что на побережье Большой Воды, с белыми дружат… как и мы.
— А вы все равно друг друга на дух не переносите, ведь так?
Громов усмехнулся и, тщательно осмотрев очередное ядро, аккуратно положил его в корзину.
— Ямаси всегда нашими врагами были! — гордо ответил Синяя Молния. — Они — подлые предатели, гнусные убийцы и твари. На словах — помогают белым, однако при случае не прочь напасть на их селения.
Андрей удивился:
— Что же, в Чарльз Тауне об этом не знают?
— А кто расскажет? Ямаси убивают всех! И как делают — потом оставят на пепелище кисеты маскогов или чероки, даже томагавки — вроде бы кто-то случайно обронил, хотя… Можно ли случайно обронить оружие?
— Понимаю, — кивнул молодой человек. — По узорам, по украшениям, по резьбе запросто можно определить, чей это кисет или томагавк — маскогов, чероки или ямаси.
— Да, можно, — юный индеец вытащил очередное ядро. — Смотрите-ка, сэр, трещина! Берем?
— Возьмем — для картечи сойдет. А ты очень хорошо говоришь!
Юноша довольно улыбнулся — не так уж кусабо и скрывали свои чувства, особенно молодежь.
— Красная Сосна учил меня!
— Сам вождь?
— Он мой брат!
— Ах, вон оно что… — перебирая оставшиеся ядра, протянул Громов. — А почему у тебя такое имя — Синяя Молния?
— Просто три года назад, когда мне было тринадцать и я собирался стать воином, мне явился дух — Синяя Молния. Видение, понимаете? Хотя белым и не нужно этого понимать, а нам — кусабо, маскогам, чероки… даже ямаси — нужно! Никак нельзя без духа, никак.
— Но ты же веришь в Иисуса Христа! — Андрей кивнул на серебряный крестик, висевший на тонкой шее подростка.
— Верю, — искренне кивнул юноша. — Но и без духа — никак. Он не всем является, далеко не всем… а мне вот явился!
Последнюю часть фразы юный воин произнес с непостижимой гордостью, почти выкрикнул.
Громов поспешно спрятал улыбку — это вранье, что индейцы не любят хвастать и похваляться. Любят, да еще как!
— Я помню все, как сейчас!
Судя по лицу Синей Молнии, ему было приятно вспомнить сей волнующий в жизни каждого индейца момент — обретение духа-покровителя — важное и деликатнейшее событие, которым никто, конечно же, не делился с чужаками, но вот этот парень почему-то счел нужным все рассказать… видать, просто больше некому было — и так все в племени знали и наверняка во всех подробностях.
— Я ждал своего видения, давно, с самого детства, — с гордостью промолвил парень. — И знал, что оно не приходит само, просто так. Нет, тут уж нужно постараться — три дня я ничего не ел, бродил один в джунглях, колючками расцарапал себе в кровь грудь, ноги и руки… Шел, не глядя, не знаю, куда, едва не утонул в болоте — выбрался из трясины из последних сил… И тут увидел его! Это было уже на четвертый день. Ударил гром, что-то сверкнуло в небе… но я-то знал, что это была не простая молния, а Он! Мой дух! Он явился ко мне, явился… Мало того! На пути домой я увидел еще одного духа — на этот раз в виде Желтой Совы! Желтой, понимаете!
— Понимаю, — Громов наклонился к очередному ядру, лежащему на самом дне корзины.
Еще бы не понять! Тринадцатилетний мальчишка три дня голодал, скитался по лесам да едва не утонул в болоте, в грозу вот попал — тут у многих крыша бы съехала! А, может, он еще и…
— Синяя Молния, а ты тогда ничего не курил, не глотал, не нюхал?
— Немножко, — с неожиданной откровенностью признался индеец. — Наш пономарь, Черная Ящерица, он ведь еще и шаман. И отец его был шаманом, и дед, и отец деда. Так вот, Черная Ящерица и дал мне снадобье из ядовитых грибов. Сказал — на четвертый день выпить… Я выпил. И не отравился!
— Так у тебя, выходит, два духа? — с любопытством уточнил Андрей. — Синяя Молния и Желтая Сова!
— Ну-у-у нет! — юноша весело рассмеялся. — Так не может быть, чтобы сразу два духа, вполне достаточно одного. Для себя я оставил Синюю Молнию — он ведь явился первым, — а Желтую Сову продал своему другу Тапи. Он очень уж был невезучий, и никак ему не удавалось поймать видение, не удавалось, хоть ты тресни. Конечно, я ему и продал лишнего духа, за две куньих шкурки отдал, он же мой друг! И теперь Тапи зовут — Желтая Сова, и он очень удачливый воин!
— Одна-ако, — потрясенно протянул Громов. — Значит, лишнего духа-покровителя вполне можно продать?
— Обычное дело!
— Да-а-а…
Пока Андрей с Синей Молнией отбирали ядра, Красная Сосна организовывал похороны, все тела погибших были аккуратно сложены на штабеле смолистых стволов и хвороста, причем каждому в изголовье был положен скрученный из осоки клубок, имитирующий голову.
Что и говорить, суб-лейтенант вышел из непростого положения довольно-таки остроумно, если здесь будет уместно употребить это слово. Как бы то ни было, а погребение выглядело вполне достойным: выстроив всех воинов в круг, вождь прочел молитву и еще какое-то заклинание, после чего велел поджигать.
Занявшееся вмиг пламя погребального костра вознеслось к вершинам деревьев, и черные клубы дыма затмили небо. Хворост трещал, разбрасывая жаркие искры.
— Мы отомстим! — тихо промолвил суб-лейтенант по-английски, после чего, повысив голос, разразился краткой, но страстной речью, в которой, по-видимому, призывал всех воинов к тому же, о чем сказал вначале.
Наверное, устроенная ямаси жуткая бойня произвела бы на Андрея куда более гнетущее впечатление, если б он давно уже не сжился с этой достаточно жестокой эпохой, где человеческая жизнь частенько не стоила ни гроша. Тем более — жизнь индейцев. Но и так впечатлений было более чем достаточно: обезглавленные трупы, кровь, костер и тошнотворный запах паленого мяса.
Пепел сожженных зарыли здесь же, после чего индейцы, упав на колени, дружно молились неизвестно кому — может быть, Иисусу Христу, а может — Великому Духу, а скорее всего — и тому, и другому одновременно.
В родное селение отряд Красной Сосны явился лишь к вечеру, когда уже начинало темнеть. Еще немного, и ночь застала бы воинов в пути, впрочем, все они наверняка прекрасно знали реку, так что могли бы спокойно плыть и во тьме, тем более что кусабо здесь не от кого было таиться… разве что от рыщущих по тому берегу ямаси. Хотя… судя по недавней кровавой бойне, ямаси обретались не только на другом берегу.
Разгрузив большую лодку от ядер — хоть немного, а все ж пригодятся, когда каждое ядрышко на счету — неженатые воины отправились спать в свой вигвам, а Красная Сосна с сержантом, распрощавшись с Громовым до утра, отправились доложить обо всем старейшинам.
В хижине Андрея ждал роскошный ужин — тушенный с пахучими травами кролик, свежие маисовые лепешки и… ягодная бражка в пузатой бутылке из черного стекла.
— Патент Джона Кольнета, — поясняя, Том щелкнул ногтем по стеклу. — У полковника Роджерса таких бутылок много.
— Ну ешьте уже, — мило улыбнулась Бьянка. — А то все остынет. На меня не смотрите, я уже поужинала с женой местного вождя. Ее зовут Вешнее Облако, очень милая женщина, немного знает английский.
— Ого! — промычал Громов, уписывая кролика за обе щеки. — Так вы с ней говорили?
— Поболтали кое о чем.
— И о чем же?
— Она сказала, что вождь и старейшины с утра еще отправили гонцов в Чарльз Таун, за помощью. Ямаси — слишком уж много, одним их натиск не выдержать. Продержаться бы до прихода подмоги!
