Александр Конторович - Черный снег
— Это еще почему?
— А джип знакомый оказался. Это из Ашотовской охраны. Я им приказал повнимательнее посмотреть: от чего такого джип заглохнуть мог?
— Ну, и что вышло?
— Сахар. В бензобак им сахара насыпали!
— Это кто ж так постарался? Местные недоброжелатели?
— Сначала и я так подумал. А поразмыслив, пришел к неожиданному выводу. Вот представьте себе, товарищ генерал-лейтенант, удалось бы нашим злодеям всю свою операцию провернуть безукоризненно. Рванули бы они дом, перебили бы уцелевших да и скрылись бы себе в лесах. Им для этого даже уходить бы никуда не потребовалось.
— Поясни.
— А они тут уже полтора месяца шарятся. Вернее, шарились. Их Алексей опознал, поисковик. С его слов, он их уже не первый раз видит. Это «черные» копатели. Они сюда задолго до нас приехали. И спокойно ждали нашего появления. Документы у них у всех были безукоризненными. Их и милиция проверяла, но поскольку ничего противозаконного за ними замечено не было, так и не трогал их никто. И если бы командиру ихнему прямо на месте захвата не пообещали мужские причиндалы к сосне прибить, мы до сих пор не догадались бы, что он не наш. Конечно, со временем это бы раскопали. Но когда?! Тут уж мы за остальных пленных взялись, наплевав на все конвенции. Один тоже эстонцем оказался, а второй — литовец. Все бывшие служащие подразделений специального назначения. Интересная компания пенсионеров подобралась. Оттого я и в рапорте так обтекаемо написал. Не мог же я все подробности допроса излагать, это же официальный документ все-таки…
— Веселый у тебя получается компот.
— Дальше еще веселее будет. Вот представим себе, что скрылись они в лесах, следов никаких за собой не оставив. Это бы им запросто удалось, поскольку химией соответствующей обладали. Неизбежно стали бы округу прочесывать. И нашли бы тубусы отстрелянные да джип брошенный. А в нем целый гранатомет. И стали бы мы Ашотовскую бригаду на составляющие разбирать. А истинные виновники через некоторое время спокойно бы рассосались в окружающей природе.
— С двойным дном у нас шкатулочка выходит.
— Как бы и не с тройным, товарищ генерал-лейтенант. Для нападения было использовано старое, наше и немецкое вооружение. Даже патроны подобрали с того времени. Кстати, один пулемет оттого и заклинило. Рано или поздно этим фактом кто-нибудь заинтересовался бы. И стали бы трясти тех самых «черных». А кроме наших «пенсионеров» там еще парочка таких бригад бродит. И в отличие от прибалтов, те как раз замечались за всякими околоуголовными шалостями. Вот их и стали бы трясти.
— Как думаешь, Антон, кто был главной целью нападавших?
— Я полагаю, товарищ генерал-лейтенант, что основной целью был академик Травников.
— Вот как? Поясни свою догадку.
— Командир сказал, что команда на акцию была дана только после того, как они зафиксировали прибытие «Шевроле» — фургона. А у нас таких два, только об этом мало кто знает. И один из них возит академика…
— Присаживайтесь, Александр Яковлевич. Как самочувствие?
— Хреново, Виктор Петрович, хреново. Горчаков погиб, я прямо как осиротел после этого. Он хоть и мало где светился, но человек был кристальной души. А уж ученый…
— Да… По мозгам нам дали основательно. Таких потерь, как за последний год, я со времен войны не помню. Как, кстати, там Марченко себя чувствует? Его же контузило.
— Злой он, Виктор Петрович! Сгоряча попросил меня отпустить его.
— Куда отпустить?
— В РВСН. Обещает им написать такую программу, чтобы ракеты прямо в форточки влетали.
— Эк он у вас развоевался-то! Успокойте его, свою ракету он от нас запустить сумеет. Когда он к работе готов будет?
— Ну, уж неделю я его из санатория просто не выпущу. А там посмотрим.
— Договорились.
Генерал поднялся из-за стола и подошел к шкафу. Открыл дверцу, вытащил бутылку коньяка и пару стопок. Вернулся к столу, поставил стопки и разлил коньяк.
— Помянем ребят!
Собеседники не чокаясь выпили.
— Я вам вот что скажу, Александр Яковлевич. Помните наш последний разговор с Котовым?
— Помню.
— Он сказал тогда еще, что не укладываются все эти несуразности со снаряжением в единую картину.
— Да, говорил он такое.
— Так вот, Александр Яковлевич, прав он был — это подстава!
— В чем же именно?
— Основной целью всей этой операции было выманить вас под удар.
— Меня?
— Вас в любом случае. А если получилось бы при этом и еще кого-то прихлопнуть, так и вовсе хорошо. Операцию начали только тогда, когда ваш фургон прибыл в деревню. Если бы целью нападавших была группа Котова, так они могли это сделать гораздо раньше. К тому моменту, когда наши ребята там появились, эти субчики уже почти месяц бегали по окрестным лесам.
— Так вы считаете, Виктор Петрович, что вся эта история с заброской просто грандиозная провокация? И вся она придумана только для того, чтобы вывести меня под гранатометный выстрел?
— Думаю, да. Как бы то ни было, но всей правды мы теперь уже вряд ли узнаем…
* * *Из сообщений информационных агентств.
«Вчера днем полицейским автопатрулем на шоссе?48 был обнаружен обгоревший автомобиль. Судя по всему, водитель не справился с управлением, машина съехала с дороги и врезалась в скалу. После удара автомобиль перевернулся и загорелся. Водитель и пассажир не сумели выбраться из автомобиля и погибли. По сохранившимся в салоне автомобиля документам за рулем автомобиля находился сержант корпуса морской пехоты США Уильям Макферсон. В пассажире автомобиля был опознан бригадный генерал ВВС США Джефф Райли».
«Сегодня утром в своем доме обнаружено тело профессора Герберта Макферлейна. Судя по заключению специалистов, смерть профессора наступила в результате несчастного случая, произошедшего в процессе ремонта им электропроводки собственного дома».
* * *Что-то кружит перед глазами…
Если это я так видеть буду — грош цена всем профессорским усилиям. Стоило ли огород городить, чтобы увидеть перед глазами эдакую муть? Да еще и сопровождающуюся такими болевыми ощущениями? Как там, в мультике, Шарик писал? «Лапы ноют, и хвост отваливается?» Не знаю, как там насчет хвоста, но вот лапы… ноют — так это еще мягко сказано!
Хренак!
Ох, и мать же твою!
Как он сказал? Через булавочный прокол? Заглянуть или меня всего через него просунуть? Потому что, судя по ощущениям, именно это сейчас и происходит. Тело только что в трубочку не сворачивает. И ведь не могу сделать ничего, руки как свинцовые, про голову лучше и не вспоминать вовсе.
Отрубиться бы сейчас и ничего не чувствовать…
Блин… больно-то как!
Чернота… уже ничего не вижу…
Муть исчезла, стоило только мне приоткрыть глаза.
Так…
Зрение?
Двоится, будто после пары стаканов. А сфокусировать? Попробуем… уже лучше, что тут у нас?
Лес у нас имеется.
Ни хрена ж себе пельмень!
И как я тут оказался? Ребята выволокли, чтобы в себя пришел? Сомнительно. Уж хотя бы и потому, что голышом бы не поволокли. Хоть куртку, да накинули бы.
А тут вообще — голышом лежу. Холодно, между прочим! Вообще-то в том, кто тут виноват, можно и опосля разобраться. Какой бы я тут сейчас не находился, а ОРЗ никто еще не отменял.
Какой вывод?
Вставать надо. Искать какую-нибудь одежку и топать назад в деревню. Ох, и выскажу я нашим ученым умникам несколько ласковых слов! Или даже предложений…
Встаем.
Ну, точно, как с бодуна.
Повело в сторону. Опа!
Счастливо удалось избежать столкновения со здоровенным пеньком. Как выяснилось, ноги тоже работают плохо.
Сидим, восстанавливаем силы. Спине теперь не так холодно, зато мерзнет то, на чем сижу. И неудивительно, тут прохладно, стало быть, и земля жаром не пышет. Ладно, сядем на пенек.
Оп!
Удалось, тело понемногу приходит в норму.
Кстати, ну-ка…
Шрам на левой руке. Шрам на левом большом пальце руки в виде цифры 1.
Так, все в порядке — тело свое собственное.
Встаем.
Ноги еще гудят, но в целом нормально.
Руки-ноги?
На месте.
Голова?
А думаю я чем?
На месте и голова.
Все прочее, насколько я могу видеть, тоже присутствует.
Вопрос номер раз — где я?
Вопрос номер два — куда идти?
Место напрочь незнакомое, лес, пригорки — словом, у черта на рогах. Просветов никаких не вижу, звуков не слышу. Куда идти — неизвестно, стало быть, вопрос номер два отпадает.
По вышеуказанным причинам отпал и вопрос номер один — никаких ориентиров, способных четко локализовать мое местоположение, поблизости не имеется.
Снова вспоминаем классику: если тебе все равно, куда идти, то не все ли равно, куда ведет эта дорога? Осталось дело за небольшим — найти дорогу.
