Олег Жмылёв - Чё за дела, брат?
Тот самый офицер, который командовал отрядом охраны у входа в тоннель, в будущем был назначен командовать нами в настоящем. Два бойца из будущего принесли несколько сапёрных лопаток.
- Я думаю, что с Запада можно занять оборону, разместившись в подбитых немецких танках,- сказал товарищ Вершинин.- Туда пойдут пять человек. Ты, сержант,- показал на Володьку,- возьми с собой четвертых. С Юга тоже можно укрыться в подбитых танках. Ты, ефрейтор,- показал на бойца, который извинялся перед нами за поведение Володьки,- берёшь с собой тоже четверых солдат и выдвигаешься к тем подбитым танкам. С Севера и Востока будут прикрывать товарищи красноармейцы. Вы распределитесь между собой через одинаковые расстояния, выкопайте индивидуальные окопы и смотрите в оба, чтобы ни одна фашистская тварь не перешла бы линию вашей обороны. Слышите меня? Чтоб ни одна фашистская тварь не смогла проникнуть в наше светлое будущее.
Я понял одно - красноармейцев направили на самый опасный участок обороны. Бойцы нашей роты контролировали северный сектор. А угроза нападения могла быть в первую очередь со стороны леса, то есть с северной стороны. А в лесу дорога, а по дороге добраться было быстрее и легче, чем по неровному полю. Но от дороги до нас надо было или ехать на танках, подминая под собой деревья, или пехоте наступать развёрнутой цепью.
Бойцы другой роты заняли восточный сектор, то есть со стороны села, в котором Арсланбек сдавался в плен.
А воины из будущего спрятались в танках, а это, согласитесь, защита от пуль, осколков и дождя, наиболее надёжная, нежели окопчики. Таким образом: товарищи офицеры спасали своих подчинённых. Ведь за каждого убитого бойца им предстоит отчитываться перед вышестоящими командирами и родителями военнослужащих. А за нас кто будет отчитываться, да и перед кем? Все наши командиры погибли.
Ждать, когда кто-то для тебя выкопает окоп, было бы глупо и, взяв сапёрную лопатку, за пару часов соорудил себе укрытие и неплохо в нём устроился. Нам принесли гранатомёты разных калибров и моделей и показали - КАК нужно пользоваться грана- томётами, с которыми ещё не были знакомы. Раздали по пять «лимонок», а в котелках доставили горячий ужин. Также выделили по сухому пайку в виде дополнительного питания. Правда, в пластиковых бутылках чай был уже остывшим. И не забыли снабдить нас приборами ночного видения и подкинули по два полных магазина. Много это или мало? Вот если на нас попрёт дивизия, то боеприпасов мало, а если рота осмелиться нас атаковать, то быстро её положим. До леса метров сто, а на открытом пространстве вражеским пехотинцам будет очень трудно добраться до той черты, с которой до наших окопов может долететь немецкая граната с длинной ручкой.
Я плотненько поел, попил и всё было хорошо, но только насекомые покоя не давали. Позапрошлой ночью мы постоянно были в движении и поэтому наличие комаров не ощущалось. Но сегодня… Стоп. ЧТО за шум в лесу?
Как я и предполагал, ломая деревья и кустарники, из леса выкатились фашистские танки. За ними бежали пехотинцы. Скучать не придётся. Я взял гранатомёт и посчитал танки. Десять единиц бронетехники - это не такая уж и страшная сила. Если я не ошиба- юсь, то такое количество составляет танковую роту. А я и предполагал, что роту мы быстро положим. Правда, я имел в виду пехоту. Хотя, я один остановлю танковый взвод. И чего это немцы на нас попёрли, на ночь глядя?
Тугаев первым «достал» фашистский танк. Кузьменко попал во второй. Я тоже выстрелил удачно. И Блинов не промахнулся, а, может это был выстрел Черниченко? Точно не знаю. Уцелевшие танки открыли по нам огонь из пушек и пулемётов. Меня чуть присыпало землёй с бруствера и чуть оглушило. И пока я тряс головой, кто-то из наших подбил остальные танки. Единственная не подбитая броненосная «черепаха» пятилась, отстреливаясь. Пехотинцы тоже отступали. Первую атаку мы отбили легко. Фашисты отбежали к лесу и, спрятавшись за деревьями, начали в нас постреливать. Ну и пусть постреливают. Главное, чтобы к нам не приближались.
Опять начали одолевать проклятые насекомые. А где обещанные бушлаты? Укрыть бы ими голову от комаров. Или набрать бы в лесу сухих веточек, да разжечь бы в окопе костёрок. Но в лес пока соваться нельзя. Там засели вооружённые враги. Скорее бы была вторая атака, чтобы не дёргаться в окопе, отмахиваясь от назойливых комаров. И как напророчил. Снова показались немецкие танки, за ними ехали бронетранспортёры, и пехоты подвалило раза в три больше, чем во время первой атаки. И вся эта фашистская орава открыла по нам автоматно-пулемётный огонь. Только экипаж одного танка знал – куда надо стрелять, а другая бронетехника палила куда ни попадя, лишь бы напугать нас разрывами арт-выстрелов. Но потом кто-то скорректировал огонь танков, и меня всё чаще стало осыпать землёй. Я ладонями зажал уши и нагнул голову. Все комары куда-то подевались. И долго мне так сидеть? Танки хорошо обрабатывали наши позиции. Между разрывами я услышал приближение вражеской бронетехники. Надо действовать, чтобы над собой не услышать команды: «Хенде хох!» Я взял гранатомёт и, чуть высунувшись из окопа, почти не целясь, всадил гранату в броневого гусеничного врага. Снаряды сдетонировали и башня, оторвавшись от корпуса танка, взлетела на несколько метров. Как она падала – я не видел, потому что пехотинцы сосредоточили огонь по брустверу моего окопчика. Я снова присел. У меня остался один противотанковый гранатомёт и два противопехотных. Маловато будет. И в это время где-то позади себя я услышал выстрел из пушки. Я посмотрел в свой тыл. Сержант Володька со своими хлопцами из подбитого немецкого танка поддерживал нас как пушечным, так и пулемётным огнём. Я не понял – новоявленные танкисты попали во что-нибудь, или промахнулись? Взрывов было много и разобрать кто попал во врага из гранатомёта, а кто из танка – не представлялось возмож- ным. Но мне показалось, что гранатомёт бьёт мощнее. Я имею в виду пробивную силу. Кто-то из наших, то ли Тугаев, то ли Блинов остановили ещё один танк. Я разрядил ещё один гранатомёт по бронетранспортёру, потому что урчание этой колесной машины и её стреляющий пулемёт меня очень сильно раздражали. Двигатели и пулемёт заткнулись одновременно. Ай, да я. Меткий малый, хоть и высунулся из окопчика секунды на четыре. Но танки. Они были близко. Метрах в сорока от меня. И пехота приближалась, которую стрелять – не перестрелять. «Лимонками» и противопехотными гранатомётами бронетехнику не разворотишь. Или разворотишь? Может, я чего-то не понял, когда объясняли «работу» незнакомого мне гранатомёта.
И почему это фашисты нагнали сюда столько танков? Не может такого быть, чтобы технику сняли с фронта и бросили против нас. Предположил, что какой-то вражеский командир завернул колонну с дороги и пытался нас ликвидировать. И эта попытка могла иметь успех. Почему нам дали по три противотанковых гранатомёта, а не по пять я чуть высунулся из окопа и длинной очередью на весь рожок завалил нескольких пехотинцев. Потом разрядил по ним два гранатомёта. Кузьменко, находившийся от меня слева, подбил танк. Тугаев расположился справа от меня. А дальше были Блинов, Черниченко, где то там Розенблат и кто-то ещё. И вот из этих окопчиков, а, вернее, из гранатомётов были подбиты три танка и БТР. Позади меня сержант Володька продолжал стрелять из танка. Вторую автоматную обойму я разрядил по пехотинцам, которые были от меня метрах в двадцати. Но и я снова получил две пули из МП-40 в каску и одну в бронежилет. Не высовываясь из окопа, но помня, где находятся вражеские пехотинцы, я запулил три «лимонки» и после разрывов услышал вскрики фашистов. Попал. Ей Богу, попал товарищ комсомолец красноармеец Часовщиков. Третью обойму одной очередью разрядил по замешкавшимся фрицам. Немцы, вроде бы, остановились и стреляли «от живота». Они не знали куда идти - то ли атаковать, то ли отступать. Но один вражина успел бросить в меня гранату до того, как я его поразил последними пулями третьей обоймы. Я быстро упал на дно окопа и закрыл уши руками. После разрыва гранаты на меня посыпалась земля с бруствера, но её было не много. А вот потом громыхнул арт-выстрел. Да так громыхнул, что на меня посыпалась не только земля с бруствера, но и рухнула верхняя часть стены окопчика с «немецкой» стороны.
Остались две «лимонки» и две полных обоймы. Последний патрон нужно было оставить для себя. Нас так учили – врагу сдаваться нельзя. Я – комсомолец и красноар- меец, поэтому приказ отцов – командиров должен выполнить. Хоть они погибли, и моих действия никто контролировать не будет, но я – советский боец, а советские бойцы своих, пусть даже погибших, командиров не подводят.
Я присел, отряхиваясь, вставил в автомат полную обойму и передёрнул затвор. Сначала я услышал выстрел танка с немецкой стороны, а потом раздался взрыв позади меня. Я посмотрел – ЧТО творится в моём тылу.
