Люси Монро - Не обязан жениться
Макс уткнулся лицом в ее шею. Его мускулистая грудь вздымалась резкими толчками. Хрипло дыша, он вытолкнул из себя единственное слово:
– Moja.
«Моя».
Несмотря на животный экстаз совокупления, Джиллиан вдруг ощутила в нем ту же эмоциональную глубину, что и той ночью десять недель назад. Слезы навернулись ей на глаза.
Казалось, Макс неведомым образом догадался о ее состоянии. Подняв голову, он взглянул на нее:
– Слишком сильно?
– Нет! – воспротивилась она.
– Тогда откуда слезы?
– Не знаю.
– Гормоны?
– Может быть, – нерешительно проговорила она.
– Интересно. – Он сузил глаза. Затем, взяв ее за левую руку, он поднес к губам палец с кольцом и поцеловал его. Чувство собственничества ясно читалось в его темных глазах.
А вот потом он стал истинным джентльменом. Осторожно высвободив Джиллиан, он поставил ее на пол, продолжая бережно поддерживать в объятиях. Затем он нежно поднял ее на руки и отнес в ванную. Ванна Джиллиан ничуть не походила на ту, что стояла в его пентхаусе: в нее едва помещался один человек. Вряд ли они уместились бы в ней вдвоем, разве что под душем. Но Джиллиан чувствовала, что он думает совсем о другом.
Ей мучительно не хотелось отрываться от него. Впрочем, она не сказала ни слова, когда он осторожно опустил ее на край ванны. Затем, включив кран, он стал сыпать в воду соль – ту самую, что ей особенно нравилась. Джиллиан смотрела, как вода поднимается все выше, и тихо радовалась, чувствуя, как его рука, размешивающая соль, касается ее бедра.
– Запах розмарина напоминает мне о тебе.
– Выходит, розмарин – трава, навевающая воспоминания?
– Нет, просто им пахнет твоя соль для ванны. Розмарин и мята. Очень люблю этот запах.
Он уже как-то упоминал об этом. После этого она отказалась от других ароматов для ванны. Впрочем, теперь она предпочла промолчать об этом, ограничившись кратким:
– Я тоже.
Кивнув, Макс вновь подхватил ее и аккуратно опустил в воду.
– Я могу сама, – запротестовала Джиллиан. – Я беременна, а не беспомощна.
– Мы так страстно занимались любовью, что теперь я имею право позаботиться о тебе, – откликнулся он.
– Ты слишком раскомандовался.
– А ты слишком независима.
– Если тебе нужна женщина, которая присосется к тебе, как пиявка, тебе придется найти другую.
– Мне не нужна пиявка. Хотя, если ты иногда будешь присасываться ко мне, я буду только рад, – пробормотал он.
– Я думала, такие мужчины, как ты, ненавидят женщин-пиявок, – удивленно проговорила Джиллиан.
– Уж не знаю, откуда у тебя столь глубокие познания по части мужчин, похожих на меня. – Осторожно намыливая ее глицериновым мылом, он слегка нахмурился. – Имей в виду: если ты присосешься ко мне, я не буду против.
– Будешь.
– Позволь мне самому решать.
– Когда ты раздражаешься, ты начинаешь говорить официальными фразами, ты в курсе?
– Мне уже говорили об этом.
– И хорошо. Тебе стоит знать о том, что может помешать в дипломатических или деловых переговорах.
– Для моей страны это часто одно и то же.
– Наверное, не только для твоей.
– Возможно, ты права. – Он продолжал нежно намыливать ее тело.
– Ты все-таки любишь командовать.
– Уверен, ты легко это выдержишь.
– Ты слишком сильно веришь в меня.
– Разумеется. Не зря я выбрал тебя своей принцессой.
– Для тебя все в мире либо черное, либо белое?
– Я знаю, что должен сделать. Знаю, чего хочу. И знаю, как этого добиться. – Взяв большую пушистую мочалку, он начал нежно растирать ею кожу Джиллиан, не забывая уделить внимание каждому пальчику на руках и ногах.
– А к чему отношусь я: к тому, что ты должен сделать, или к тому, чего ты хочешь? – спросила Джиллиан, не веря до конца, что действительно хочет услышать ответ.
– После того, чем мы занимались еще десять минут назад, ты еще спрашиваешь?
– Считай, что я так к тебе присасываюсь.
Неожиданно Макс улыбнулся. Взглянув ей в глаза, он улыбнулся:
– Тебя я хочу. И очень сильно.
Что ж, пусть он не любит ее. И все же это не только чувство долга.
* * *Макс бережно обнимал спящую Джиллиан. Ее лицо во сне было мягким и беззащитным. Казалось, она не скоро проснется.
Солнце взошло полчаса назад. Но, несмотря на насыщенный утренний график, Макс не спешил подниматься с постели.
Ему казалось, что он с трудом избежал катастрофы, хотя сам не понимал, как это ему удалось.
Он не знал, почему Джиллиан все же согласилась выйти за него замуж.
Разумеется, она думала о будущем ребенка. Кроме того, она все еще любила Макса. Но эти две причины не казались ему достаточными для того, чтобы решиться дать согласие на свадьбу, не дожидаясь второго триместра.
Может, все дело в сексе?
Конечно, их сексуальная совместимость поражала, но достаточно ли ее, чтобы заставить Джиллиан отказаться от своего стойкого предубеждения?
Конечно, он был счастлив, что она согласилась выйти за него замуж. И все же ему не нравилось, когда мотивы, движущие другими, оставались скрытыми от него. Было ли дело в его воспитании или в его нынешнем положении, но, так или иначе, ему недостаточно было просто знать факты. Он должен был разобраться в причинах.
Его жизнь представляла собой совокупность тщательно организованных ячеек. Ячейка Джиллиан была уничтожена после того, как он узнал о результатах ее медицинского обследования. Сделав ей предложение, он тем самым создал новую ячейку, которая должна быть абсолютно понятной и надежной.
Пока это было не так.
И все же он был счастлив, что Джиллиан согласилась стать его женой. Она заполнила собой пустоту, о существовании которой он раньше и не подозревал.
Он ощутил эту пустоту лишь в последние месяцы, впервые осознав, что выполнение возложенных на него обязанностей – далеко не все, что нужно ему от жизни.
Невероятный секс, несколько дней задушевного общения – и пустота исчезла. Теперь, воображая, что она может вернуться, он ощущал тоскливую тяжесть в груди.
Он больше никогда не отпустит от себя Джиллиан.
Она считала брачный контракт своей защитой. Для Макса это соглашение было защитой их семьи. Он не хотел повторить судьбу родителей: его брак станет настоящим союзом на всю жизнь.
Макс расслабленно накрыл пальцами ее кисть. Крупный квадратный бриллиант давил на ладонь, даря ему глубокое удовлетворение.
Дорогая безделушка означала, что эта женщина принадлежит ему безраздельно. Но этот знак отличался от тех, что оставили на ее груди и шее его губы во время прошедшей ночи любви.
Желание владеть ею и самому отдаться в ее власть жгло его тело.
Да, он был собственником. Как будущий король, он знал, что такое абсолютная преданность. И ждал ее.
Его изумляло другое: его собственное настойчивое стремление без остатка принадлежать ей. Быть ее женихом, а затем и мужем, отцом ее детей, единственным мужчиной в ее жизни и в ее постели.
– Что за мысли тебя разбудили? – спросила Джиллиан. В ее сонном голосе сплетались желание и любопытство.
– Ты о чем? – переспросил он.
Она заворочалась, и его твердеющий член уперся ей в бедро.
– А ты как думаешь?
– А, ты об этом?
– Да, об этом. – Она засмеялась, и от этого звука его член восстал во всей своей силе.
– О том, что я хочу тебя? Это не новость.
– Не новость. – Ее прекрасные голубые глаза поймали его взгляд. – Но мне это нравится.
– И мне.
– И что мы будем делать? – игриво спросила она.
Теперь пришла его очередь расхохотаться. Не в силах остановиться, он накрыл своими смеющимися губами ее рот. И тут же его накрыло мощной волной желания, которое умела пробудить в нем лишь она одна.
Они занимались любовью долго, страстно и утомительно. Джиллиан была упоительна, и Макс вновь испытал укол счастья оттого, что она согласилась выйти за него замуж.
А потом она уютно устроилась в его объятиях. Раньше ей редко выпадала такая возможность, но теперь с каждым днем он сам все больше жаждал этого.
Увы, он не мог бесконечно предаваться этому удовольствию. Его сегодняшний день был расписан по минутам задолго до вчерашнего вечера: ему и так пришлось отменить телефонную конференцию, назначенную на раннее утро.
В конце концов Макс вылез из постели.
– Мне сегодня еще лететь на Воларус, – произнес он с печалью, масштаб которой ему было трудно признать даже самому себе.
От него не укрылось, что она не сделала ни малейшей попытки удержать его. Да, мужчина, подобный ему, мог лишь порадоваться такой реакции своей любовницы. Впрочем, она, конечно, была гораздо больше чем любовницей. Джиллиан Харрис была женщиной, рядом с которой он мечтал провести всю жизнь.
Она любила его, и все же ее счастье не зависело от его присутствия.
А вдруг ее присутствие окажется для него более необходимым, чем его присутствие для нее? Эта мысль ему не понравилась.
