Андрей Завадский - Утро псового лая. День вторжения-1 (том 1-2)

Крепкие молодые люди, примерно тридцати лет, то есть не зеленые пацаны, но еще и далеко не старики с заплывшими жирком одеревеневшими мышцами и изношенными суставами, телохранители обеих высокопоставленных персон двигались в одном с охраняемыми людьми темпе, стараясь слиться с толпой, вернее, с редкими прохожими. В эту раннюю пору, а было ровно десять часов утра, в тихом районе австрийской столицы почти не было видно людей. Те, кто работал на заводах и в офисах, уже находились на своих рабочих местах, а домохозяйки и пожилые люди, проводившие дома большую часть своего времени, пока не покидали свои жилища. Поэтому вид полудюжины коренастых коротко стриженых мужчин, почти одинаково одетых, из которых половина была явными арабами, мог насторожить кого угодно, если учесть, что эти крепыши обшаривали пространство вокруг себя цепкими взглядами, от которых, казалось, не могла укрыться ни одна мелочь.

Однако Решетникову и принцу Бин Джаваду было мало дела до того, что подумают случайные свидетели их встречи, гораздо больше их сейчас заботила возможность присутствия поблизости наблюдателей, следивших за происходящим не из праздного любопытства. Собеседники знали, что существует масса способов узнать, о чем говорят люди, находящиеся от того, кто следит за ними, в нескольких десятках метров, но оба они почти не предприняли никаких мер для противодействия такой скрытой слежке. Думая о том, как обеспечить секретность недолгой беседы, основной расчет принц Бин Джавад, ставший инициатором встречи, делал на внезапность и скрытность, полагая, что при минимуме посвященных в предстоящие события людей сообщить о готовящемся свидании, и тем более упредить его, разместившись где-то поблизости с соответствующей аппаратурой, будет невозможно. И, кажется, этот расчет пока оправдывался, хотя быть в этом уверенным не мог никто.

-- Вы это серьезно, принц? - Решетников быстро справился с охватившим его удивлением, все же он был опытным политиком, входившим в кабинет министров несколько лет подряд при разных президентах, да и прежняя работа в большом бизнесе, где нет места эмоциям, и уж тем более, публичному их проявлению, давала о себе знать. - Это ведь очень серьезное предложение. Право же, ничего подобного я и не ожидал услышать от вас, - честно признался русский министр.

-- Совершенно серьезно, господин Решетников, - в глазах Бин Джавада невозможно было прочитать никаких эмоций и мыслей, когда он взглянул на своего собеседника, и Иван только лишний раз удивился, как хорошо уроженцы таинственной и загадочной Азии могут владеть собой. - Вы же понимаете, что такими вещами не стоит шутить.

-- Хорошо, - министр помотал головой, все еще сомневаясь в реальности происходящего. - Но вы должны понимать, что я такие вопросы не решаю, их никто не решает в одиночку.

-- Разумеется, - невозмутимо кивнул араб. - Я лишь надеюсь, что вы передадите мое предложение вашему президенту и тем, кто уполномочен принять подобное решение. У нас нет причин спешить, и потому если вы примете решение в течение ближайшего полугода, до очередной конференции ОПЕК, это всех устроит, - пожал плечами Омар Бин Джавад. - Но не стоит затягивать с решением слишком долго. Всем памятны намерения вашей страны организовать по образцу ОПЕК синдикат экспортеров природного газа вместе с Ираном и Катаром, как памятна и неудача, которой завершились вялые и слишком долгие переговоры при предыдущем вашем президенте.

-- Прежняя наша администрация решала внутренние проблемы, на них сосредоточив все усилия и, к слову, добившись желаемых результатов. Поверьте, у России и тогда, и ныне достаточно забот, чтобы уделять геополитике меньше внимания, чем, возможно, следует. Но почему вы делаете сейчас такое предложение, Ваше высочество? Я полагаю, это не личная инициатива вашего эмира, но в таком случае должны быть очень серьезные мотивы. Вступление в вашу организацию России сместит равновесие сил в мире, и последствия этого шага могут быть более чем серьезными.

-- Уважаемый министр, - арабский принц, сейчас походивший на персонажа из "Тысячи и одной ночи", усмехнулся, взглянув собеседнику прямо в глаза. - Уважаемый министр, равновесие сил в мире сместилось давно и, кажется, непоправимо. За минувшие два десятилетия произошло много событий, способствовавших этому, и наша организация отчасти тоже приняла участие в разрушении старого мира. Только вот на смену порядку, пусть и основывавшемуся на силе и взаимном страхе, существовавшему почти полвека, так ничего и не пришло. Мир охвачен чередой больших и малых войн, рушатся державы, свергаются президенты, миллионы людей страдают от голода, болезней, или падающих на их дома бомб, принесенных из-за океана, - мрачно произнес Бин Джвад. - Пришла пора сделать что-то по-настоящему серьезное, чтобы не дать нашему миру обратиться в хаос, и те, кого я представляю, беседуя сейчас с вами, полагают, что Россия должна вернуться на мировую арену. Без участия вашей страны мы не сможем очень многое из того, что задумали.

-- Не представляю, сколь грандиозны ваши планы, - заметил Решетников, удивление которого и настороженность после весьма странных речей Бин Джавада только усилились. - Но почему именно сейчас? - министр вопрошающе вскинул брови: - Вы могли предложить нам присоединиться к вашей организации и раньше. Чего вы ждали?

-- Нам известно о некоторых изменениях, произошедших в вашей стране с приходом к власти президента Швецова, - ответил принц. - Именно это уверило нас, что настал наиболее подходящий момент.

-- О чем вы говорите, ваше высочество, - изобразил удивление Решетников. - Какие перемены вы имеете в виду?

-- За последние несколько месяцев ряд крупных компаний, занимающихся добычей и экспортом нефти и газа в вашей стране, перешел в собственность государства, а еще нескольким было предложено также расстаться со своими акциями, - едва заметно усмехнувшись, пояснил Бин Джавад. - Причем данные сделки особо не афишируются, и информацию об этом мы получили, признаю, не без труда. Именно это заставило нас перейти от отстраненного наблюдения к более активным действиям. Мы понимаем замысел вашего президента и приветствуем его.

-- Какой замысел, - Решетников вновь сделал вид, что ничего не понял. - Вы увидели в том, что происходит в России сейчас нечто необычное?

-- Возможно, - не стал вдаваться в подробности принц. - Просто я хотел сказать, что нам всегда удобнее будет разговаривать с государством, единым и неделимым, чем с множеством частных компаний, испытывающих влияние наших, в некотором роде, противников. Именно поэтому мы ждали момента, когда ваши правители придут к единственно верному выводу и сделают именно то, что начал президент Швецов. Сейчас ситуация такова, что он уже может обдумывать наше предложение, забыв о еще принадлежащих частным лицам нефтяных фирмах. Итак, уважаемый министр, я прошу вас как можно скорее сообщить президенту о моем предложении, и надеюсь, что ему не придется долго раздумывать, прежде чем принять решение, - произнес Бин Джавад, смерив своего собеседника испытующим взглядом.

-- Разумеется, Ваше высочество, - кивнул Решетников. - Я сообщу в Москву о вас, но ничего не могу обещать. В любом случае, это не то решение, чтобы принимать его второпях.

-- Но как раз времени у нас крайне мало, - покачал головой араб. - У всех нас. Грядет передел мира, борьба за ресурсы, которая станет тем более яростной и бескомпромиссной, чем меньше их, ресурсов, будет доступно человечеству. Проблема исчерпания нефти давно перестала быть просто теорией, и есть силы, которые попытаются прибрать к рукам все существующие запасы. И те, кто владеет ими, по воле Господа, или, если угодно, по странной прихоти природы, обречены на поражение - силы слишком неравны.

-- Насчет одиночества, - Решетников с сомнением хмыкнул, изобразив скептическую ухмылку. - Это звучит несколько натянуто, мне кажется. Да, запасы нефти исчезают быстрее, чем открываются новые месторождения. Но организация, которую вы представляете, контролирует три пятых мировых ресурсов, и, при желании, вам легко будет проводить согласованную политику, которая заставит умерить свои аппетиты любого агрессора. Только Абу-Даби располагает девятью процентами доказанных запасов, а это очень существенно.

-- Но четыре пятых запасов много лучше, чем три пятых, - усмехнулся в ответ Бин Джавад. - Прошу вас, уважаемый, сообщите вашему президенту, передайте ему мои слова, господин министр. Я верю, ваш лидер поймет важность открывающихся перед Россией перспектив, если принять это предложение.

-- Я передам. Но ответ последует очень не скоро, и гарантировать что-либо здесь невозможно. Я, по крайней мере, точно не имею полномочий что-то обещать.

-- Конечно, - согласился принц. - Но мы и не требуем от вас лично слишком многого. Просто передайте мои слова, и более ничего не нужно. Ваша страна самоустранилась от многих мировых проблем, обрекая себя саму собственным бездействием на безрадостную судьбу в ближайшем будущем. Я многое слышал о президенте Швецове, и рассчитываю, что он предпочтет ожиданию действие сейчас, пока еще не поздно изменить если и не все, то многое. - Омар Бин Джавад, наследник эмирата Абу-Даби, протянул Решетникову руку по европейскому обычаю: - Теперь позвольте оставить вас, господин министр, меня еще ждут дела. И надеюсь встретиться с вами вновь на конференции. Ваше присутствие там очень важно, поверьте мне.