Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
Генерал протянул мне свой чудо-прибор, на котором я разглядел знакомые мне стены Норт-Дам де Пари, людей в роскошной одежде и человека в красной мантии, расшитой золотом, держащего в руках корону. Человек этот был очень похож на меня. Рядом с ним на коленях стояла дама в такой же мантии, весьма смахивающая на мою супругу Жозефину. А вокруг меня были священники, причем, судя по их одежде, принадлежащие к высшим чинам церкви.
– Что это, господин генерал! – воскликнул я. – И когда произошло это событие?!
– Коронация ваша, господин Первый консул, произойдет 2 декабря 1804 года в Париже в присутствии папы Пия VII. Правда, мсье Давид немного приукрасил все происходящее, но не настолько, чтобы была искажена его суть. Вот так вы, господин Первый консул, стали императором, в присяге поклявшись «поддерживать целостность территории Республики, уважать и обеспечивать уважение к Конкордату и свободе вероисповедания, равенству прав, политической и гражданской свободе»…
Генерал Михайлов улыбнулся и сделал что-то пальцами, отчего экран его прибора потух.
– И сколько я буду править Францией?! – вырвалось у меня. – Будет ли мое правление счастливым для ее народа?!
– Я пока могу вам сказать лишь о том, что все несчастья Франции начнутся после того, как она нападет на Россию. А далее… Помнится, в детстве вы в своей тетради сделали выписку из «Современной географии» аббата Лакруа: «St. Hélène petit isle…»[130]
– А что далее было там написано? – спросил я, лихорадочно вспоминая – действительно ли я написал эту фразу в своей тетрадке по географии.
– Далее нет ни одного слова больше, фраза обрывается. Ничего, кроме названия этого забытого Богом острова… – улыбнулся русский генерал.
– И для чего вы мне об этом рассказываете? – поинтересовался я. – Это имеет какое-то отношение к моей судьбе?
– Имеет, причем самое прямое. Вы умрете на этом острове после того, как попадете в плен к англичанам, отречетесь от короны и будете преданы своими друзьями. Надеюсь, что этого все же не произойдет.
Я задумался. Мне показалось, что я беседую со Сфинксом – спокойным и невозмутимым. Этот русский генерал чем-то напоминал мне человеко-льва, громадную статую которого мне довелось увидеть в Египте. Он словно читал мои мысли. Вот и сейчас, внимательно взглянув мне в глаза, генерал Михайлов, словно прочитав мом мысли, произнес:
– Я не Сфинкс, чтобы задавать вам вопросы, а вы не Эдип, чтобы на них отвечать. Мы просто очень хотим, чтобы французы никогда больше не воевали с русскими. У нас нет общих границ и межгосударственных противоречий, которые следовало бы решать на поле боя. Давайте исходить из этого.
– Да, но у нас есть общие враги! – воскликнул я. – И этого, с моей точки зрения, вполне достаточно, чтобы всем нам вместе наказать этих врагов. Что же касается ваших знаний и вашего оружия… В конце концов вам решать, доверить ли их нам или нет. Я понимаю, что совсем недавно русские воевали с французами – хочу заметить, что происходило это на радость нашим врагам – и потому определенное недоверие между нами останется. Но мы сделали шаг навстречу, вы – тоже. А потому…
– Китайцы говорят – большое путешествие начинается с одного маленького шага, – кивнул мне генерал Михайлов. – А что касается недоверия… Нам следует лучше узнать друг друга. Император Павел хотел бы, чтобы в Петербурге постоянно находился человек, которому вы бы полностью доверяли. В свою очередь, и в Париже неплохо было бы обосноваться доверенному лицу государя. От себя лично я бы хотел, чтобы вместе с вами в Париж отправились майор Никитин и капитан Бутаев. Император Павел не возражает, чтобы они представляли в вашем окружении нас, тех, кто «знает». Только прошу учесть – любое неуважение к ним, а уж тем более попытка силой вырвать у них то, что им известно, может послужить поводом к полному разрыву между вами и императором Павлом. Прошу об этом не забывать.
Меня несколько покоробил тон генерала, но я решил закрыть на него глаза. Ведь присутствие людей из «Нового Мальтийского ордена» – так с недавних пор стали называть приближенных русского царя – помогло бы мне при планировании похода в Индию, да и не только в этом. Я уже имел возможность оценить знания этих людей. Так что я кивнул:
– Даю вам слово французского офицера, что такого не случится.
– Ну и отлично, – чуть улыбнулся Михайлов. – Будем считать, что и мы и вы не зря рисковали, отправляясь в Кёнигсберг. Думаю, что обратное путешествие не будет столь опасным. Au revoir[131], господин Первый консул.
– Всего вам доброго, генерал, – я пожал руку этому «Северному сфинксу», а потом отдал ему честь…
Эпилог
2 (14) июня 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский дворец.
Император Павел I
Сегодня утром господин Патрикеев попросился принять его. Похоже, что он принес свежие новости из Кёнигсберга. И если судить по его довольному лицу, новости эти хорошие.
– Ваше императорское величество, – торжественно произнес он, – переговоры с Первым консулом Франции Наполеоном Бонапартом благополучно закончились. Обе стороны пришли к полному согласию. Можно смело утверждать, что в ближайшее время военный конфликт между нашими странами исключен.
– Василий Васильевич! – радостно воскликнул я. – Мне хочется бить в ладоши и кричать «Виват!». Если бы вы знали, как я ждал этого! Война с французами, в которую меня, грешного, обманом втянули наши недоброжелатели, была величайшей ошибкой. И, хвала Всевышнему, нам удалось исправить эту ошибку.
– Теперь следует подумать о дальнейших совместных шагах, – осторожно произнес господин Патрикеев.
– Вы имеете в виду поход в Индию? – поинтересовался я. – Предварительное согласие на участие в нем уже дадено. Настало время оговорить подробности сего грандиозного дела. Я думаю, что наши политики и военные в Кёнигсберге успели обменяться мнениями об этом.
– Государь, – лицо Патрикеева неожиданно стало серьезным. – Война – вещь кровавая и разорительная. Прежде чем отправиться в дальний поход, следует еще раз все обдумать и взвесить. Русская кровь не должна проливаться понапрасну. Следует определить наши национальные интересы, за которые мы будем сражаться, и планомерно их отстаивать.
– Гм, Василий Васильевич, – я был немного обескуражен. – А разве мы их еще не определили?
– Только в общих словах, ваше императорское величество, – ответил Патрикеев. – Очень жаль, что господин Первый консул не смог посетить Санкт-Петербург. Ну, а вам, государь, никак нельзя сейчас отправляться в зарубежный вояж.
– Вы так считаете? – удивился я. – Неужели у вас есть причины подозревать, что заговор, так успешно разгромленный с вашей помощью, может все же состояться?
– У нас
