Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь
— Лечил твою маму. И тебя. Проводил операцию. Ага, в институте. Тогда я кое-что узнал. Можно сказать, благодаря тебе, позже я спас Женю. Хм-м-м… Знаешь что, о том что тебе больно, больше никому не говори. Это очень странная история и будет лучше если знать о ней будем только мы. Теперь… Я подумаю как помочь тебе. Но ты про сок не забывай. Пей как можно больше. Сменим тему. Ты знаешь про особенности Женьки. Девушка инвалид, вызывающая у всех отвращение. Ты для неё подарок судьбы. Нет, не думай что она просто ухватилась за единственный шанс. Женька не такая, у неё характер. Просто ты ей понравился и это о многом говорит. Плюс запечатление. Но всё-таки… Я рад. Знаешь, я уже отчаяться успел. А тут ты…
— Вам, как я думаю, тоже тяжело было.
— Ещё как, — качает головой Тихонов. — Знаешь ли, очень трудно вынести, когда не можешь обнять своё дитя. Когда любишь всем сердцем, но банально не можешь взять её за руку. Мы привыкали два года. Да, целых два года мы не подавая вида помогали ей учиться ходить, занимались с ней и усиленно тискали. А когда укладывали нашу драгоценность спать, целовали её, убегали в ванную и все втроём, и её старший брат рыдали от невыносимых ощущений. Мы долго смотрели как Женька живёт одиночкой и всё больше и больше замыкается в себе. Как вдруг, в одночасье, всё изменилось. В ней загорелась любовь к жизни. В первый день вашего знакомства, она пришла домой совершенно другой. Первым делом, даже спрятанные таблетки выкинула. Конечно, я заменил смертельную дозу снотворного лёгким успокоительным, но… Я рад что ты здесь. Спасибо тебе.
С этими словами, Тихонов останавливается и кланяется. Игорь, поскольку аниме смотрел, повторяет его действия. Выпрямляется…
— Николай Андреевич…
— Ёсимасу Тодо, — улыбается он. — Моё настоящее имя. Хотя, кроме жён и КГБ его никто не знает. Да и я стараюсь забыть.
— Благодарю за доверие. А почему так?
— Долгая история. Ты, Игорь, когда-нибудь слышал про отряд семьсот тридцать один?
— О Господи…
— Да-да, — нервно усмехается Тихонов. — Лучше бы я тоже не слышал.
Пока они идут, Тихонов рассказывает как всё было. А было очень интересно и даже страшно. В сорок пятом, молодой двадцатипятилетний врач Ёсимасу Тодо, получает приказ о переводе в исследовательский лагерь. Тогда ещё убеждённый в проводе Императорской идеологии Тодо, радуясь скорой победе над варварами, быстро собирает вещи и отбывает под Хабаровск. В тот же день, всё его мировоззрение рушится. Через неделю пребывания в лагере «Лес Божественных Деревьев» Тодо начинает понимать, что всю жизнь ему врали. Что монстры не там, не зад линией фронта, а здесь, в лагере. Те ужасы, что видит молодой врач, потрясают его до глубины души. Цинизм сотрудников зарождает в душе ярость. Видя как врачи и учёные творят ужасные вещи и проводят бесчеловечные опыты, Тодо от чувства позора даже самоустраниться собирается. Переломный момент, в жизни так и несостоявшегося изверга наступает после операции, если это зверство можно так назвать. На его глазах, коллеги вскрывают и разбирают на органы ребёнка. От чего Тодо приобретает уверенность, что с этим филиалом ада надо заканчивать.
После долгой подготовки и поиска единомышленников, Тодо добавляет в еду, разработанный им же токсин замедленного действия. Через трое суток, охрана и руководство засыпают. Тодо открывает двери камер и загонов. Вооружает пленных, выдаёт им лекарства и одежду. Сам собирается остаться чтобы лично уничтожить извергов. Однако, советские солдаты, утаскивают его с собой. Что они говорили, не зная языка Тодо не понимал. Однако, решив что умереть в плену русских будет лучше, пошёл. Русские же, прихватив документацию, руководство и несколько охранников, пошли к своим.
Потом было долгое разбирательство, несколько месяцев лагеря. Ну, а потом вызов к начальству и предложение искупить вину. Так Тодо становится полевым медиком, берёт винтовку, сумку и отправляется на фронт. Где доказывает что свой и ему можно верить. И ему верят. Учат языку, помогают и видя как он старается принимают. Ну, а дальше, сильнейшее облучение арданиумом, открытие способностей. Конец войны и попытка найти себя в изменившемся мире. Что получается.
— Мне имя в окопе дали, — уже подходя к магазину улыбается он. — Солдат один, ему после взрыва фосфорного снаряда глаза обожгло. Я к нему, помощь оказать, а он меня за друга своего принял. Так я и стал Колей.
— А Тихонов? — спрашивает Игорь.
— Тихим был, много слушал когда язык учил. Вот так и получилось. Сначала звали Тихоней, а потом Тихонов. У нас это семейное. Аха-ха-ха… Нда… Тяжёлое было время. Уж сколько лет прошло, а все эти ужасы до сих пор перед глазами стоят. Дети, женщины, солдаты, все те кого эти изверги замучили. Они видятся мне, стоят, смотрят на меня. И знаешь, мне от этого никогда не
