Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
Портить личную жизнь Саше Жарову в мои планы не входило. Да, честно говоря, в мои планы, кроме как срубить тридцатку за съёмку, вообще ничего не входило, а тут…
— Эта твоя постоянная ревность…
— Ревность?
— Ну, подозрительность, называй как хочешь. Зачем к словам цепляться, ты же понимаешь, о чём я говорю. Да, и признайся, ты ведь сам уже остыл. Зарылся в свои обиды и… Даже ни одного раза не позвонил мне. Возможности не было, да?
Ах, вот в чём дело…
— Да и вообще… Вся эта история с твоим распределением… Если бы ты хотел остаться рядом со мной…
В этот момент раздался громкий окрик:
— Жаров!
Мы как раз вышли из арки и оказались на «подворье» универсама «Ленинградский». Я обернулся на голос и увидел Зубатого. Это он кричал.
— Ты мне и нужен! Ну-ка, иди сюда!
Ну, блин! Рядом стоял ментовский бобик, и персонажи, высвеченные желтоватым уличным фонарём, были всё те же.
— Не могу сейчас, товарищ старший лейтенант, — бросил я. — Занят.
Нет, правда, не до него сейчас было. Сержант опять обыскивал того самого бича, что разговаривал со мной на лавочке у подъезда.
— Ничего, — зло ответил старлей, — я тебя ненадолго отвлеку.
Он сделал пару шагов нам навстречу и, приблизившись, помахал передо мной сотенными купюрами.
— Дипломат, говоришь? А может, кожаный портфель коричневого цвета?
Японский городовой! Какого хрена!
— Эй, — окликнул он бича. — Этот тебе деньги подарил?
— Этот, — мгновенно подтвердил бич. — Я же никогда не вру, все знают…
Вот и делай людям добро…
— Игнатюк, — кивнул старлей сержанту. — Давай-ка их всех в машину. И бабу тоже!
6. Эмигрант
— Что вы себе позволяете⁈ — возмущённо воскликнула Женя, подлетевшему к ней сержанту.
— Давай-давай, жертва похищения, — проскрежетал тот, хватая её за руки.
— Старлей, ты сейчас нарываешься, — пытаясь сохранять спокойствие, отчеканил я. — Очень сильно нарываешься!
— Что⁈ — мгновенно вскипел старший лейтенант Зубатый, и глаза его блеснули злобой. — Ты, щенок! Я тебя засажу к херам!
— На служебное расследование!
— Что⁈
— Нарываешься на служебное расследование, старлей. Бабки преступные хочешь прикарманить. Это разве твоё дело похищения расследовать? Напомни, твоя задача какая?
— Кого ты слушаешь, Боря! — недовольно проговорил сержант. — Увезём их к Антохе, и там разберёмся.
— Или с вами разберутся, — усмехнулся я. — А вдруг деньги меченые?
Усмехнулся, но далось мне это непросто. Сердце так стучало, что на всю округу, наверное, слышно было. Главное было не сесть к ним в машину! Особенно с Женей.
— Рапорт уже на столе у Богданова.
— У кого?
— У замначальника главного управления кадров. Не слыхал про такого? Услышишь ещё. Так что усугублять не советую.
Про Богданова я знал благодаря работе над сценарием по другому делу, а он, как раз, там участвовал.
Менты переглянулись.
— Боря, да он тебе мозги пудрит! — прорычал сержант.
— Или зад спасает, — пожал я плечами. — Хоть и не бескорыстно. Лучше не усугубляй положение.
— А ты кто такой есть? — озадаченно спросил Зубатый и прищурился, пытаясь просветить меня насквозь.
Я глянул на испуганную и совершенно обалдевшую Женю, и мне очень захотелось свернуть этому говнюку нос, но нападение на представителя власти при исполнении… М-да… Поэтому я сказал с видимой неприязнью:
— Не положено тебе знать, Зубатый.
Видать, действительно, было во мне что-то такое, актёрское, раз продюсер позвал на съёмки. Я хмыкнул. Вероятно, то, как я себя повёл, было настолько нетипично, что старлей стушевался и даже безбашенный сержант чуть притормозил. Не дожидаясь, пока они опомнятся, я взял Женю под руку и потянул в сторону улицы.
— Эй! — окликнул меня старлей.
— В понедельник позвоню, — не оборачиваясь, бросил я. — Всё ещё можно поправить, хоть получится и недёшево.
В груди горел огонь, сердце металось, как сумасшедшее, а в ушах по наковальне били молотки. Адреналин, твою мать, адреналин! Зрачки у меня были, наверное, как у кошки, потому что Женя, взглянув мне в лицо, слегка отшатнулась.
— Что это значит, Саш? — растерянно и испуганно прошептала она.
— Тихо! — немного резко скомандовал я. — Потом расскажу.
Она умолкла и шла, часто перебирая ногами, чтобы успевать за моими уверенными широкими шагами. Сзади на нас смотрели раздражённые и злые менты. Я это практически физически чувствовал, но, представив, как мы выглядим со стороны, тихонько засмеялся.
— Ты чего? — испуганно спросила Женя. — Ты чего?
— Да… анекдот вспомнил.
— Анекдот?
— Да. Борман ехал по улицам Берлина. Позади машины бежал Штирлиц и делал вид, что прогуливается.
— Что?
— Это как ты сейчас.
— О чём ты⁈
Мы завернули за угол, выйдя из поля зрения озадаченных служителей закона.
— Я не поняла, — покачала головой она, но я потянул её сильнее, переходя на бег, и ей сразу стало не до Штирлица.
Обогнув здание, мы выбежали к проезжей части, и я тут же увидел приближающийся зелёный огонёк.
— Удача, Жень!
— А?..
Я поднял руку и практически бросился под колёса машины, так что таксисту ничего другого не оставалось, как резко ударить по тормозам. Я запихнул Женю на заднее сиденье, а сам обежал машину, запрыгнул и сел рядом с ней.
— Эй! — недовольно воскликнул водитель. — Куда⁈
— Жень, говори, куда!
Она удивлённо раскрыла глаза, глядя на меня и назвала адрес.
— Комсомольский проспект, дом девятнадцать.
Неплохо.
— Саша…
— Чего? — бросил я и повернулся назад, вглядываясь в темноту.
Проблесковых маячков не наблюдалось.
— Саша… я ничего не понимаю… Ты что… сотрудник?
— Да, сотрудник швейной фабрики.
— Нет-нет… это мы так думали… А на самом деле?
— И на самом деле, Жень. Нужно же было что-то говорить. Или ты хотела прокатиться со светомузыкальными эффектами?
— Но за что? — подняла она руки и потрясла ими.
Практически, воздела к небу.
— Потом расскажу, — кивнул я на таксиста, и она замолкла, прикусив язык.
Замолкла, но во все глаза смотрела на меня.
— Так может быть… — не выдержала она. — Ты не мог мне звонить из-за того, что нельзя было?
— Не звонил? — нахмурился я.
