Зеленая папка. Никита. Давным давно была война - Василий Иванович Колесов
— Ну и…??? — вспомнил Серый причину легкой «битвы».
— Серый, смотри и учись! Барабанная дробь!!! — Никита выдержал небольшую паузу и повернулся к Илье: — «Что здесь делаешь? Рыжий!» … «Что молчишь, Рыжий?» Что ж ты до Святиц не дошел… Молчишь? Я тебя на явке у Валерия Дмитриевича видел, ты туда заходил, когда я уже внуком старосты был… Ты к нам с дедом шел, потом тебя ребята из нашего отряда спасали… это мне уже потом рассказали… Что? Не ожидал, что ты не один такой? Серый — тоже наш, из отряда «Борец»…
Илья стал похож на карася на берегу — так же пытался что-то сказать, но не мог, открывая и закрывая рот. Серый смотрел то на Никиту, то на Илью. В голове у него были мысли, которые принесли одновременно и успокоение, и радость: Значит все это правда! Я не один такой!"
— Вспоминай, Серый, нам рассказывали о мальчишке, который был из Барановичей и перепортил фрицам море крови! Перед нами, собственной персоной, ценой в 1000 рейхсмарок — Мишка Синевич! — сообщил Серому Никита, снимая через голову футболку.
— Точно!!! Я потом нам сообщили, что он появился весь покоцаный в Полоньском партизанском отряде, после того, как его уже «похоронили»… Такие рубцы на спине могут прокатить под борщевик только для городских дилетантов… Досталось тебе… Тебя должна была спасти разведгруппа из 12 человек, но потом вся полегла в неравном бою!
— Никитос, а ты чего раздеваешься? А…
— Пусть метки посмотрит — удостоверится, что не прикалываемся… А то вон как глазами и губами хлопает и двинуться не может — челюсть ноги придавила! Не будь я начальником разведки партизанского отряда, если не прав!
— … … …! Так это про тебя Валерий Дмитриевич рассказывал… — пробило Илью.
— А во это — лишнее… Понимаю, шок… Но мы, за культурное времяпровождение, у нас договор, один матюк — 50 отжиманий — можешь начинать, — выдал Ц.У. (ценное указание) Серый.
— Какие отжимания! — Илюха сгреб обоих мальчишек и прижал к себе. Конструкция оказалась не устойчивая и они грохнулись… хорошо, что на кровать, которая жалостливо скрипнула и ребра жесткости посыпались на пол.
Стас услышал грохот и вопли из комнаты «москвичей»…
«Драка!», — пронеслось у него в голове. — «Надо спасать… кого спасать?»
Когда Стас прибежал в комнату, то увидел кучу малу, на которой сверху лежал новенький парнишка, все трое радостно ржали, как кони.
«Фу-у-у, справился с двоими…» — облегченно подумал вожатый, но вслух сказал:
— Что за бардак в комнате! Все живы? Заканчивайте, приводите все в порядок!
— Стасик! До сбора на завтрак — все будет в порядке! Только пусть они с меня слезут… гады… — полузадушено произнес Никита и, почему-то, ему вспомнилось, как его от пуль прикрывали бойцы при проведении операции «Телега».
«Голодные» москвичи.
«Москвичи», их поведение, изначально нервировали Станислава, но первое, что приятно удивило, то это их «общество чистых тарелок»… Они ели все, что давали! Когда младшие отряды, после завтрака, понесли на мойку — помойку не тронутые даже ложками — не съеденные каши, то «москвичи» им тонко намекнули, что тарелки можно поставить на их стол — «они — уберут». И они «убрали» по 5 тарелок пшенной каши. Над ними старшие отряды стали подсмеиваться, мол, их «в Москве не кормили».
На что один из «бульдогов» отреагировал своеобразно:
— Вот как кончатся ваши «сникерсы — печенки», денька через четыре, вот тут и вы будете есть все. А мы в лесах… в походе на выживание были, даже не спрашивайте, что есть приходилось… ели все что шевелится… мы научились ценить ту еду, что дают.
После ужина они подошли к поварам и поблагодарили за еду. Потом к ним присоединился мурманчанин. Такая же картина повторилась на следующий вечер и в последующие дни. Понятно, что без добавки, если требовалось, троица не оставалась. Если добавки было мало, то делили на троих…
Когда, через неделю, у старших кончились «домашние пирожки», ковыряние ложкой в супе — закончилось, а ближе к вечеру уже хотелось кого-то съесть, мальчишки 1 и 2 отрядов — растущие организмы, уже завидовали троице неразлучных…
— Запомните золотое правило моего папы: «Поближе к камбузу, уважай кока, подальше от боцмана!» — просветил завидовавших мальчишек Илья.
На третий день, после открытия лагерной смены, все стали ходить на зарядку (трио пошло на зарядку, по требованию Ильи, на третье утро, по форме «раз» — как он бегал с папой, на них смотрели, как на дураков). После обычной зарядки шли на свою зарядку: пробежка, на брусья — турники, с ними стали ходить еще некоторые мальчишки с 1-го по 4 отряды. Ничего плохого в этом администрация не увидела. Потом они у завхоза как-то выпросили ключ от пожарного гидранта и стали устраивать обливания холодной водой (слава Богу — по пояс). Через некоторое время образовался «Кач-клуб»: мальчишки собирались и под руководством вожатого первого отряда Коли или плаврука Сергея Васильевича, но под командованием кого-то из троицы, отрабатывали приемы рукопашного боя… и не только. Сергей заявил, что он «Чебурашка — ниндзя» и знает секретную технику борьбы ушами, Никита учил метать все, что могло лететь в цель: от гвоздей до вилок, североморца Илью — «Боцмана», просто называли «Мур», не в смысле кот, а сокращенно от «Муромца».
Потом по лагерю стала гулять легенда о том, что они ветераны каких-то боевых действий… И этот слух появился после первого купания в бассейне…
Плаврук Сергей Васильевич знал о шрамах на теле у Ильи (его предупредил Стас, чтоб не задавал лишних вопросов), но совсем не поверил про «борщевик». Он думал, что мальчишка, скорее всего, неудачно лазил где-то по стройке.
Купание проходило как обычно: мальчишки брызгались, девчонки визжали, летали надувные мячи… Только Илья «нарезал» кролем от борта до борта очередные 25 метров.
«Не плохо, 10 раз туда и обратно. Молодец! И плывет отлично», — оценил Сергей Васильевич.
Потом он подплыл к «москвичам», которые сразу же попытались его «утопить», за что получили предупреждение, что будут отправлены на берег. Мальчишки «покаялись» и пообещали, что больше не будут, и были прощены.
Раздался свисток: время купания закончилось, мальчишки и девчонки 2-го отряда разлеглись на полотенцах около бассейна…
Плаврук увидел «троицу» загорающих рядышком, когда они вылезли из воды, вот тут у него челюсть слегка отпала: у всех троих были характерные шрамы. Подобный был и у Сергея Васильевича, но об этом мало кто знал. Да и насмотрелся он на
