Великий диктатор. Книга вторая - Alex Berest
— Так точно, Николай Васильевич, — козырнул в ответ Александр Тауринг.
— Ну, что же, господа, ведите меня к этой вашей колючей проволоке. Посмотрим, насколько она колючая.
Глава 6
Глава 6.
В конце мая 1903 года к нам на патронный завод из Германской империи приехал представитель от Бергманна. Хоть мне и было интересно узнать кто приехал и как наши договорятся, но не сейчас. У нас в лицее полным ходом шли переводные экзамены и отвлекаться было просто некогда. И дед своим решением запретил мне посещать завод до того момента пока я не сдам эти экзамены.
Не знаю как в остальном княжестве, но у нас они официально назывались — переводные испытания. Как нам рассказал наш классный наставник Теодор Оскарович Фростерус, с 1896 года император Николай II в честь своей коронации отменил все переводные экзамены по всей стране. И только в нашем княжестве наш департамент образования решил не отменять их.
И если после пятого класса они были только устные, то в этом году добавились и письменные. По финскому, шведскому и русскому языкам. А заодно нас обрадовали тем, что с этого года учёба будет начинаться первого сентября. Вот не было печали, взяли и отобрали целый месяц каникул.
Все испытания я прошёл на отлично, а вот Микка смог еле-еле вытянуть все предметы до переводного бала. И хоть все парни в нашем классе тоже успешно прошли испытания, но нас стало на одного меньше.
Отца нашего одноклассника Йёрана Хансена повысили по службе с городского фискала до адвокат-фискала. Так здесь называют чиновников прокуратуры. И перевели в прокуратуру города Або. Вот они и переезжали всей семьёй. Хоть мы и провели два года в одном классе, но сдружиться и сблизиться с этим мальчишкой я, как и большинство моих одноклассников, так и не смогли. Слишком молчаливым и нелюдимым он был. Так что восприняли его уход совершенно нейтрально.
А вот Микка обрадовался тому, что нас осталось в классе восемь человек. Как он мне заявил — «теперь и мне достанется доклад на одну из губерний княжества». Глупый мальчишка, он думает, что их каждый год задают. К тому же, он не знает, что учителя по космографии, господина Улофссона, назначили директором в новую школу в нашем родном Яале.
Николай II всё-таки сдержал своё слово о постройке у нас средней школы, хотя я и начал уже сомневаться, слишком много времени прошло. Но нет, к нам в село заявился представитель губернского департамента образования. И обрадовал наши власти в лице моего отца, что летом у нас начнут строить народную школу амбулаторного типа на сто учеников. В качестве учителей этот чиновник пообещал направить к нам шесть выпускников губернской педагогической семинарии и опытного педагога — директором.
Этим опытным педагогом и оказался наш учитель космографии. Который, как выяснилось, был очень доволен своим повышением и тем, что получит просторную казённую квартиру, которую пристроят к школе. А вот для остальных учителей наше село само должно было предоставить квартиры.
Это всё мне поведал отец в один из своих приездов в город. И очень меня хвалил за то, что я не позволил ему пять лет назад передать пустующие в селе дома в дар родственникам нашего телеграфиста. Теперь же ему было куда заселить молодых учителей, так как часть бывших жильцов уже заимело своё жильё или переехало в Кирпичный посёлок в качестве работников нашей фабрики.
……
— Знакомься, Матти. Это наш начальник оружейного цеха Луис Трауготт Шмайссер, — представил мне дед Кауко ещё не старого мужчину с приметным крупным и острым носом.
— Ааа, — только и смог выдавить из себя я, полностью сбитый с толку мешаниной мыслей об опять поломанной истории.
Но вовремя опомнившись, обратился к родственнику.
— Деда, а на каком языке мне приветствовать господина Шмайссера?
— Он знает немецкий и немного английский и французский, — раздраженно пробурчал дед, злясь скорее всего на себя, так как и сам представил мне этого инженера на финском языке.
— Здравствуйте, сэр! Я очень рад, что вы теперь работаете у нас! А правда, что вы переделали винтовку Вердера в магазинную, многозарядную? — не удержался я от вопроса, так как подобных винтовок в моём предыдущем мире не сохранилось и о них были только письменные упоминания.
— Здравствуй, малыш, — улыбнулись мне в ответ. — Да, так и есть. Переделал. А откуда ты знаешь про это?
— Ой. Читал где-то. В какой-то статье в английском оружейном каталоге, — придумал я отмазку на ходу. — А как вы это сделали? В этой винтовке же защёлка вместо затвора?
— Буду перевозить оборудование, захвачу и её. У меня осталось несколько штук. Вот и посмотришь.
Далее, чтобы не мешался под ногами, я был сплавлен Александру Бьярнову, а дед и Луис Шмайссер отправились куда-то в глубину завода. И вот именно от своего престарелого мастера-оружейника я и узнал подробности про новый цех и его руководителя.
— Мы с герром Шмайссером немного знакомы. Встречались в 1896 году в Берлине, на большой промышленной выставке. Он там представлял линейку пистолетов Бергманна, — поведал мне Бьярнов, умолчав правда, что он сам там делал. — И он очень удивился, когда на их завод в Зуле пришло письмо от меня. Ну, по поводу покупки лицензий на патроны.
Старик, поёрзав на слесарном табурете, достал трубочку, кисет с табаком и неспешно закурил, попутно контролируя как я при помощи оправки, тисков и проволоки, создаю цилиндрические пружины.
— Молодец! Не забыл, что после двух витков надо менять угол наклона проволоки, — похвалил он меня и продолжил рассказ про Шмайссера. — Так вот, Луис решил сам к нам приехать и посмотреть, что здесь к чему. Как я понял, у него конфликт с его хозяином. Тот почти все изобретения Шмайссера регистрирует на своё имя, оставляя Луису лишь небольшой процент от доходов. Вот господин инженер и решил сменить место
