Другие грабли - Сергей Сергеевич Мусаниф
— Историю.
Сочувствую.
Жизнь была к этому типу слишком жестока. Сначала родители, потом жизнь. История в нашей стране порой выкидывает слишком уж непредсказуемые фортели, и до следующего такого осталось не так много времени.
— А вы, я так понимаю, наш новый физрук?
Я был в спортивном костюме и кедах. Вдобавок, с утра Виктор выдал мне персональный свисток, и я не нашел ему лучшего применения, чем повесить на шею, так что догадаться было несложно.
— Кто-то ж должен привить всем этим детям любовь к физической культуре, так почему не я?
— Каким видом спорта занимались?
— Единоборства, — сказал я, не вдаваясь в подробности. — А вы?
— Только шахматами, увы. Здоровье не позволяет… Вы играете?
— Немного, — сказал я.
— Может быть, как-нибудь сыграем партеечку?
— Конечно, — сказал я.
Дверь открылась, и в учительскую вошла Ирина, принеся с собой легкий аромат духов. Аристарх посмотрел на нее телячьими глазами, поздоровался и сразу же забился куда-то в угол, попытавшись стать незаметным.
— Василий, мы в прошлый раз как-то не очень хорошо расстались, — сказала она. — И я хотела бы извиниться за Артема.
— Все нормально, — сказал я.
— Он, в общем-то, совсем неплохой, — сказала она. — Просто в нем еще слишком много уличного.
Во мне тоже было много уличного, но я старался с этим бороться, по капле выдавливая улицу из себя. В нормальной жизни у меня даже неплохо получалось, но стоило мне попасть в мало-мальски экстремальную ситуацию, как моя прежняя личность возвращалась и брала бразды правления в свои руки.
— Я понимаю, — сказал я. — Но вы все еще должны мне один поход в кафе.
— Мне кажется, это не самая хорошая идея, учитывая обстоятельства, — сказала Ирина. — Артем очень ревнив, и если он узнает об этом, то у вас могут быть неприятности.
Так вот чем объяснялось ее нежелание идти в ближайшее кофе, подумал я. Она боялась, что нас там смогут увидеть вместе. Увидеть и рассказать Артему.
Мне даже удалось не расхохотаться. Артем — и неприятности… Знал бы он, кто в свое время пытался доставить мне неприятности…
— Не буду настаивать, — не стал настаивать я. — Но если вы вдруг передумаете, то знаете, где меня найти.
— Конечно, — она взяла классный журнал из шкафа. — Увидимся на линейке.
— Я там буду, — пообещал я.
Она вышла, и Аристарх выбрался из своего угла.
— Я бы отнесся к ее словам всерьез, — заметил он. — Этот Артем действительно опасный тип. У него отец в райкоме работает.
— Учту, — сказал я. — А Ирина давно в нашей школе работает?
— Два года, — сказал он. — Понимаю, что лезу не в свое дело, но позвольте мне заметить, Василий, что это на самом деле плохая идея.
Никогда не понимал ревнивых людей.
Ревность — она же от неуверенности в себе происходит, а я в себе был уверен всегда. И если вдруг женщина решит, что нашла кого-то получше, то за нее останется только порадоваться.
А ноги другим ухажерам ломать — это не мои методы. Да и никаких проблем это, как правило, не решает.
Скорее, даже наоборот. Она ему будет передачки в больницу носить и под руку поддерживать, а на тебя еще заявление в милицию накатают. Сам не пробовал, но знакомые пацаны рассказывали.
— Понимаете, Василий, Ирина Сергеевна — она не для таких, как мы. Не для простых смертных.
— Вы слишком низко ставите свою планку, Аристарх, — сказал я. — Это я вам как специалист говорю.
Он горько усмехнулся.
— Рожденный ползать…
— И снова ошибка, — сказал я. — У людей нет своих крыльев, но это не помешало нам изобрести самолет.
— И вы правда думаете, что у вас что-то получится?
— Не знаю, — честно сказал я. — Но, как говорил мой старик-отец, лучше попробовать и пожалеть об этом, чем не попробовать и об этом пожалеть.
— Наверное, в этих словах есть какая-то житейская мудрость, — дипломатично сказал Аристарх.
На самом деле мой старик-отец наговорил столько всякой фигни, что из одних только его цитат можно девять томов составить. А потом еще столько же с пояснениями и комментариями. Он любил меня наставлять, наверное, он думал, что таким образом готовит меня к реальной жизни.
Но я еще до конца не понял, насколько хорошо это у него получилось.
В свое время я был достаточно эффективен. Но был ли я доволен собой и тем, как оно все складывается?
Большой вопрос.
В задумчивости я взял с полки чей-то классный журнал и принялся его листать. Надо же, сплошные Сергеи, Владимиры, Николаи и Вадимы, Светланы, Натальи и Ольги. И никаких Милан, Демидов, Есений и прочих Аделаид. Непривычно.
С другой стороны, Сергеев в классе аж четыре, Натальи две, Светланы тоже. Даже и не знаю, какой подход мне больше нравится.
Я, например, привык быть Василием, но не могу сказать, что прямо в таком уж восторге от своего имени. Поэтому Чапай меня вполне устраивает.
Василиев много, а Чапаев всего два. А если считать тех, что не утонули, то и вовсе один.
Я не успел додумать эту жизнеутверждающую мысль до конца, как в учительскую явился ангел смерти.
— А вы почему тут прохлаждаетесь, молодые люди? Через полчаса партию учебников привезут, кто их разгружать будет?
— Уже идем, Надежда Анатольевна.
* * *Суровые испытания сплачивают людей, и на разгрузке учебников мы с Аристархом сплотились. Точнее, он со мной.
Он успел отнести в библиотеку две стопки, после чего вспотел,
