Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский
Старик пытался подняться, но не получалось. Одет он был в коричневый балахон, на голове берет. На одежде мелкие дырочки, какие бывают от попадания капель кислоты. А еще от него пахло, как от Пеля, химикатами. Неужели аптекарь? Но сейчас главное – помочь ему подняться. Матвей ухватил мужчину под локоть, помог встать. Потом поднял с пыльной дороги клюку, дал незнакомцу в руку. Тот подслеповато прищурился:
– Это ты, Гвидо?
– Ошибаетесь, почтенный. Меня звать Матвей, и мы не знакомы.
– Хм, как одного из апостолов. Ты не из монахов ли?
– О нет. По правде говоря, я их не люблю.
Распространяться о причине Матвей не стал. Еще неизвестно, кто этот старец. Вдруг ярый фанатик из верующих?
– В этом мы схожи, юноша. У вас классический латинский, сейчас на нем говорят и пишут только служители церкви. Вы не итальянец и не грек.
– Да, я из северной страны, Московии.
– Слышал о такой. Вы не поможете мне добраться до дома?
– Со всем почтением.
Занятный дед, умный. И по речи видно, и про апостолов, и про Московию знает, что случается не у всех. Торопиться было некуда, Матвею хотелось понять, в какую местность и страну он попал, в какие годы. Идти пришлось не меньше версты. Матвей посочувствовал старику. Ему бы перемещаться в повозке с мулом или осликом. С лошадью может и не управиться.
Не спеша наконец дошли. Перед ними хороший каменный дом в два этажа за каменным забором. На стук в калитку вышел слуга, тоже преклонных лет.
– Ну что же вы, граф! Как можно уходить так далеко в одиночку? На худой конец взяли бы одного из…
Слуга замолчал, бросил на Матвея взгляд. Не хотелось ему говорить о каком-то неизвестном Матвею человеке.
– Алонсо, собери на стол. Мне хочется побеседовать с юношей, если он не против.
– Не против.
Матвей в первый раз видел графа так близко. Он и понятие имел смутное, кто главнее – маркиз, барон, князь или граф. Во дворе стояла беседка, увитая плющом. Рядом журчал небольшой фонтан, давая ощущение прохлады. Сели за стол на удобные деревянные кресла с резными спинками. Насколько помнил Матвей, в Париже были в ходу табуретки, а стулья – у людей зажиточных, кресла он видел два раза у инквизиторов, будь они неладны!
Алонсо быстро принес виноград, финики, еще какие-то невиданные доселе фрукты. Затем кувшин с вином, бокалы венецианского стекла зеленоватого цвета. Стекло в те времена было редкостью, стоило дорого.
– Расскажи мне о себе, Матвей.
Что имя не забыл, уже хорошо, в таком почтенном возрасте провалы в памяти – привычное дело.
– Я говорил, что проживаю в Московии. Служил помощником провизора. Путешествовал с хозяином по делам, но корабль наш потерпел крушение. Меня спасли рыбаки. Жив ли хозяин, где он – мне неведомо.
– Так вот почему тебе известна латынь! – догадался старец. – И что же ты планируешь?
– Даже не знаю. Денег нет, как и жилья, знакомых.
Граф переглянулся со слугой, стоявшим подле стола.
– Не хочешь ли послужить у меня, Матвей? Работа тебе привычная, с разными веществами. Место в доме и еда найдется, как и жалованье. Скажем, два цехина в месяц.
Много это или мало, неизвестно. Но таким предложением пренебрегать не стоит. По виду хозяин не злоумышленник. Да и что у Матвея можно взять, когда в кармане только листок бумаги?
– Согласен, – выдохнул Матвей.
– Вот и славно. Алонсо, плесни нам вина.
Выпили за совместную работу. Вино оказалось превосходным. Потом граф стал расспрашивать Матвея, учинил нечто вроде устного экзамена. Спрашивал, какие кислоты, металлы он знает. Матвей отвечал подробно. Граф внимательно слушал, кивал. Услышанным остался доволен. Матвей – именно тот, за кого себя выдает, не самозванец.
Потом Алонсо показал ему комнату на первом этаже.
– Спать будешь здесь. Без графа в город не выходить. И это… – помолчал слуга, потом добавил: – Ничему не удивляйся и держи язык за зубами.
Алонсо вышел, а Матвей задумался. Почему слуга попросил ничему не удивляться? Что такое творится в доме графа? И почему граф, лицо дворянского происхождения, живет уединенно, если не считать старого Алонсо? Одежда у них смешная, непривычная. Бархатный жилет, короткие штанишки, гетры, на голове берет. Матвей видел картину, где люди были в подобной одежде. Кажется, так одевались в Италии или Венеции.
Матвей успел полежать, отдохнуть, хотя и не утомился. Просто избыток новых впечатлений.
Похоже, жизнь в графском доме неспешная, ибо Алонсо появился часа через два.
– Граф Бернард к себе призывает.
Лаборатория находилась на первом этаже тыльной стороны дома. Стол был уставлен колбами, склянками, коробочками с неведомыми порошками. В комнате еще не рассеялся дым от какой-то химической реакции. Матвей к таким запахам привык, а другой бы чихать стал и кривиться, ибо запах ядреный, аж пощипывало в носу и глазах. Граф взял в руку стеклянный сосуд, горловина которого была заткнута пробкой, причем натуральной, из пробкового дерева, что растет в Африке. Редкость большая!
Граф встряхнул склянку, содержимое тяжело переливалось, поблескивая серебром.
– Что это? Знаешь?
– Ртуть.
– Правильно.
– Сейчас мы попробуем взять немного этого металла и превратить в золото.
Ха! Сколько бы ни читал Матвей об алхимиках, но еще никому не удавалось превратить железо или ртуть в благородное золото. Как-то сказал об этом Пелю. Аптекарь рассмеялся:
– Во-первых, алхимики сильно двинули науку вперед. Во-вторых, кто же расскажет об успехе? Тогда цена на золото рухнет, и сотни тысяч людей по всему свету разорятся. Скорее всего, если алхимик смог совершить открытие, то предложил кому-то из правителей. Как ты думаешь, что сделал бы король или император?
– Приспособил бы открытие себе на службу. Кто же откажется от дармового золота?
– Мыслишь в правильном направлении. Но
