Пожарная застава квартала Одэнматё - Дмитрий Богуцкий
— Набэцуна, присмотри за ними, — вздохнул Кагэцу. — Глаз не спускай.
Набэцуна поправил меч за поясом, положил на полку свиток героического сказания, которое читал в свете фонаря до появления посетителей. Вышел на темную улицу и последовал в отдалении за ронинами и их провожатым.
Господин Кагэцу снова вздохнул и пошел закрывать лавку.
Все это дело ему определенно не нравилось. Все это определенно должно было плохо кончиться.
***
Неброский человек Набэцуна нагнал своих поднадзорных уже около публичного дома «Нежные лепестки персика», где дурень Сайкаку уже ругался через отодвинутое окно первого этажа со своей девицей.
— Ты что? Собрался ко мне клиентов водить? — тихо рычала на Сайкаку девица. — Это как понимать? Сам проиграл меня в публичный дом, еще и наживаться на этом вздумал?
— Оман, ну что ты говоришь! Как я могу оставить тебя в таком положении? Пойми, я все делаю для твоего же блага! А так ты будешь много работать, быстрее отдадим долг…
— Может, тогда ты за меня и в постели отрабатывать будешь?
— Ну, Оман...
— Видеть тебя не хочу! — бросила девица своему бывшему ухажеру, проигравшему ее в кости на прошлой большой игре, где тот искренне намеревался взять большой куш, но неизбежно был сам очищен и ободран, как угорь на закуску. Девица со стуком захлопнула окно, через которое говорила с Сайкаку, чем вызвала восхищенный щелчок языком от старшего из ронинов.
Через пару мгновений окно опять открылось и недовольная Оман, выглянув, бросила:
— Эти, что ли, двое? Заходите теперь, чего уж там.
Ронины, а за ними и Сайкаку, поднялись по лесенке на высокий порог и вошли в бордель.
Пронырливый Набэцуна успел проникнуть в дом вслед за ними и успел услышать, как Сайкаку объясняет ронинам:
— Она тут пока по обычному договору на семь лет. Пока в ученицах ходит, принеси-подай, сама не работает еще…
Набэцуна едва заметно улыбнулся, он присутствовал на той игре, где проигрался Сайкаку, и знал об этом деле все. И в этот дом он был вхож. Весь вечер он в отдалении следил, как ронины напиваются в обществе Оман и ее подружек и как эти подружки гоняют Сайкаку по всякой мелочи, покрикивая на него, как на мелкого слугу. Набэцуна отстраненно слушал, как ронины хвастают своими невероятно героическими подвигами, как хвалятся и обещают осыпать завтра всех здесь золотом, и прочие такие вещи, какие порождает неловкий пьяный ум. Как Сайкаку в ответ вздумал похвалиться своими трудами, и как пьяные ронины, спотыкаясь на каждом столбце от смеха, читали его никчемные выдумки.
И Набэцуна видел, как уже под утро Оман вытащила у старшего из ронинов, заснувших прямо там, где пили, парчовый сверток. Как подменила она содержимое тетрадью с пьеской Сайкаку и сунула обратно ронину в одежду. Как, уходя из залы, Оман пнула ногой заснувшего на полу Сайкаку.
Набэцуна бесшумно поднялся и последовал за ними на улицу, где и услышал все.
— Вот. — Громко шепча, Оман запихала книгу за запах кимоно едва стоявшего на ногах Сайкаку. — Эта книга стоит сорок рё золотом, так этот ронин говорил! Продай тотчас же! Так и долг отдадим, и на жизнь после свадьбы останется! Да иди же, дурачина, нашел время радоваться!
По оживающим после ночного сна улицам города Набэцуна проследовал за Сайкаку к книжной лавке господина Кагэцу, которую этот работящий господин уже открыл с первой зорькой.
— Чего тебе? — неласково встретил почтенный торговец дуралея Сайкаку.
— Да тут товарец у меня завелся, — зачастил Сайкаку. — Вот, думаю, он вас заинтересует.
И Сайкаку положил перед торговцем знакомую книгу с непонятным заголовком. Кагэцу, заломив бровь, посмотрел на книгу, затем медленно раскрыл оную, осмотрел страницу за страницей и, убедившись, что перед ним тот же товар, что и вчера, произнес:
— И что ты хочешь взамен?
— Сорок рё!
— Сдурел? — спокойно ответил Кагэцу. — Такой цены тут никто не даст. Лучше сразу ее сожги.
— Тогда двадцать!
Кагэцу задумался, с прищуром глядя на Сайкаку, подпрыгивающего от нетерпения на своем месте.
— Шел бы ты, Сайкаку, проспался, — посоветовал Кагэцу своему поставщику. — А там посмотрим, может, и получишь ты свою цену.
— Благодарю, господин Кагэцу! Я вечно буду вам обязан! Ноги вам мыть буду! Воду с ног пить!
Кагэцу от такого предложения заметно передернуло.
— Иди уже…
Когда, прихватив книгу, Сайкаку достаточно удалился, Кагэцу произнес:
— Набэцуна, ты все видел?
— Да, господин Кагэцу, — ответил Набэцуна, выступая из тени за книжными полками, где скрывался, как обычно, от чужих взглядов.
Господин Кагэцу негромко произнес:
— Похоже, дурак Сайкаку сам не понял, с какой опасной вещью связался. Когда занимаешься такими делами, всякое случиться может.
— Это так, господин Кагэцу.
— Займись этим. Только прошу тебя не брать в подручные то дурачье, что ты нанимаешь обычно.
— На улицах трудно найти других, господин Кагэцу. Я найму лучших.
— Рассчитываю на тебя, Набэцуна.
Набэцуна кивнул. Господин Кагэцу вполне мог на него полагаться.
***
Их звали Бандой похитителей книг. Точнее, так они любили называть себя, а все прочие называли их как придется и куда менее благозвучно: Косой, Кривой и Бухой.
Они поймали Сайкаку в узком переулке между домами, как бывало встарь, когда они же ловили его при возвращении из школы.
— Та-а-ак, это кто у нас тут? Сайкаку, великий литератор! Как дела, литератор? Чего морду прячешь, литератор! Деньги есть, литератор? А если найду?
— Ну, ребята, ну вы чего…
— Он еще и пихается! Косой, ты видел?! Он меня толкнул! А вот я тебя сам толкну! Ну чего, Сайкаку? Как тебе грязь на вкус? Вкусная, да?
— Так, Бухой, отойди, дай мне с однокашником перетереть. — Косой, второй из банды, поднял Сайкаку с земли, отряхнул на нем одежду. — Сайкакушка, ты нас прости, мы люди простые, недостойные общества такой возвышенной натуры, как ты. Так что потерпи немного, и мы отстанем. Понимаешь?
— Д-да…
— Где книга, Сайкакушка?
— Книга?
— Ну, не тупи, хорошо же начинали!
— А! Книга! Так она у хозяина!
— А?
— У ронина!
— Какого еще ронина? Нам никто ничего не говорил про ронинов!
— Заткни хлебальник, Кривой. Что за ронин, Сайкакушка?
— Так я покажу! Они тут недалеко, в борделе!
— Нд-а? В
