Удержать престол - Денис Старый
Болотников хотел спросить у Войскового атамана за то, что он поддержал Димитрия Иоанновича ранее, но нынче ведет себя, словно жид торговый. Но Иван Исаевич промолчал, затаил зло, но и бровью не повел. Что ж, коли царь не даст, так у Болотникова найдется денег, чтобы купить все требуемое. Может серебра чуть не хватит, но обещать можно.
— На том слово держу и крест поцелую! — ответил Иван Исаевич, чем вызвал легкое замешательство у оппонентов.
Одно дело пообещать на словах, тут казаки, коли частями отдавать, поймут, но Бога не обманешь, он все видит. Однако Гаврила Пан с Бадыровым хорошо пограбили на Волге, а вот поделились малым, да и в войске могилевского Дмитрия вполне можно разжиться все нужным, так что они оказались не против целовать крест.
— Поле! — провозгласил Смага Степанович, борясь с желанием устроить аукцион, да признать правоту того, кто больше предложит.
Но казаки любят серебро, кто ж его не любит, но такой подход в поиске правды, не поймут, низложат.
Потому Войсковой атаман предлагал старинный способ решить проблему, то есть переложить ее на случай, везение, воинское мастерство. Поле — это поединок, своего рода Божий Суд, который должен был оставить в живых только того, за ком правда.
— Неможно! — встал уважаемый казак, наверное, самый старый из ныне живущих станичников. — Али кто один с атаманов в поле выйдет, али кто вступится за Ивана, сына Исаева.
— Спаси Христос, батька, на науку! — сказал Смага Чершенский и поклонился старому казаку, потом обратился к кругу. — Кто станет с казаком Болотниковым за его правду?
Болотников прибыл к донцам со своими проверенными соратниками, большая часть из которых немцы. Любой бы встал рядом с командиром и, скорее всего, шансов у Бадырова с Паном не было бы. Но они не казаки. А в понимании казачества, так и вовсе слуги.
— Я встану! — выкрикнул плюгавый, чуть сгорбленный, несуразный казак.
Болотников не подал и вида, что разочаровался, он уже выстраивал свои действия таким образом, чтобы самому убить двух казачьих атаманов, а этот низкорослый, да еще и чуть сгорбленный казак, покрытый рубцами, хотя бы немного отвлек бы внимание.
Иван Исаевич, узрев реакцию своих соперников понял, что в чем-то, но он ошибается, так как вышедший в круг казак резко поубавил прыти у двух атаманов. Гаврила Пан и Федор Бадыров сменились в лице, проявляя страх. Болотников еще раз посмотрел на казака, который вышел за него биться, с чуть большим интересом. Тот же, ухмыляясь, стал разминать руки и кисти рук. Движения, которые стал выписывать казак были плавными, резкими, он, вопреки своему внешнему виду, демонстрировал феноменальную гибкость и реакцию.
— Андрей, Тихонов сын, еще зовут Корелой. Был с Димитрием Иоанновичем ранее, круг атаманом избирал, — представился казак [по описаниям современников, вид атамана Корелы был «шелудивый и сгорбленный с рубцами на челе», но все утверждали, что был он лихой и быстрый, лютый в сече, при этом еще и весьма деятельный].
Корела хотел вернуться, если можно было так сказать, в большую политику. Гаврила Пан перебил у него возможное старшинство, при том, обхитрил и смог увлечь казаков грабежами. А Корела хотел стать рядом с царем и получать от него блага, при этом с полностью чистой совестью. Хотя и сам был не прочь пограбить. Но на Руси сейчас хватает мест, где можно грабить под благовидными предлогами и именем государя.
— Пана одолеешь? — спросил Болотников у своего союзника.
— Сам просить желал. Есть у меня к нему… — усмехнулся Андрей Тихонович.
— Поле! — провозгласил Войсковой атаман, указывая поединщикам на центр в круге.
Бой был короткий, как, впрочем и большинство поединков. Редко когда сражающиеся театрально крутят саблями, потом еще минут десять парируют удары и производят свои картинные выпады. Это бой на легких шпагах или рапирах может длиться чуть больше времени из-за множества порезов и уколов и что человек умирает не сразу, с саблями все более сурово.
Болотников со всей его невообразимой силой ударил сверху в голову противника, удар не достиг главной цели, но рука Бадырова, в которой была сабля чуть повела в сторону и с короткого замаха, с прокруткой кисти руки, снизу вверх, Иван Исаевич рассек лицо терскому атаману. Это не убило противника, и Болотников заколол растерявшегося и раненого оппонента в сердце.
Как расправился со своим противником Корела, Болотников не видел, он, было дело, осмотрелся, чтобы ринуться на помощь союзнику, но тот в это время уже полез за тряпицей, чтобы очистить от крови свою саблю. Андрей Тихонович одним выверенным движением с приседа, подрубил ногу Гавриле Пану, а после снизу вверх разрубил тому грудную клетку.
Казачий круг безмолвствовал.
— Любо, по чести сие! — сказал казак-старик и круг разразился «Любо».
У казаков свое отношение к людям и жизни. Их философия «двум смертям не бывать, а одной не миновать». Так что на смерть все смотрят спокойно, а вот на удаль казацкую, эмоционально. Так что атаман убит на честном «поле», да здравствует новый атаман!
Вот им и стал Корела, который возглавит отряд донцов в две тысячи и пойдет к государю. Пойдут к царю-императору и двенадцать выбранных казацких старшин, чтобы услышать слово царево и самолично убедиться, что государь по чести будет исполнять обещания, а они свои головы класть за державу. Вот и соль того договора, что предстоит заключить. А Болотников выполнил свою миссию
* * *
Москва 20 августа 1606 года
Нет правления без цели. Если человек наделяется властью, но у него отсутствует четкое понимание, куда ее применить, то он теряет моральное право управлять. Цель не может заключаться в том, чтобы улучшить собственное благополучие, потешить свое самолюбие. Власть не для того, чтобы более изысканно одеваться или вкушать деликатесы, находясь при этом в золотой комнате. Если имеет место быть именно такой вариант, то человек ограничен и не способен привести своих подданных не то, чтобы к процветанию, но хоть к чему-то, что сохранится, устоит, а не падет от несильного дуновения ветра.
У меня есть цель — я желаю стать правителем в государстве, которое будет империей без каких-либо допущений и условностей, мощным государством, под крышей которого укроются многие этносы и народности, с базисной настройкой в виде культурно-религиозного кода, и чтобы в этом коде оставалось место для иных мировозрений.
И мне не нужны устрицы, переперченная каша, кофе или что-то еще, что
