ВоенТур 3 - Азк
— Семена убили?!!
Он повернулся к сидящей на траве женщине, кинул лихорадочный взгляд на неё, затем на радиопередатчик и, как бы все вдруг поняв, с лицом, искаженным отчаянием и яростью, уставил палец на неё.
— Это ты!!! Ты сука его убила!..
— Н-н-ет!.. Я не убивала! Это не я!!! — энергично запротестовала женщина, сидя на пятой точке, отползая от Нечаева.
— Ты-ы!!! — И обведя взлядом всех рядом стоящих, убежденно добавил: Она убила Сему! Моего лучшего друга!!!
Именнов этот момент у меня возникло стойкое убеждение что это я уже где-то видел. А Нечаев продолжал, оглядываясь и как бы призывая в свидетели, истерично крича и натурально при этом брызгая слюной на радистку и в совершенном отчаянии при этом мотая головой:
— Я жить не буду!!!
Обеими руками он ухватил ворот своей расстегнутой наверху гимнастерки и, рванув, разодрал ее до пояса, обнажив широкую крепкую грудь, сплошь расписанную синими разводами морской татуировки.
— Тварь!!!Паскуда!!! Я прикончу тебя падаль!!!
Именно после этого, в голове щелкнуло: фильм «Летом сорок четвертого»! Так что получается, при съемках использовали реальные методы допроса агента в полевых условиях? То, что дед тертый калач это мне известно. И то что он владеет методами допроса в полевых условиях тоже верю сразу и безповоротно, но то что Нечаев прототип одного из главных героев фильма — это неожиданно. Вон, даже татухи морские совпадают…
К концу представления, радистка раскололась до самой жопы, и выдала все и всех. Капитан Агеев был крайне доволен. Улыбаясь, он заливаясь соловьем, сманивал деда Павла к себе:
— Павел Игоревич! Забираю вас к себе, мне такие специалисты нужны!
— Да нет капитан, извиняйте, но я тут со своими повоюю. Хотя если сами не будете справляться, то всегда готов помочь.
Озадаченное лицо капитана меня слегка позабавило. Я то понимал истинную причину отказа…
— Командирское звание и нормальная должность, а Пал Игоревич?
— Дак… не за звания и должности воюем капитан. Кстати, а не спланировать ли нам совместную операцию против этой абверкоманды?
Лицо Агеева сразу стало серьезным и заинтересованным:
— Что конкретно вы предлагаете?
— Радиоигру.
После этих слов Нечаева, глаза капитана мгновенно наполнились свинцовой тяжестью. Он принялся ходить туда-сюда, нервно покусывая стебелек.
— Вы наверное знаете, что возможность провала и последующей радиоигры всегда учитывается при планировании разведывательных операций. Заранее оговариваются различные действия агента и специальные знаки в радиограмме, по наличию или отсутствию которых можно было бы понять, что радист работает под контролем противника. — После этих слов он пытливо посмотрел на Нечаева, и после небольшой паузы продолжил:
— Радиоигра, это крайне острое оружие, и при неосторожном или неумелом её ведении, будет непременно обнаружена и использована противником против вас. Вы это понимаете?
— Вполне…
— И готовы нести ответственность?
— А вы?
Глава 10
Воздух, пропитанный хвоей, был чист и свеж. В эту ночь спалось крепко. Когда проснулся, даже было ощущение как после бани — тело легкое и хочется подпрыгнуть высоко-высоко. Выйдя на улицу, сразу заметил как небо на глазах светлеет. Несмотря на войну, сейчас в эту минуту предрассветная тишина была звенящей и безмятежной, и только где-то недалеко было слышно как хороводятся коты. Неожиданно хлопая крыльями, заорал петух, и тут же из-за крыши дома напротив показался край солнца.
У рукомойника, приколоченного к стене сарая, я умылся и когда вытирался вафельным полотенцем, увидел как из дровяного сарая вышел хозяйский сибирский кот по прозвищу Лапа. С придушенной мышкой в зубах он независимо прошествовал мимо. Котяра выложил добычу на крыльцо летней кухни и, сверкнув желтыми глазами, замер сфинксом. Он всегда приносил сюда мышей, ожидая справедливого вознаграждения. Если Лапа здесь, значит, скоро выйдет хозяйка. Каким то образом кот точно знал, когда она просыпается. Остальные члены семьи для него — всего лишь младшие члены стаи, где верховодит, естественно, он. Ну, в те моменты, когда хозяйки нет на горизонте. А она для кота не главарь, нет, она вне конкуренции, как бог на небе.
Сегодня должна начаться первая радиоигра в моей военной биографии. Назвали мы ее «Березина». Её цель на первом этапе — заставить противника поверить что на минском шоссе собрана внушительная группировка войск и наносить здесь удар не целесообразно. Пусть сами выбирают где, а так как вариантов очень мало, то надеюсь противник примет решение наступать в районе Чернявка. А там у нас приготовлен большой сюрприз, и это не только «Катюши», есть там еще разные всякие неожиданности.
А сейчас я пойду к нашей аппаратной, где Маркони и дед Павел приготовили все для первого сеанса связи под нашим контролем.
Все действие должно происходить в специально развернутой палатке, рядом с аппаратной. На столе сооруженном из ящиков и застеленным куском брезента стояла та самая радиостанция, уже подготовленная к работе. На раскладном стульчике сидела немецкая радистка, аккуратно причесанная, с ровной спиной и каким-то стеклянным взглядом.
— Вы готовы, фройлян? — весело спросил дед Павел, входя в палатку.
— Да. — Она осмотрела радиопередатчик.
Нечаев присел рядом с ней и положил перед собой часы. Осталось полторы минуты. Пал Игоревич достал из своего планшета листок бумаги, и еще раз перечитал текст составленной всеми нами радиограммы.
— Ну что же пора…
Радистка кивнула, подвинула ближе к себе листок с колонками цифр и привычным жестом положила руку на ключ. Ровно в восемь часов рация заработала. Она отстучала радиограмму, через тридцать секунд повторила ее и отодвинув от себя телеграфный ключ сложила руки на коленях.
Неожиданно радистка произнесло повышенным голосом: — Чтобы из расположения работать последний раз, герр капитан. Наши пеленгаторы засекут квадрат, доложат своему командованию, и сразу уйма людей поймет в чем дело. В абверкоманде сразу сообразят, что рация работает под контролем!
— Хорошо, хорошо Хельга. В будущем, мы будем работать из машины. — Маркони убрал рацию в «сидор» и унес в аппаратную.
Солнце сегодня уже припекало прилично, но в тени деревьев жара ощущалась пока слабо. Маркони еще вчера обещал нам всем «одын сурприз», и сейчас мы с нетерпением ждали, что же это будет. В приоткрытую дверь аппаратной было видно, что Маркони повернулся к дежурному связисту, который, надев наушники, что-то писал. От нетерпения, наш главный радиобог барабанил пальцами по стойке с аппаратурой.
— Ну, что?
— Вот пожалуйста. — Радист протянул ему блокнот со своими записями.
Маркони сравнил их с текстом подготовленной нами шифровки и повернувшись к нам произнес с толикой грусти в голосе:
— Ах, Хельга, Хельга. Вырезай из шифровки слово «ваша» и отправляй в эфир.
— Что такое? — поинтересовался капитан.
— Хельга думала, что работает в эфир, а мы очень существенно уменьшили мощность излучения передатчика, и шифровка дальше этой поляны в эфир не ушла, а записана нами. Только что мы ее прослушали, и выяснили, что радистка добавила одно лишнее слово. Сейчас мы условный сигнал работы под контролем уберем, и тогда, — Маркони улыбнулся, — только тогда, мои дорогие, шифровка пойдет в абверкоманду.
Я обернулся посмотреть на радистку. Девушка сидела по прежнему за столом под охраной. Она почувствовав мой взгляд посмотрела на меня и тотчас отвернулась.
Первый этап нашего плана был выполнен. Сунь-Цзы сказал: война — это путь обмана. А другой китайский мудрец изрек: самая лучшая победа — разбить замыслы противника. По моим наблюдениям сроки захвата нашей территории сместились уже минимум на две недели. Как мне кажется, основной причиной почему это произошло — это неудавшийся котел в районе Минска. Нашему командованию удалось вывести огромное количество войск, и даже по слухам большую часть отправить на Северо-Западный фронт, где противник смог существенно продвинуться к Ленинграду. Судя по сводкам Совинформбюро и данным нашего радиоперехвата с последующей дешифровкой, переброшенных войск было вполне достаточно для
