Шестерни системы - Андрей Валерьевич Степанов
— Абрамов! — теперь сыщик пнул меня по ботинку.
— А ваш друг, кажется, более сговорчив, — женщина выразительно изогнула брови.
— Только ему не хватает полномочий. С ним вы тем более не договоритесь.
Евлампия отошла от меня и выпрямилась, некоторое время смотрела в потрескивающее пламя в камине, а затем, не глядя на меня, сказала:
— Я еще в очень хороших отношениях с начальником городской полиции. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
— Не стоит мне угрожать, — ответил я как можно легче.
— Я не угрожаю. Пока что. Как вы могли заметить, все ваши действия остались без последствий. А то, что вы делали на вокзале — вполне могло бы иметь неприятные последствия для вас обоих.
— Так вы же не имеете отношения к той троице на вокзале, — напомнил я.
— Не имею, — согласилась женщина. — Однако вполне могла бы не указывать начальнику полиции на то, что иногда лучше бездействовать и не мешать столичным господам. Я ведь тогда еще не знала, что господами здесь и не пахнет.
— Маман! — воскликнула Ира. — Хватит! Зачем тебе эта политика!
— Дорогая, тут дело не в политике, — ответила ее мать, ничуть не смягчившись. — Это все козни Новикова, этого бездарного выскочки.
— Ух ты, — Быков сел поудобнее и приготовился слушать. — Вот это поворот!
— Простите, но то, что происходит у вас в Вельске, мне незнакомо, — сказал я. — Может, проясните? Я уже устал просить вас обеих дать мне хоть какую-то информацию.
— Ира, будь так добра, — Евлампия устало опустилась на свой стул и картинно отвернулась. — Расскажи нашим гостям, пожалуйста. Меня они отказываются понимать.
— Без загадок, мне их в других делах хватает, — добавил я.
— Из того, что я услышала, — девушка нервно постучала по подлокотнику, — вы — барон Абрамов?
— Верно, — кивнул я. — Можно просто Максим, мне так привычнее.
Теперь фыркнула Евлампия, а когда все повернулись в ее сторону, произнесла:
— Никакого самоуважения! Позор!
— Мне надоело, — я встал со стула. — Поднимайся. Мы уходим.
— Вы никуда не пойдете! — воскликнула женщина. — Гриша! Ваня!
Пара мужиков с двустволками перегородила нам дорогу. Третий, который унес наши пистолеты вместе с патронами, в комнате отсутствовал.
Оружие уперлось мне в грудь, и я поднял руки, не слишком высоко — на уровень плеч. То же самое сделал и Быков, стоя рядом со мной не далее, чем в полуметре правее.
— Вы никуда не пойдете! — повторила Евлампия.
Я посмотрел на мужика. Крепкий и уверенный в себе, но палец держал не на курках. Я вздохнул, словно готовый сдаться. Но сразу же после ухватился за двустволку, предварительно сместившись в сторону.
Так ствол оказался у меня под мышкой, и если бы Гриша — или Ваня, черт их разберет, — рискнул бы нажать на курок, дробь ушла бы в камин, а не разорвала бы мне грудную клетку.
Левую руку я выкинул вперед, ухватившись за цевье перед скобой, а правой надавил на ствол сверху. Оружие выскочило из рук мужика, хорошенько заехав ему по челюсти. Кто-то из женщин вскрикнул.
Я отскочил назад и перевернул двустволку, целясь в прислугу. Парой секунд позже то же самое сделал и сыщик, почти в точности повторив мои движения. Что ж, по крайней мере, теперь я знал, что мои тренировки не прошли даром.
— Бандиты! Настоящие бандиты, вот вы кто! — воскликнула Хворостова-старшая, снова вскакивая со своего места. — Вот и черт с вами! Убирайтесь прочь! Вон из моего дома! — истерично заламывая руки, вскрикнула она.
— Ненормальная! — достаточно громко произнес Быков, держа под прицелом второго слугу. — Что дальше?
— А ничего, — сказал я, пожав плечами. — Уходим.
Я перехватил двустволку, разломил и вытащил оба патрона, а потом приставил оружие к стулу за своей спиной. Прислуга не двинулась с места.
Все молчали. И Гриша, и Ваня, и хозяйки. Все прошло практически бесшумно, и если кто-то находился неподалеку — то они точно ничего бы не услышали. На подкрепление Хворостовым рассчитывать не приходилось. Я же верил, что дворян не стреляют даже в провинции.
— Я надеюсь, нам по-прежнему можно рассчитывать на содействие местной полиции? — поинтересовался я у Евлампии, но та промолчала. — Молчание — знак согласия, — добавил я. — Хотелось бы получить назад наше оружие.
— Постойте, — слабо и неуверенно произнесла Ира. — Подождите, все еще можно решить. Моя маман...
— Не унижайся перед ними, дочь, — строго приказала ей Хворостова. — Они желают прислуживать тем, кто норовит поставить выскочек вроде Новикова в Большой Совет. Уж не знаю, кто там продвинул эту идею, но твоего дядю точно подставили!
«Вот тут, дамочка, вы правы», — подумал я. Но не подал виду. Просто подвинул мужика, который держал ладонь, прижатой к лицу, и направился к выходу. Второй молча пропустил сыщика и тот зашагал рядом.
Я вышел на улицу, так и не встретив больше никого из прислуги. Быков остановил меня в парке при доме, неподалеку от автомобиля Иры.
— Абрамов, ты чего творишь? — сердито спросил он меня.
— Я намерен вернуться обратно в отель.
— Первым делом, что сделает эта ненормальная — она позвонит начальнику полиции, и нас схватят.
— Императорского посланника? — хмыкнул я. — Ни за что не поверю. Ты видел этих мужиков из прислуги. Они только угрожали, но ничего серьезного нам сделать не смогли. Иначе бы уже давно что-нибудь отстрелили.
— Твоя самоуверенность рано или поздно аукнется, — покачал головой сыщик. — Ты же видишь, здесь два семейства, оба в контрах. И явно что-то не так. Ведь Новиков не устраивал никаких проблем для Хворостова?
— Уверен, что нет. Но кто знает, — я пожал плечами. — Именно по этой причине я и хочу как можно быстрее добраться до графа, чтобы спросить его в лоб. А сейчас мы этого сделать не сможем. Время к полуночи, и я уверен, что он уже едва ли способен вести разумные беседы.
— Постойте! — окрикнули нас от дверей дома. — Погодите! Господин барон! — я услышал стук каблуков по плитке, — Максим! — Ира подбежала к нам, запыхавшись. — Не уходите. Я... маман... она не права. Но вы должны ее понять...
— В
