Стрела в печень - Андрей Готлибович Шопперт
— Пароль? — Не сразу Брехт понял, что за купчина.
— У вас продаётся славянский шкаф. — Сделав рожу кирпичом, гаркнул гренадер.
— Вона чё! — Сообразил Иван Яковлевич, помяни чёрта, и тут как тут он. Уже в дверь стучится. У рогатины стоит.
— Что делать? — не понял преображенец.
— Проводи купчину в ротонду. Пусть там меня ждёт, сейчас допишу депешу и спущусь.
Депеша была важной. Любимую игрушку у него отбирают. Башкиры убывают, некого будет учить из лука стрелять. Потому одного из поединщиков, а именно поручика Султанмурата Брехт в Киев не отпустил. Он его решил отправить на побывку на Родину. И не просто родных обнять и жене нового маленького лучника заделать, а набрать, проехавшись по всей Башкирии, новый конный полк. Настоящий из пяти сотен лучших на сегодняшний момент лучников. Конкурсы и соревнования пусть в волостях и дорогах проводит поручик Дюскеев, а новому губернатору надлежало ему помогать, вот и писал сейчас ему писульку Иван Яковлевич.
Генерал губернатором там сейчас непростой человек. Брехт в его судьбе участия не принимал. Анна ещё до его приезда в Москву успела одного из «верховников», а именно Михаила Владимировича Долгорукого из Москвы турнуть. Назначен он был губернатором в Астрахань 08 апреля 1730 года, а месяц спустя сослан на житье в свою боровскую деревню. По делу подложного завещания, за то, что знал и не донёс, приговорён к смертной казни, однако был только сослан. Брехт решил, что не гоже ему в деревне сидеть, пусть Родине послужит и уговорил Анхен отправить его в Казань генерал-губернатором вместо репрессированного Волынского. Нет, Иван Яковлевич не воспылал человеколюбием и всепрощением не заболел. Всё с точностью до наоборот. Нужен был нормальный повод, чтобы и этого жирного гуся, как и Артемия Петровича раскулачить — общипать. Отправить его в Казань, и сто процентов Михаил Владимирович там начнёт татар и башкир доить. А специально посланный туда человечек от Андрея Ивановича Ушакова, пить будет горькую по кабакам и слушать жалобы купцов и дворян татарских и башкирских с мурзами всякими и записывать, а потом хрясь, и так же, как и Волынского, под белы рученьки и на дыбу, а всё имущество в казну. Не всё наворовал, там отчино и дедово? А как теперь отделить? Нет. Конфискация и баста. И айда с небольшой деревенькой (той же Боровской) в Тару, увеличивать народонаселение Сибири.
— Привет, Прокопий Прокопов, — дописав бумагу, обязывающую Долгорукого всячески помогать Султанмурату, Брехт спустился на площадь перед теремом и прошёл в ротонду, а там «купчина» рыжий храпит. В прямом смысле этого слова. Лежит на лавке и храпит. Пришлось пнуть по лавке.
Событие двадцать первое
Пожалуй, они правы, помещая любовь в книги. Пожалуй, только там ей и место.
Уильям Фолкнер «Свет в августе»
Отпустив Прокопия, Иван Яковлевич остался в ротонде. Новости были хорошими. Всё, что он поручил разбойникам, они выполнили. Купили небольшое судно и наняли из пиратов разных команду. Пираты они не только там, в южных морях, на Тортуге, в Северном и Балтийском морях свои тоже есть. Сейчас, когда и Швеция еле — еле в себя приходит после длившейся десятилетия войны, которая полностью разрушила её экономику, и Россия из-за чехарды на троне забросила свои корабли и они большей частью сгнили, пираты потихоньку активизировались. Бывают и бьют их, и между собой случаются бьются. И остаются без кораблей соратники Моргана, среди таких и нашли шесть человек. Так что «Ежели чиго», — как сказал атаман Прокопий, — «то у нас сейчас десяток бойцов и судно». Подумать надо.
Приплыли разбойнички в Данциг под видом купцов, даже товар привезли. Мёд купили, орехов лещины, льняных тканей разных, пока всё это один из моряков пристраивал, вся команда Прокопия шастала по окрестностям и пригородам Данцига, разыскивая герцога Фердинанда Кеттлера. Нашли. Небольшой двухэтажный дом оказался недалеко от порта. У герцога был и дворец с парком в пригороде, но сейчас с молодой женой старичок был в городском доме. Балы устраивал и приёмы, жену новую в свет выводил. Развлекал.
И слуг дополнительно нанял. Нанимал. Под видом одного Прокопий, со своим хреновеньким немецким и приличным польским и был нанят Фердинандом. Вид благообразный, хоть и рыжий. Нанят был Фердинандом на кухню, печи топить. Истопником. Такой истопит. Акцию провели почти сразу, на следующий день был бал, и гости разошлись глубоко за полночь. Фердинанда истопник с компанией придушили, молодую жену сняли почти с какого-то пана. Или пана с неё. Уже платье на ней расстёгивал и развязывал. Долгий процесс. Пана тоже придушили. Дивчину связали аккуратно, не менее аккуратно кляп засунули и выпороли тоже аккуратно, чтобы не брыкалась и не мычала. Подействовало. После чего загрузили герцогиню или теперь уже снова принцессу в карету, облили дом маслом и подожгли. По профилю истопник сработал. «Да гори оно всё огнём», — сказал и пламя кресалом высек.
— Ценности…
— Прокопий, не мельтеши, женские отдайте, это, должно быть, принцессы Иоганны, а всё остальное — ваш приз. Где сейчас принцесса?
— Так в Москве, в моём дому. Ещё раз выпороть уже там пришлось, кричать начала, ещё соседи услышат. Говорят, Тайная канцелярия злобствует.
— Пороть — порите, но не увлекайтесь, только за дело. План такой. Ты Иоганне Магдалене скажи, что вы похитители, и что отправили письмо её отцу герцогу Саксен-Вейсенфельскому Иоганну Георгу, чтобы он её выкупил за сто тысяч талеров. Теперь ждёте ответа. Так что, пусть она не хулюганит, а сидит тихо. Дайте ей там ниток для вышивания и холст, ну, спросите в магазине, чего нужно. Иглы, там, пяльца. Напёрсток. Не специалист. Кормите хорошо. Стоп. Хлеба чёрного не давайте, только белый и в очень небольших количествах. Ещё угробите дивчину спорыньёй.
— Чем?
— Не важно. Чёрного хлеба не давать. И сами не ешьте, там… ну. Не важно, не ешьте.
— А письмо?
— Чего письмо? — Не понял Иван Яковлевич.
— Письмо герцогу, отцу, писать? О выкупе? — и жаднючие глаза рыжие у рыжего Прокопова.
— План другой. А… напишите и даже принцессе покажите. И отправьте потом.
— А где этот Сакес вейсфель?
— Вопрос. Вайсенфельс? Это город в Саксонии. Туда и напишите.
— Хорошо. А долго дивчина…
— Не гони коней, Прокопий. Она должна натерпеться. План такой. Вот, сбиваешь каждый раз, не даёшь договорить. Это тебя пороть надо. Так план. Узнает каким-то образом о пленнице мой бра… Человек один. Он тебя убьёт и всех твоих разбойников, и принцессу освободит, да и женится потом на ней.
— Убьёт? — отшатнулся бандюган, даже волосы рыжие седыми в миг стали. Шутка. Просто дыбом встали.
— Понааааарошку! — прихлопнул вскочившего Прокопия назад к лавке Брехт. Она увидит трупы в крови все и рыцаря в белых одеждах с окровавленным мечом. Красота. Будет девушке, что в старости внукам рассказывать. Нравится план?
— Кхм. Пон…нпрошку?
— Прокопий, ты мне живой нужен. Столько планов на тебя. Кстати, тренируйтесь в стрельбе из штуцеров. Одну акцию ещё нужно будет выполнить вскорости, и там нужно будет убить из штуцера издалека одного вредного типуса. Купите в магазине штуцеров несколько и тренируйтесь. Если найдёте длинноствольные арабские, то их обязательно купите. Потом и я вами займусь.
— Понятно, Ваше Высокопревосходительство… А кхм… А чин офицерский?
— Получите, все четверо, и в Лейб-гвардии Георгиевский полк зачислены будете. Всё, прощевай. Пароль прежний. Появись через неделю. Сейчас проблем у меня полно. Войнушку организовываю.
Сейчас Иван Яковлевич лежал и прикидывал. Не срасталось. Он хотел старшего брата Карла женить на принцессе. Именно он и должен был освободить пленницу, всё как в сказке, отважный рыцарь в белых штанах и шёлковой белой рубашке с кружевным воротником. А на ней (РУБАХЕ), и на мече большущем кровь врагов. Принцесса в обморок, он её подхватывает и… Дальше не для детей. А вот ещё дальше. Там папашка принцессы без наследников. И умрёт вскоре. Чем Карл Бирон не годится в герцоги Саксен-Вейсенфельские, тем более что грядёт война за Польское наследство и Август третий — курфюрст Саксонии, который
