Большая игра - Антон Перунов
— У вас отличный корабль, герр Колычефф, — и не подумав скрывать зависть, сообщил он хозяину. — Быстроходный, маневренный… ему бы добавить артиллерию, да бомбоотсек побольше, лучшего нельзя было и пожелать!
— Нет, Герман, — покачал головой Март, — этот корабль создан не для войны.
— Жаль. Война — это квинтэссенция человеческой цивилизации. Ее альфа и омега…
— Он такой забавный, этот толстяк, — тихонько шепнула мужу Саша.
К слову сказать, Геринг был вовсе не таким толстым, как это изображали советские карикатуристы, но по сравнению со стройной и подтянутой Александрой, конечно, выглядел несколько рыхлым.
— Дай этому шутнику волю, он весь мир засыплет бомбами, — так же тихо ответил ей Март.
— Мне кажется, или ты немного предвзят к нашему сопровождающему?
— Нет, что ты, — сделал честное лицо супруг, старавшийся держаться подальше от старины Германа, чтобы избежать искушения выбросить его за борт.
Вообще странное чувство. В этой истории немецкий пилот пока не сделал еще ничего ужасного, но, глядя на него, Колычев все равно видел рейхсмаршала авиации Третьего рейха. Кстати, где-то здесь должен жить один художник…
В Фридрихсхафене их встретили радушно. Все-таки имя Колычевых много значило в авиационном мире. К тому же, как оказалось, местные авиа и моторостроительные фирмы вовсю сотрудничали с ОЗК. А в некоторых, например, в «Дорнье» и «Цанрадфабрик», корпорация Марта имела пакет акций.
Имелись контакты и с «Люфтшифбау», главный конструктор которого Людвиг Дюрр когда-то стажировался у Ивана Архиповича.
— Вы не похожи на деда, — буркнул он, внимательно посмотрев на главу ОЗК.
— Разве?
— Тот был настоящий сибирский мужик. Как это по-русски…
— Кержак?
— Nein. Varnak!
— Даже так? — не смог удержаться от усмешки Март.
— Именно. Когда он переодевался во фрак, то выглядел как медведь, на которого зачем-то нацепили глупые тряпки. И это был не цирковой зверь, вынужденный кривляться на потеху публике, а самый настоящий хищник.
— А почему ваша фирма называется «Luftschiffbau»[12]? — спросил Колычев, чтобы сменить тему.
— Мы начинали с постройки дирижаблей. В те времена никто в Германии не знал, как делать ГДК для воздушных кораблей, а ваш дед умел хранить тайны.
— Но вы научились?
— Не я. Этого парня зовут Карл Майбах. У него светлая голова, и руки растут, откуда надо.
— Я хотел бы с ним познакомиться.
— Нет ничего проще, если вы любите роскошные автомобили. На его фирме делают и их.
— Спасибо за совет. Правда, я предпочитаю мотоциклы…
— В самом деле? — сверкнул глазами Дюрр.
— Да. Раньше у меня был «Нортон 16Эйч», потом БМВ Р-71М. Но он разбился несколько месяцев назад…
— Не справились с управлением? — поморщился насмешливо старик.
— Нет, это случилось в бою. За рулем был мой старпом, и они вместе с мотоциклом всех нас выручили…
— Погодите-ка, я, кажется, припоминаю! Читал в журнале. «Оружие в руке» — это про вас?
— Да, про моего офицера — Ибрагима Хаджиева.
— Достойный поступок! И неудивительно! Самые лучшие машины делают в Баварии! — высоко подняв палец, заявил Дюрр. — Пойдемте, я покажу вам свой.
Как оказалось, герр Людвиг был настоящим энтузиастом этого вида транспорта и имел целую коллекцию. Поговаривали, что когда лет двадцать назад, во время кризиса, ему предложили расстаться с ней, конструктор с негодованием отверг это предложение. И теперь, найдя в лице Марта родственную душу, старик оттаял, и между ними возникло нечто вроде взаимной приязни.
— Если будете брать себе новый мотоцикл, берите БМВ или на худой конец саксонский ДКВ[13]! А если надумаете брать полноприводный с коляской, то рекомендую исключительно Цундап! О, это истинная вершина германского инженерного гения! — рассуждал он, с любовью оглядывая стоящие в ряд машины.
Большинство из них казались, на вкус Колычева, довольно древними и примитивными, но вот хозяину они явно напоминали о тех временах, когда трава была зеленее, небо голубее, а девки моложе.
— А что вы посоветуете?
— Тут уж вам решать, — хмыкнул Дюрр. — Я слышал, что у вас на корабле есть боты, на которых вы можете добраться, куда вам нужно. Но мотоцикл — это ведь не только вид транспорта, это…
— Для души?
— Точно! — кивнул гер Людвиг. — Слова вы умеете подбирать лучше, чем спутников.
— О чем вы?
— О Геринге, конечно.
— Вы знакомы?
— Еще бы. Именно здесь он научился летать.
— И с тех пор он вам не нравится?
— Нет. Пока Герман не связался с фрайкором, он был нормальным парнем.
— Вот как? Кстати, все хочу спросить, но не знаю кого. Геринг уже не молод, но, не смотря на репутацию отличного пилота, все еще майор. Почему?
— Это долгая история. Он родом из Баварии, но имеет подданство Пруссии, а значит, везде является чужаком. К тому же, он неоднократно покидал службу, чтобы стать наемником в Латинской Америке и других местах. У вас это называется…
— Приватир?
— Вот-вот. И как вы сами понимаете, начальство не любит волонтеров.
— Понятно.
— Не тратьте на него свое сочувствие. Герман всегда умел находить общий язык с командованием. Другого давно бы выкинули из Люфтштрайкрафте, но он всегда находил возможность восстановиться. А теперь вот ухитрился пролезть в адъютанты к самому кайзеру. Помяните мое слово, он еще станет генералом!
После осмотра коллекции появилась возможность ознакомиться и со строительством воздушных кораблей. Масштабы производства на Люфтшифбау сильно уступали таковым в ОЗК. Технический уровень, в общем, тоже. Но вот культура производства была, что называется, на высоте. «Цепеллины» — так называли в здешней реальности самые большие немецкие воздушные корабли, поражали не только размерами и продуманностью конструкции, но и тщательной отделкой как корпуса в целом, так и каждого механизма в отдельности.
Правда, немцы не были бы немцами, если бы не переусложнили все, до чего смог дотянуться их пытливый тевтонский разум. Точная фрезеровка там, где можно было обойтись штамповкой, прецизионная точность соединения любых деталей, а еще системы автоматической смазки и регулировки везде, где только можно таковую установить. Все значительно увеличивало стоимость, как самих кораблей, так и их обслуживания, но в планы Марта не входило консультирование европейских коллег. А если Дюрр или его инженеры интересовались мнением своего русского гостя, то он предпочитал отшучиваться и делать вид, что ничего не понимает в столь сложной технике.
Впрочем, досуг Колычевых и их друзей не ограничивался посещением промышленных предприятий. Как и положено молодоженам, они покатались по Боденскому озеру на антикварных колесных пароходиках. Побродили по средневековым улочкам Констанца и Линдау. Покормили лебедей на протоке из Большого озера в Унтерзее. Не забыли и про музей под открытым небом «Штилтхауз», в котором были воспроизведено поселение бронзового века.
Будь они обычными туристами, на выполнение всей этой культурной программы ушло бы не менее двух недель, а то и больше. Но благодаря боту управились за три дня, после чего слетали на нем в сторону Альп, где специально нанятый фотограф запечатлел их на фоне заснеженных вершин.
Ну, а завершилось все, конечно же, пикником под открытым небом. Колычев жарил шашлыки, женская половина экипажа наделала каких-то сэндвичей. Прихватившие с собой ружья Геринг с Кимом пытались поохотиться, но так никого и не подстрелили, после чего заедали свое огорчение жареным мясом с таким пылом, как будто соревновались.
— Куда летим дальше? — спросила Саша, когда победивший в состязании Геринг задремал в шезлонге.
— Куда захочешь, — пожал плечами Март. — Париж?
— Нет, — помотала головой жена. — Он очень нравится моей маменьке, но я никогда не разделяла ее восторг.
— Тогда, быть может, Италия? Венеция, Флоренция, Рим, Неаполь…
— Звучит заманчиво. А потом?
— А потом перед нами открыт весь мир. Если тебе так уж нравятся древности, давай отправимся в Египет, посмотрим на пирамиды. Или сразу рванем в Латинскую Америку. Скажем, в Рио-де-Жанейро!
— Туда-то зачем?
— Чудесный город. Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах!
— Ха-ха-ха! — расхохоталась в ответ Александра. — Нет, ты положительно невозможен! Как представлю себе эту картину…
— Что? — подскочил разбуженный ее смехом Геринг.
— Простите ради бога, Герман, я вас разбудила, — повинилась фрау Колычева.
— Нет-нет, я не спал! — запротестовал пилот. — Но что вы так живо обсуждали?
— Наши дальнейшие планы.
— Вы собираетесь нас покинуть? — в голосе немца прозвучало неприкрытое сожаление.
— Все когда-нибудь кончается, —
