Пионер. Назад в СССР - Павел Ларин
— Ты не Петя. — Сообщила Антону Селедка, внезапно вынырнувшая из-за спины подружки.
Голос у Тупикиной был чуть более противный, чем выражение физиономии. Удивительное дело. Ночью я видел вполне нормальную девчонку. Днем — снова ядовитая мегера. Чудеса просто какие-то. Может, у нее раздвоение личности?
Селедка, для большего эффекта, одарила Ряскина выразительным взглядом. Мол, сиди, не вякай. Не с тобой поздоровались. Причем, ее появление реально было очень неожиданным. Как приведение, честное слово.
Теперь обе девчонки замерли рядом с нашим столом. И это, почему-то, совсем не казалось мне хорошим знаком. Даже наоборот. Настораживало. Не люблю вот такие загадочные сюрпризы. Вообще не люблю сюрпризы. Как правило, они имеют хреновые последствия.
— Я же лучше, чем щенок…– Ответил Ряскин и громко заржал.
Остальные пацаны поддержали его дебильный смех. Все, кроме меня. Потому что я вообще не понял, при чем тут собака.
— Слушай, Карлсон недоделанный, не с тобой разговаривают. — Осекла Селедка Антона, а затем толкнула локтем Фокину в бок, намекая, чтоб та уже сказала вслух, зачем подошла.
Мне, кстати, тоже было крайне интересно. Откуда столь внезапный интерес к скромной персоне Ванечкина.
— Петя, я знаю, ты — хорошо разбираешься в растениях. Не мог бы помочь мне собрать гербарий? Нам задали летом сделать коллекцию полезных трав и красиво оформить. Помнишь? Себе ведь будешь делать?– Маша выпалила все это одним заходом и немного покраснела.
Вернее, мило порозовела. Ей этот румянец на щеках шел неимоверно. Просто сладкая булочка, а не девчонка.
Я лихорадочно принялся соображать. Что такое гербарий? И зачем его собирать? Подписываться на всякую непонятную ерунду — такое себе вариант.
За столом повисла пауза. Пацаны смотрели на меня с удивлением, ибо я молчал с задумчивым видом и ничего не говорил в ответ на просьбу Фокиной. Наверное, для них это был шок. Такая симпатичная девочка зовет задрота Ванечкина, а он сомневается. Судя по лицам моих товарищей, они, к примеру, готовы были отправиться прямо сейчас. Куда бы их не позвала Фокина. Гербарий, хренарий, хоть гнилые внутренности скунса. По фигу. Только бы в обществе Маши.
— Подумаю. — Сказал я, а потом вообще отвернулся. Лупимся друг на друга, как два идиота. Она спросила, я ответил. Все.
К тому же, хотелось доесть остатки бутерброда с маслом и допить это какао. Симпатичных девок до хрена, а со жратвой очевидные проблемы. Тем более, не могу я Фокину воспринимать, как равноценную партнершу. По мне, она — подросток. Маленькая слишком. Да, красивая. Да, несомненно, звезда школы, а теперь и лагеря, среди девчонок. Но мне та же Елена Сергеевна гораздо интереснее. Никогда не страдал тягой к молоденьким нимфеткам.
— Подумаешь⁈– Селедка буквально подавилась слюной от возмущения. Или ядом. Так, наверное, будет более точно. — Ванечкин, ты совсем ку-ку?
Она покрутила у виска указательным пальцем. Причем, совершенно непонятно, почему это ее задело. Я вроде бы отшил сейчас Фокину, а психует Селедка. Логики никакой. Впрочем, я уже догадался, логика и подростки — вещи несовместимые. Не хочу даже голову ломать.
— Идем, Маша. Пусть думает этот…этот… Дурак! — Тупикина схватила подругу за руку и потащила ее прочь от нашего столика. Но при этом пару раз оглянулась. Взгляд у нее был… Огонь, а не взгляд. Мандец, какая странная ситуация.
— Ванечкин…Это что вообще такое? — Рожа у Ряскина была просто охреневшей. — Самая красивая девочка в лагере зовет тебя собирать гербарий… А ты говоришь, подумаю⁈ Слушай, даже в моей школе некоторые пацаны по ней сохнут. А мы, между прочим, в разных районах учимся. Это же Фокина. Гимнастка, отличница. Мечта, а не девчонка.
— Круто…– Я пожал плечами, затем сунул последний маленький кусочек булки с маслом в рот. Прожевал и запил остатками какао. Желудок заурчал, намекая, что такие порции его не радуют.
— Во ты дебил…– С восхищением протянул Толстяк Вася. — Я в шоке с тебя, Ванечкин. Отшил Фокину… Кому расскажи, не поверят.
— Зато гляньте на Лапина. — Тихо выдал четвертый пацан, сидевший за нашим столиком. Кажется, Коля. Фамилию не помню. То ли Саблин, то ли Маблин, то ли Граблин. Какая-то такая херня.
Я обернулся, чтоб посмотреть туда, где завтракал старший отряд. Федька буквально прожигал меня взглядом. Еще один… Сговорились, что ли. Сижу, никого не трогаю, пытаюсь пожрать, а тут со всех сторон сплошной негатив.
У Лапина даже скулы выступили острее, так бедолага сцепил зубы. Как бы не раскрошились и не высыпались в тарелку от усилий. Будет весело, конечно. Рядом с Федькой сидели неизменные компаньоны — Серега Репин, тот самый, кому я чуть нос не порвал, и еще двое. Их имена пока оставались неизвестными. Да и не очень интересно.
— Видимо, Лапин тоже считает Фокину самой красивой девочкой в лагере, — Добавил Коля многозначительно. — И ему, видимо, совсем не понравилось, что она подошла к тебе. Гляди, прямо дым из ушей сейчас пойдёт.
— Точно Саблин говорит. Смотри, как Федора от злости распирает. — Ряскин поддакнул, а потом покосился на меня с сочувствием. — Слушай, характер этого парня всем известный. Он же вообще ничего не боится и никаких принципов не имеет. Только отца опасается. Но отец далеко и он точно за тебя не заступится. Знаешь, что… Лучше один по лагерю не ходи вечером…
Ряскин снова глянул в сторону спортсмена, который продолжал пялиться на меня, а потом добавил.
— Да и днем, наверное, тоже. Выцепят тебя вчетвером, не отмахаешься.
В этот момент Фокина и Селедка поравнялись со столами старшего отряда. Они медленно двигали в сторону выхода. То есть, в столовую мы должны ходить парами, а обратно можно самостоятельно. Мандец… Как же тупо все устроено.
Федька моментально перестал лупиться на меня, отодвинул пустую тарелку и вскочил из-за стола. Тупикина, как раз, что-то усиленно втирала подруге в ухо. По сторонам они обе не смотрели.
Не понял, если честно, что за хрень была со стороны девчонок. По идее, судя по отрывочным воспоминаниям Ванечкина, это он убивался по Маше, а никак не она по нем. Какого хрена ей приспичило самой звать меня на какое-то сомнительное мероприятие?
Спортсмен сделал шаг навстречу Фокиной. Она остановилась, что было вполне логично. Федька просто тупо перекрыл ей дорогу. Замер, раскорячившись, и почему-то слегка набычился. Будто не с девочкой говорит, а планирует дать ей в рожу.
— Куда торопитесь? Ваш отряд еще не уходит. — Лапин осклабился, словно сказал какую-то неимоверное умную и смешную вещь.
— А ты кто? Воспитатель? Или, может, директор лагеря? — Селедка даже тут влезла вперед подруги.
Она демонстративно закатила глаза, намекая на скудоумие Лапина. В принципе, тут я с ней был полностью солидарен. Говорят, он учится отлично? Как? В голове у человека отсутствует мозг.
Маша, в отличие от Селедки, которой, похоже, срать глубоко на любые авторитеты, промолчала. В сторону Федьки она смотрела немного испуганно. Не знаю, конечно, что связывает столь непохожих девчонок, но пока Тупикина рядом, Фокина может не рассчитывать на удачную личную жизнь. Ей просто слова никто не даст сказать. Маше, имею в виду. А на свидания она, наверное, ходит под присмотром Селедки.
— Оооо… А кто это тут у нас пищит? Что за мелкая, противная дрянь?– Лапин принялся демонстративно вертеть головой. Типа, не видит перед собой Селедку. Нереально тупой товарищ.
— Какой же ты придурок, Феденька… — Тупикина буквально озвучила мои мысли. Причем, она ответила ему милым, ласковым тоном, а потом резко, со всей силы, пнула спортсмена по ноге.
Реально. Просто ни с того ни с сего ударила Лапина пяткой в голень.
Тот столь подлых движений от Селедки не ожидал, а потому громко крякнул и немного даже присел. Рожа у спортсмена скривилась так, что захотелось подойти и повторить.
— Ты… да ты совсем, что ли? — Выдал, наконец, Федька. — Дура мелкая…
— Лапин!
Со стороны раздаточной к Федору шел мужик, лет сорока. Высокий, с седыми висками. От него просто за километр отвратительно мерзко разило положительной энергией. Не надо быть псиоником, чтоб почувствовать, мужик — хороший человек во всех смыслах этого слова. Не люблю таких. Рядом с ними у меня начинается аллергия на доброту и порядочность.
— Воспитатель старшего отряда — Евгений Александрович. — Со знанием дела пояснил
