Стажёр - Натан Темень
Но у полуэльфа всё серьёзно оказалось.
— Я понял, — говорил он тихо, напряжённо. — Я долго думал, и понял. Это не давало мне покоя. Всё время не давало покоя…
Как по мне, ему не мешало бы хлопнуть стаканчик чего-нибудь успокоительного и завалиться на диван. Или где там изволят отдыхать потомки благородных эльвов. Но вслух я сказал:
— Послушай, что мы всё на вы? Скажи мне своё имя, а то неудобно как-то. Вместе на дело ходили…
Он запнулся, как-то странно посмотрел на меня. Что, опять не то сказал?
— Э-э, раз вы… ты… хочешь… Зовите… зови меня Альфрид.
Вот так имечко.
— Зови меня просто Дмитрий. Не надо вот этого — господин.
Он резко кивнул.
— Да, Дмитрий. Так вы играете в карты?
— Понемножку. Как любитель.
— Этого мало. Но ничего… Штосс не такая уж трудная игра. Мы вас… тебя обучим.
Дело намечалось денежное. Хотя и опасное. Если попадёмся — живьём в землю закопают, буднично, как о чём-то обыкновенном, заметил Альфрид.
В заведениях, таких как "Сытый Гобби", играют — играют по мелочи и по-крупному. Крутятся там шальные деньги. Кто последние копейки проигрывает, кто гораздо больше, и не последние.
Есть там столы для картёжников, есть для рулетки. Можно просто кости бросать — кому что нравится. Играет народ самый разный, без разбора: люди, орги и гобы. И есть одна сложность для тех, кто хочет лёгких и быстрых денег. Сложность такая — чтобы не возникло о у кого-нибудь соблазна помочь удаче, на каждый стол наложено заклятье. Мало ли, вдруг придёт крутануть рулетку гоб или орк, у которого в роду хранят заклинание на выигрыш. На удачу, на деньги, на прибыль — что угодно. Лишь бы помочь выиграть, и заведение обмануть.
Вот для этого магию и применили. Все столы — абсолютно все — сделаны на заказ. В столице, конечно, заклинания подороже, от всякой магии любого уровня. У нас попроще, но всё равно действуют.
И тут нашего Альфрида осенило.
— Я долго думал, — сказал он. — И понял, в чём дело. Заметил ещё тогда, когда мы с Вавилой пытались вас пощипать. У меня есть амулет, небольшой, но действует исправно. Я должен был вас обездвижить, если Вавила не справится. Он не справился, я применил амулет. Вы упали, я подумал — подействовало. Но вы просто споткнулись. Теперь я это знаю.
Он перевёл дух, улыбнулся, показав острые белые зубы.
— Всё стало ясно при ограблении. Там в карете был маг, настоящий. Я сам видел, как он сделал знак и применил заклинание. Вы ему помешали. Заклинание было произнесено — и не сработало. Как это случилось? Вы погасили его. Сначала я подумал, что вы имеете амулет, что знаете слова. Но нет, вы ничего не умеете. Вы даже не знаете, чья кровь в вас течёт. Я не спал, всё прокручивал в уме… Остаётся только одно. Ваш дар так силён, что жалких остатков, что позволяет ваша печать, хватает.
— На что хватает? — говорю. Мне уже самому интересно стало, до чего он додумался.
— Вы гаситель.
— Гасило у нас было, — фыркаю. Да что за бред такой. — Им наш орг кучеру залепил по башке. Чуть не насмерть.
— Не надо шутить, Дмитрий, — рыкнул Альфрид. — С магией предков не шутят!
Посверлил меня глазами, убедился что я не смеюсь, продолжил:
— Этот дар встречается редко, и его обладатели очень ценятся в среде эльвов. У нас, носителей благородной крови, последний раз такое проявилось давно, два поколения назад.
— И что? — заинтересовался я.
— Носителю повезло — юношу заметили. Ему разрешили пройти обучение в местной общине, где он показал прекрасные результаты. После его пригласили в столицу, к лицу самого высшего эльва, благороднейшего господина Домикуса.
— Надеюсь, он загребал деньги лопатой.
Альфрид смутился.
— Вовсе нет. К несчастью, юноше не повезло. Его прекрасно приняли в доме Демикусов, и поручали различные дела в самых знатных домах. В том числе секретного свойства. Но бедняга недолго наслаждался своим счастьем и вскоре скончался от болезни. Как видно, кровь эльвов была в нём недостаточно сильна.
"Ага, — подумал я. — Скончался. Скоропостижно, от удара табакеркой по голове". Но вслух ничего не сказал. Не хотел разрушать иллюзии Альфрида. Видно же, чувак бредит своими благородными предками.
— И вот теперь, — продолжал вещать Альфрид, не заметив моего скептицизма. — Мы воспользуемся твоим даром в благих целях!
Я заметил, что про общину он ничего не сказал. Какие-то проблемы у него с родичами, видно невооружённым глазом.
План оказался такой: мы приходим в заведение, где идёт игра. Занимаем позицию за столом. Я прикидываюсь новичком, который не знает, каким концом за карту — рулетку, кости, нужное подчеркнуть — держаться. Но думает, что самый умный. (Тут мне даже притворяться не надо — так оно и есть).
Завсегдатаи, шулера, и прочая публика, которым только в радость облапошить новенького, радостно налетят к столу.
Тут надо держать ухо востро, чтобы не упустить момент. Когда ставки поднимутся до заоблачных высот, мы используем мой дар, и сорвём банк.
Для этого мой новый друг собирался обучить меня простенькому, но эффектному заклинанию. "Ничего сложного, надо только захотеть" — так выразился Альфрид.
Ага. Легко сказать… Мы ушли на окраину, где и домов-то не было — какие-то сараи и древние развалюхи, — присели в укромном уголке и принялись практиковаться. Альфрид показывал, я старался.
Кто скажет, что колдовать легко, плюньте ему в рожу. Мы сидели, потом вскочили, полуэльф забегал кругами, объясняя на пальцах, что это просто — как дважды два. Я пытался кастовать заклинание, но всё было напрасно. Альфрид потел и ругался, как прораб на стройке.
— Бесполезно, бесполезно!.. — полуэльф плюхнулся задом на гнилое брёвнышко, и горестно обхватил уши руками. — Я не знаю, не знаю, что делать с тобой, Дмитрий!
И в глазах такое: ну всё пропало, гениальный план идёт псу под хвост из-за тупого студента. "Видать, у господина Найдёнова тоже кровь сильно разбавлена" — прочёл я в его глазах.
Да я уже и сам в себе засомневался. Может, это Найдёнов потомок благородных эльвов, и у него бы всё получилось. Без меня. А тут я — влез и всё испортил.
— Слушай, — говорю. — Так дела не делаются. Надо сменить обстановку. Здесь место неподходящее. Вымораживает. Пошли ко мне, согреемся, чайку попьём. А там, глядишь, получится. Дома и стены помогают.
Поглядел он на меня диким взглядом, поморгал, подумал и согласился. От отчаяния — а не от моей прекрасной
