Конвойцы - Андрей Олегович Белянин
Вот только кто даст гарантии, что ты эти изменения заметил? Что, если временной сдвиг изменил в тебе всего лишь память, внешность, социальный статус, но ты по-прежнему считаешь, что ничего не произошло? А все потому, что некто, который уже даже совсем не ты, попав в прошлое, сделал всего лишь один неправильный шаг…
– Брось, не думай, – веско подтвердил Василий. – Если всерьез уйти в эту тему с головой, то потом жить не захочешь. Кстати, ты ведь кашу с салом не ешь? Вам Аллах свинину запрещает. Давай тогда я…
– Еще как ем, – резко отбрил Заур, хватая свою миску. – Аллах премудрый и всемилостивейший, он поймет.
Кудрявый калужанин разочарованно отвернулся и принял из рук девушки свою порцию. Заурбек Кочесоков тем временем, ни на кого не глядя, едва ли не с ненавистью работая деревянной ложкой, быстро смел рассыпчатую пшенную кашу с кусочками поджаренного сала, солью и горными травами. Вкусно до безумия!
Казачья кухня, быть может, не самая известная и не раскручена ни разу, но каждый кто хоть раз ел забайкальский кулеш с костра, паштет из судака по-астрахански, кубанский борщ на ботве, мидий по-черноморски с салом и щучьей икрой или тройную донскую уху с дымком, навсегда станет их преданным фанатом!
До сих пор ходят слухи, что после походов на Париж именно наши казаки обогатили французскую кулинарию рядом интереснейших рецептов быстрых в приготовлении блюд. И нет, жрать лягушек, задолго до этого, парижане прекрасно научились сами…
– Ночевать тут не станем, – после обеда определил дед Ерошка. – Хучь с нами и шайтан горный (прости, Матерь Божия, скотиняку горбоносую, не обижайся на старика…), но головы от наши ныне за князя Михаила лечь должны. Потому – по коням!
– Ай, уфажаемый дедушка, зачем такие страшные слофа гофоришь? Обидно даже и фесьма! Можно я с фами пойду, пригожусь кде-нибудь, я очень ферный, а тут мне сидеть скушна и неинтересно софсем. Даже жениться больше не фариант…
– Прости, кунак, – ответил Барлога, когда взгляды всех присутствующих сошлись на его эполетах. – Тут такое дело…
Нет, это не значило, что его так безоговорочно уважают, потому что он у нас самый умный. Но, с другой стороны, именно это как раз таки давало возможность успешно переложить всю ответственность на того, у кого чин выше. А второкурсник числился подпоручиком.
– Прости, – повторил он. – Ну как мы тебя возьмем? Вот дед Ерошка с Татьяной идут, мы с Зауром, а ты в паре с кем? Как нам объяснить другим конвойцам, что с нами натуральный шайтан разгуливает? Нас в лучшем случае высмеют, а в худшем…
Он не успел закончить предложение, как Ахметка исчез. На его месте сидел черный лохматый лопоухий пес, с репейниками на хвосте, дурацкой улыбкой во всю пасть и подмигивающий Васе самым фривольным образом.
– Фот так лучше ше, да?
– Собака разговаривает…
– Дорогой кунак Фасилий, не пукайся, – маленький шайтан вновь принял свой привычный облик. – Такому фажному русскому офицеру фсегда можно ходить с охотничьей собакой. А даже гафкать умею, гаф-гаф?..
– Не, шикардос, конечно. И вообще-то, так я кошатник, – второкурсник опустился на корточки, почесывая пузо развалившемуся песелю. Оба выглядели крайне довольными.
В общем, против оказались дед с внучкой и первокурсник из Владикавказа. Хотя последний, возможно, просто слегка приревновал, потому что в прошлый раз хитрозадый Ахметка терся ближе к нему, а сейчас изо всех сил умасливал Барлогу.
Причем настолько успешно, что Василий сдался, признал, что собак он любил тоже, а как русскому офицеру ему прямо-таки по чину полагается боевой, охотничий пес (что являлось чистой брехней шайтановой!), и с этим ничего нельзя поделать. Так что отряд, выходящий из Мертвого аула, увеличился на одну небритую боевую единицу с кривым носом и в большущей папахе, сползающей на глаза.
Шайтан гордо восседал на крупе буланого жеребца, держась за пояс студента-историка, и хлопал длинными ресницами, словно счастливая принцесса, спасенная им от огнедышащего дракона. И уже спустя какие-то полчаса все поняли, что взяли этот довесок не зря…
– Берегись, – вдруг крикнула Татьяна, резко пригибаясь в седле.
С вершины стоящей на отшибе высокой сосны слетела серебряная молния, едва не коснувшись острыми когтями спины казачки. Дед Ерошка выхватил пистолет, но стрелять было уже не в кого, цель исчезла. Кони встали, тревожно поводя ушами.
– Что это было? – свистящим полушепотом спросил Василий.
Первокурсник до половины вытащил кинжал из ножен, но ничего не ответил.
– Какого… здесь происходит? – сам Заур не успел и бровью повести, как бесшумно скользнувший край крыла вспорол черкеску у него на плече. Царапина была не глубокая, кровь не хлынула рекой, но все равно неприятно.
– Похоже на бумеранг или на птицу…
В следующую секунду эмоциональный кавказский шайтан вдруг подпрыгнул на метр вверх, резко взмахнул папахой и, рухнув на землю пузом заорал:
– Я поймал ефо, я храбрый! Будишь знать, курица шелезная, как на моих кунаков клефаться!
Старый казак, не опуская ствол пистолета, подмигнул внучке:
– Танюха, а и глянь, чем там баклан горбоносый на весь майдан похваляется?
Девушка спрыгнула с седла, парни охотно последовали ее примеру, и все вместе вытащили из-под грозно улыбающегося нечистого его большущую папаху, в которой обнаружился… стальной сокол анунаков! Птица билась, нервно вертела головой, один глаз пульсировал зелеными искрами, а второй не открывался вообще.
– Дай сюда, поломаешь, – студент Кочесоков, невзирая на собственное ранение (ох, боже ж ты мой, там от силы капель пять пролилось…), отобрал у Ахметки стальную птицу и левой ладонью закрыл ей видящий глаз. Робот мгновенно успокоился, перестав дергаться.
– Об сосну вековую его башкой и с песней дальше поехали, – холодно предложила Татьяна, но молодой человек уперся бараньим рогом:
– Я его починю.
– Без отвертки, паяльника и пассатижей? – засомневался второкурсник, мысленно уже заполучивший в свою «охотничью» свиту и магическую собаку, и инопланетного сокола.
Заур отрицательно помотал головой, сунув птицу в вещевой мешок.
– Посмотрю эту технику на привале. У меня дядя был инженером на заводе холодильного оборудования, я часто пропадал у него в лаборатории.
– Дедуль, чего от он?
– А чего ж не так, внученька? – старый казак тронул поводья, разворачивая своего нетерпеливого вертящегося
