Застенец 2 - Дмитрий Билик
— Держитесь ближе ко мне, юноша, — сказал Император. — Сначала придется потерпеть. С непривычки будет тяжело. Но потом и это пройдет. Со временем все проходит. Господа, начинайте.
Я не сразу понял, что он имел в виду. А секунд через пять, когда первая защита легла на плечи, объяснения уже и не были нужны. Окружающий мир заполнили витые формы заклинаний, часть из которых оказалась и вовсе незнакомыми.
На плечи давила небывалая тяжесть, в ушах шумела кровь, ноги гудели, голова трещала. В воздухе разлился запах магии. Я не мог объяснить его природу, но именно теперь понял, что имел в виду Будочник, когда говорил обо мне и корице. У каждого сильного мага был свой запах. Теперь, сливаясь в нечто общее, дисгармонирующее, он напоминал резкую вонь железа. Казалось, даже язык защипало. В нас сейчас в упор из «Града» можно было бить. Без всякого успеха.
Наверное, из-за множества защитных заклинаний я даже на пару сантиметров ниже стал. Так уплотнились позвонки. Император слегка морщился, но стоически переносил вынужденные меры собственной безопасности. Наконец со всем было покончено и пограничники стали убирать кованые элементы со Стены, открывая проход. И довольно скоро нашему вниманию предстали военные с другой стороны, во главе со знакомым мне, исключительно по телевизору, министром иностранных дел Российской Федерации.
— Добрый день, Ваше Величество, — чуть поклонился он. — Лаврентьев Виктор Сергеевич. Рад, что Вы приняли наше приглашение. Господин Президент нас уже ожидает.
— Не будем заставлять его ждать, — улыбнулся Романов.
Но все же первым за Стену шагнул многочисленный Конвой. Чем была хороша нынешняя поездка — Черевин со своими людьми остался позади. То ли у него допуска не оказалось, то ли для подобного вояжа рангом не вышел.
На пересечении Мориса Тореза и Волгина нас уже ожидали несколько запряженных лошадьми цыганских карет. Тонированные высокие окна, автомобильные колеса с толстыми покрышками, и судя по просевшим рессорам, явно пуленепробиваемая кабина. Какой-нибудь спецзаказ за весьма короткий срок. Когда очень надо, да еще и тому, кому надо, у нас работать умеют. Ко всему прочему, «АвтоВАЗ» под боком. Там примерно то же самое и производят. Разве что не бронированное.
Про кареты это они правильно решили. Сейчас магией так фонило, что никакое бы авто не выдержало. У меня вообще возникали небольшие сомнения, не заденет ли наша аура близлежащие дома. Уж слишком бодро нас набаффили.
Вдалеке, за Аэродромной, уже работали вспышки фотоаппаратов. Видимо, тех самых, способных снимать и за километр. Ну да, не каждый день в твой мир прибывает Император магов. Насколько помню, за полгода Романов впервые покинул Петербург.
— Думаю, Вы поедете с нами, — сказал Император Лаврентьеву.
Я было испугался, что сейчас опять кого-нибудь «отцепят», как это произошло с Разумовским. Например, меня. Но, как выяснилось, службы Его Величества и Президента не даром ели свой хлеб. В карете оказалось ровно четыре места. Последнее занял тот самый генерал из Конвоя, маг первого ранга.
В чем Император оказался прав, прошло совсем немного времени и меня начало отпускать. Теперь просто казалось, что плыву в подводной лодке. Звуки снаружи слышались сильно приглушенными, но в целом — никакого дискомфорта.
Мы посидели какое-то время внутри, пока карета стояла на одном месте, после чего сопровождение наконец дало добро, и магическая кавалькада тронулась. Император повернулся ко мне и с легкой полуулыбкой заговорил:
— Ну что, Николай, расскажи мне о своем мире.
Курмыш — уездный город в Симбирской губернии. Со временем потерял статус города и стал селом. По другой версии, так называли стоящие в отдалении чувашские усадьбы. В современном языке употребляется в значении «глушь», «захолустье». Слово активно используется в Самарской области.
Интерлюдия
Император ехал в диковинной карете, размышляя о застенцах. Он привык думать о себе и своем народе, как о некой исключительной общности, стоящей выше других. Как иначе? Российская Империя представала самой грозной силой в Евразии. Да что там говорить, возможно, и во всем мире. Под его предводительством было больше всего магов, амулетов, реликвий, денег, чем у остальных стран.
Ключевое слово — «было». До Эпохи Великих Разломов, которые грозили стереть с лица земли все государства, невзирая на их силу, размер и протяженность. Тварям из того, Нулевого, как называли некоторые магический мир, оказалось все равно, кто перед ними. Большинство из них было тупой массой, которая хотела только одного — жрать.
И в какой-то момент стало очевидно — Империя близится к закату. Да что там, весь мир обречен. Это Романов понимал и без всяких аналитиков. Потому, когда ученые смогли создать артефакт, с помощью которого оказалось возможно переместить небольшую часть города в безопасный, как им думалось, мир, Император не раздумывал ни секунды. Ему хватило мужества отрезать пораженную гангреной Разломов плоть. Все, о чем он сожалел — недостаток времени. Слишком нестабилен оказался артефакт. Собственно, он и разрушился сразу после перехода.
Будь времени чуть побольше, Романов успел бы вернуть силы восточного экспедиционного корпуса с двадцатью восемью магами первого ранга обратно в Петербург. Смог бы отозвать кавказские войска, западно-иберийские, да и исследователями института магии не побрезговал. Даже там насчитывалось семь ученых мужей первого ранга.
Он бы вошел в этот мир триумфально. Сразу поставил застенцев на колени, указал, кто здесь главный. Однако, история не любит сослагательных наклонений. Семнадцать магов первой категории, оказавшихся в столице в силу разных причин — все, на что мог рассчитывать Его Величество. И даже возглавляя такую крохотную, по сравнению с недавним прошлым, горстку высокоранговых магов, Император относился к застенцам немного свысока. Как и должно относиться владетелю обширного государства (пусть и в прошлом), помазаннику Господа, к обычным смердам.
Но чего не мог не отметить Романов — чрезвычайную смекалку застенцев. Взять, к примеру, карету. Вещь пустяковая, ничтожная. Однако ж едешь в ней, словно по спокойному морю плывешь. Чуть покачнется и все. Императору, привыкшему к вечной тряске, подобное оказалось в диковинку.
Поражали и всякие устройства застенцев, которые те придумали для облегчения своей недомской жизни. Мальчишка долго и терпеливо рассказывал про спутники, сигналы, тарелки (несколько таких, странных, огромных и не предназначенных для приема пищи, Романов видел и сам по пути), но голова Его Величества кипела, пытаясь осознать подобное.
При этом Ирмер-Куликов порой делал длительные паузы, глядя
