Комбриг - Владислав Николаевич Конюшевский
Что при этом делает барышня? Она отдает сумочку, отвлекая тем самым внимание и выигрывая те секунды, которые нужны, чтобы извлечь пистолет из кармана (что, кстати, тоже очень интересно – ствол был не в сумке, а в кармане), взвести его и четырьмя выстрелами положить троих нападавших. Лично меня это поразило. Просто помню, еще в девяностые один знакомый рассказывал, как его шпана пыталась прессануть в подворотне. Эпизод приключился во времена первой чеченской, и парень, будучи недавним дембелем, чувствовал себя без оружия как без штанов, поэтому таскался с трофейным «марголиным»[7]. И когда на него налетели – начал шмалять. Стрелял на поражение, но бандиты разбежались все. Своим ходом. То есть он даже не был уверен, что в той сутолоке в кого-то попал.
А здесь же не деваха, а какой-то терминатор без нервов… Да и к трупу с ранеными она отнеслась довольно спокойно. Без всяких ступоров и прочих обмороков. Была нервная трясучка, но так – в пределах нормы даже для мужика. А она все-таки девушка… То есть у меня в башке никак не стыковалось подобное поведение с нежной бестужевкой-курсисткой. Поэтому с раннего утра связался с Жилиным, и в питерское ЧК ушла срочная и секретная телеграмма – выяснить данные на Ласточкину Елену Михайловну, включая состав ее семьи. Телеграмма была от имени Жилина, который, как всем известно, шутить не любит, и поэтому, думаю, уже к возвращению из Тулы ответ у меня будет.
В общем, барышня была полна загадок. Но вот в точности ей не откажешь. Вышла она из парадного без двух минут девять. Улыбаясь, я поздоровался и пригласил Елену в пролетку. Та улыбнулась в ответ, и всю дорогу мы довольно мило болтали. Зато когда прикатили на базу, так сразу и началось. В том смысле, что дежурный открыл дверь с небольшой задержкой, зато в прихожей, размером с фойе небольшого театра, была уже выстроена охрана во главе с Бергом. Тот при виде вошедших задрал подбородок и, сделав три строевых шага, доложил, что за время моего отсутствия (это за сорок минут-то!) никаких происшествий не произошло. Нет, все было проделано в духе лучших уставных требований, только вот один факт смазывал всю картину. На меня при докладе вообще никто не смотрел. Даже делающий доклад барон косил глазами в сторону. А уж стоящие в строю, так те просто откровенно разглядывали прибывшую со мной девицу.
Ну, ребят понять можно. Они со вчерашнего дня изнывали, поэтому, выдвинув ее вперед, представил:
– Наш новый сотрудник – Ласточкина Елена Михайловна. Будет работать секретарем-машинисткой. Пока на испытательном сроке в две недели. Документы и пропуск сейчас ей сделаем.
Девушка под взглядами на секунду стушевалась, покраснела, но потом, вскинув голову, звонким голосом произнесла:
– Здравствуйте, товарищи!
Строй расплылся в улыбках и приглушенно рявкнул:
– Здравия желаю!
Я же ухмыльнулся и, сказав, что поименное знакомство будет в процессе работы, повел Ласточкину наверх – оформляться. При этом, пока шли по лестнице, в голове почему-то крутилось: «А в комнатах наших сидят комиссары и девушек наших ведут в кабинет…» Не, ну а чё? Вот девушка. Вон кабинет. Я правда не комиссар, но ведь это образно говорилось…
А когда стал заполнять анкету, вчерашняя ситуация постепенно начала проясняться. То, что барышня училась на Бестужевских курсах, я уже знал. А сейчас мне пояснили, что слушая курс физиологии, в шестнадцатом и семнадцатом годах, по рекомендации самого доктора наук Николая Евгеньевича Введенского, Елена еще и работала в госпитале. То есть что раненых, что трупов навидалась выше головы. Ну теперь понятно, откуда такое спокойствие при виде жмура и стонущих бандитов. Возраст – двадцать пять полных лет. Не замужем. Про отца и брата она вроде как еще вчера говорила, поэтому строчки про них пока не вызвали дополнительного интереса. Попутно задавая вопросы, заодно выяснил, что оружием она (при папе-офицере) увлекается с детства и с юных лет поражала отцовых друзей своей меткостью. Хоть это и считалось для девушки несколько предосудительным занятием, но родные не мешали ее увлечению.
После этого выписал ей пропуск со справкой. Елена, с некоторым удивлением разглядывая документ, подняла брови:
– Удивительно, насколько быстро у вас получилось перейти на новую орфографию. Я хоть и работала машинисткой, но постоянно сбивалась. Ее ведь только с этого года ввели… А вы при письме даже не задумываетесь. Как будто сразу в гимназии именно так писать и учились…
Не став ей объяснять, что как раз именно так и учился, перевел разговор на другую тему. Меня заинтересовал вопрос с ее образованием. Ведь Бестужевские курсы это женский вуз в Российской империи. Она их покинула, учась на последнем курсе. То есть у человека высшее (ну почти) образование. Поэтому использовать ее как обычную машинистку будет несколько нерационально.
Но про это говорить сразу не стал, а просто выяснял, чему она училась, как училась и вообще осталась ли тяга к профессии. И так понятно, что это готовая медсестра. Но вот есть ли у нее познания в полевой хирургии? А то все-таки психоневрология это несколько другая часть медицины. Ну и заодно уточнил, не хочет ли она получить перепрофилирование со стажировкой у хорошего хирурга? Правда, для этого ей придется покинуть Москву (в которой ее уже ничего не держит) и завербоваться в армию. Сразу ответа требовать не стал, предложив подумать до конца недели. Ну а если не захочет, то так и останется здесь, в столице, барышней-машинисткой. Угу… мизерный оклад которой просто несравним с окладом стажера у хирурга в морской пехоте. Тем более что анатомию с физиологией она знает от и до…
В общем, загрузив барышню по самую маковку, с большим сожалением вынужден был раскланяться и убыть на вокзал, оставив девушку на попечение дежурных.
* * *В Тулу ехали вшестером. И ехали в этот раз со всем возможным комфортом.
