Дорога на восток (СИ) - Тай Алина Леонидовна

Не успели первые гранаты достичь точки назначения, как снова дёргаю запалы у следующих. Одну – дополнительно в бронетранспортёр, вторую – на капот легковушки, идущей следом за ним.

Хорошо, что командир танка стоял в открытом люке и, привлечённый шумом сзади, пытался разглядеть происходящее, отчего больше, чем наполовину торчал наружу. За что и получил по сусалам: мой подарок угодил прямо в люк. Бахнуло так, что офицера выбросило из танка. Похоже, и водителю стало кисло: бронированная машина, не удержавшись на дороге, тут же сползла в кювет, благополучно заглохнув.

На бронетранспортёре народу оказалось побольше, поэтому несколько человек даже после двух гранат отделались лёгкими ранениями. Но я быстро исправил оплошность, срезав их очередью. А так как мой грузовик за это время успел окончательно остановиться и, хвала небесам, при этом так и не съехать с дорожного полотна, то, не мудрствуя лукаво, остаток патронов выпустил по кабине. Думаю, водителю и этого окажется много. Надеюсь, добивать никого не придётся. К сожалению, запасные магазины к автоматам остались у тех, кого я вытолкнул из грузовика в самом начале. Да и гранат больше нет: у каждого фрица и было-то лишь по одной. А запасного ящика с гранатами, что-то, поблизости не наблюдаю.

Поэтому тут же хватаю ближайшую ко мне винтовку. Шарю в подсумках у её владельца и вытягиваю одну снаряженную обойму. Маловато, конечно, но даже её особо деть некуда: карманов-то нет, пояса – тоже. Задерживаться – смерти подобно, ведь расстёгивать на трупе разгрузочный пояс – только время терять, а я спешу изо всех сил. Так что приходится запасную обойму зажать в левой руке. Быстро осматриваюсь и с сожалением понимаю, что даже одеться нет времени: пока вытащу свою одежду из-под вороха трупов, пока наряжусь – тут мне и придёт каюк. Валенки – и те недоступны: пока их даже обнаружить не могу – точно лежат, придавленные чьим-то телом.

Бежать назад за автоматом или запасным магазином к нему – могу тупо не успеть. Да и не факт, что в такой свалке быстро их обнаружу. Танк – в кювете. Поэтому его пушчонка и пулемёт мне ничем помочь не могут. Бронетранспортёр, вроде, заглох посреди дороги, но в каком состоянии его пулемёт – тоже неизвестно. Есть ли среди солдат, находившихся в бронетранспортёре, ещё автоматы – тоже неизвестно. Да и пока добегу – может стать поздно.

Быстро проверяю наличие патрона в патроннике, пристёгиваю к винтовке штык-нож и одним махом перелетаю через кабину на капот грузовика, а с него – на землю. Дверь легковушки, уткнувшейся в бронетранспортёр, уже открыта и из неё с трудом выползает тот самый офицер, что приказал закинуть меня в грузовик. Лицо в крови, но при этом рука его активно шарит по кобуре, пытаясь вытащить пистолет. Несусь к нему и коротко тыкаю прикладом в ухо, отправляя беднягу в нирвану.

Мысленно морщусь от неприятных ощущений, доставляемых ничем не зафиксированной грудью во время быстрого бега. Да и босыми ногами по снегу бежать весьма некомфортно. Однако, деваться некуда: на приведение в порядок своей экипировки нет ни секунды времени. Так что придётся терпеть женские “излишества”.

Быстрый взгляд во внутренности авто: водиле каюк, а больше там никого и нет. С удовольствием бы воспользовался пистолетом офицера, но мне он сейчас ничем помочь не может: дальность прицельного огня мала. Да и время поджимает. Поэтому мчусь, что есть силы, дальше – к бронетранспортёру. Подпрыгиваю, держась за борт броневика и быстро оценивая состояние живой силы противника внутри. Судя по всему, она уже совсем неживая – никто не шевелится и не стонет. Да и выдающего дыхание пара нигде не заметил. Может, конечно, кто без сознания, но выяснять некогда. Падаю вниз и, укрывшись за бронированным корпусом, припадаю на колено. Отстёгиваю нож и кидаю его в снег, запасную обойму – туда же. Во время стрельбы они будут мне только мешать. Я и пристегнул-то штык-нож только для того, чтобы в руках его не нести. Ну и на всякий случай чтобы потыкать кого-нибудь особо резвого, не особо к тому приближаясь.

Звук ушедшего вперёд дозора на мотоциклах приближается. Я уже могу различить напряжённые лица байкеров.

Вскидываю винтовку, ловлю на мушку сидящего в коляске немца, что грозно тыкал в меня своим пулемётом. Он и сейчас готов выпустить очередь, только пока не видит цели. Выстрел. Мысленно благодарю владельца оружия за то, что винтовка оказалась хорошо пристреляна, а себя – за правильно выставленный прицел.

Да и рука, слава Богу, не дрогнула. Ведь, как ни странно, попал: флегматичный немец обзавёлся новым отверстием между глаз. Передёргиваю затвор. Следующая цель – пулемётчик во втором мотоцикле. Водила первого пока не опасен, так как обе руки у него заняты управлением.

До пулемётчика – чуть дальше. И он пока не может стрелять из-за мешающего ему первого, но и мне стрелять нельзя по той же причине. Если ухлопаю первого – второй сможет занять более выгодную позицию. А против пулемёта я – ноль без палочки. Наконец, до первого байкера доходит, что его сосед в коляске мёртв и некому по мне стрелять, поэтому резко крутит руль влево, открывая обзор заднему стрелку, но сам при этом не справляется с управлением и валится в кювет. Одновременно с этим раздаются треск пулемёта и хлёсткий щелчок карабина. Так как мотоцикл находился в движении, о прицельной стрельбе не может идти речи. Пули успевают лишь пару раз щёлкнуть по металлическому борту бронетранспортёра, уходя в рикошет.

Но что-то резко рвёт меня за бок, едва не разворачивая на сто восемьдесят градусов. Как ни странно, боли не чувствую. Да и не до того сейчас. Поэтому даже и не пытаюсь пригнуться: нужно держать поле боя под контролем, дабы не допустить неожиданностей.

Зато мой выстрел гарантированно отправляет второго пулемётчика в “райские кущи”. Снова передёргиваю затвор, доворачивая развёрнутый корпус в первоначальную позицию.

Выстрел – и водитель отправляется следом за камрадом из коляски.

Ощущение смертельного поединка всё ещё будоражит кровь и я снова дёргаю затвор, переводя прицел на последнего оставшегося в живых: мотоциклист уже пришёл в себя и лежит на краю дороги, пытаясь справиться со своим автоматом. На моё счастье, ему никак не удаётся передёрнуть затвор, что даёт мне немного времени. Может, патрон перекосило, когда падал, или грязь в затвор попала – причины меня не волнуют.

Выстрел – и последний фриц отправляется на тот свет прямо в объятия ожидающих его там гурий. Хрен там, – в Ад паскуду! Ибо нечего топтать нашу землю своими погаными сапожищами. Туда тебе и дорога!

Автоматически вновь передёргиваю затвор и несколько мгновений вслушиваюсь и всматриваюсь в окружающую действительность. Рядом потрескивает, остывая, замолчавший двигатель бронетранспортёра, впереди никакого движения не наблюдается: оставшись без управления, оба мотоцикла тоже почти сразу заглохли. Тишина. Лишь ветерок гуляет по открытой местности, перебрасывая снежную крупу из одного места в другое.

Надо проверить – остались ли выжившие? И только хочу встать, как сзади раздаётся отчётливо слышимое клацание затвора.

Резко разворачиваюсь всем телом, с ужасом понимая, что проглядел: какой-то недобиток то ли из заднего грузовика, то ли ещё откуда, вскинув к плечу винтовку, уже целится в меня, пытаясь унять дрожь в своих руках. Лицо камрада залито кровью, шинелька разодрана, да и сам он еле держится на ногах. Но при этом, всё же, упорно пытается в меня попасть.

Однако, я успеваю быстрее:

Щёлк…

– Проклятье!..

Осечка. Вот когда вспомнишь всех святых за одно мгновение до того, как увидишь лицо собственной смерти.

– Бах – и в правую руку – с внешней стороны чуть пониже плеча – прилетает свинцовый подарок, заставляя со стоном выпустить оружие из враз ослабевших пальцев. Скотина! Хоть и стоит на ногах еле-еле, однако в меня, гад, умудрился попасть. Но всё-таки я ещё жив! И моя левая рука уже нащупала рукоятку штык-ножа.

Хек…

И стрелявший в меня ганс валится на дорогу с торчащим из горла острым куском металла.