Константин Чиганов - Пламя свастики (Проект Аугсбург)
Они сперва бежали вместе, плотной массой. Поль отдал свой СТЭн, пригодный только для стрельбы почти в упор, кому-то из восставших. Сам он волок пулемет - у охраны взяли немало трофеев.
Вокруг полупритопленных в землю ангаров заметались серые люди, точно нечистые духи, вспугнутые криком петуха. Они поспешно занимали оборону, командиры орали что-то непотребно, и Поль от живота и от души рассек эту толпу очередью. МГ затрясся, грохоча и плюясь раскаленными гильзами, тогда начали стрелять остальные. Почти все эсэсовцы легли, кто от страха, кто от пули. От ворот одного ангара пополз полугусеничный бронетранспортер, желтый в коричневых пятнах. Двое с гранатами кинулись туда, пулемет с транспортера протрещал (издалека - совсем не страшно) и один упал, но второй бросил связку гранат под гусеницы. Рвануло огнем и громом, машина нелепо подскочила и осела набок.
С кровожадностью одержимых пленники добили оставшихся врагов. Рядом с Полем неизвестно как оказался Вик, дернул за рукав и показал на ближнее строение.
Некогда было пытаться гранатами подрывать ворота. Виктор снял с креплений на борту дымящего транспортера длинную желтую трубу - "Панцершрек".
-- Найдите внутри снаряды! - кто-то из бойцов кинулся выполнять его приказ в измятое, еще горячее нутро машины. Вылез, неся на руках ящик нежнее чем ребенка.
Виктор вложил хвостатую зеленую мину в задний конец трубы, присоединил ее штепсель к разъему "Панцершрека", щелкнул ударником и умостил гранатомет на плече.
-- Отойти от моей спины! Всем! - с этими словами русский выстрелил.
Огненный шарик протянул за собой дымный тающий след, и взрыв вышиб стальные ворота - кумулятивная граната легко прожигает танковую броню.
В ангаре стояла почти совершенная темнота, но не для Виктора. Отряд полуголодных, страшных в отчаянной ярости людей встретили пятнистые угловатые силуэты - несколько "Пантер" и бронетранспортеров - очень удачно.
Среди полусотни заключенных нашлось и несколько бывших танкистов - они полезли на места механиков-водителей. Поль занял место в командирской башенке первого же танка.
Ровно две минуты спустя стартер его "Пантеры" скрежетнул, "Майбах" в пятьсот лошадиных сил взревел и выбросил голубоватые клубы дыма из выхлопных труб. Пять гробоподобных "Ганомагов" под конвоем трех танков отправились в обратный путь.
Стальные сараи в тусклом, задымленном свете маскировочных фар перли и перли вперед. С ближней вышки замигал огонек пулемета - танк Поля развернул башню, ствол пошел вверх - выстрел! "Пантеру" затянуло копотью, крыша вышки обвалилась и осыпалась вниз. Внутри башни длинная латунная гильза скользнула в пенал, ствол пушки продул сжатый воздух.
В перископе мелькали только тени. Поль отодвинул над головой тяжелую крышку люка и выглянул наружу.
Тупой удар в затылок - и все заволокло черным. Он ощутил, что свет гаснет, что звук мотора плывет и истончается.
Дальше уже ничего не было.
Виктор выглянул, как предчувствовал, из-за борта бронетранспортера тогда, когда черноволосая голова, торчащая из башенки передней "Пантеры" запрокинулась и пропала в люке.
Он один сквозь вой и скрежет машин услышал выстрел своим неестественным слухом. Не вдумываясь, вскинул карабин и послал пулю на звук - из тряского кузова.
Пуля пронзила оптический прицел и голову эсэсовского снайпера на вышке в полукилометре. Шлем его не спас.
Танки с ходу проломили заграждения и проползли дальше - на детскую территорию. Еще несколько раз бухнули башенные орудия - с двух вышек снесло все живое, горящие обломки крутясь взлетели к небу, и можно поклясться, многие подумали о том, как это красиво. Одна из "Пантер" с разворота всадила снаряд в крематорий уже из чистой ненависти - труба упала.
Джек, спустившись с вышки, облапил Виктора за плечи и сказал:
- Клери в первых рядах, с ранеными. Спасибо за дилижансы, сейчас будем грузить детей и уже прооперированных с той стороны. Там немного, но все были в отдельных камерах. Заботились о них, суки.
-- Джеки, ты только про Поля с ней не говори.
-- А... Убили?
Виктор кивнул. Джек ничего не стал спрашивать. Рокоча и лязгая, прополз транспортер, Тарас помахал из-за щитка пулемета. Рядом высунулась голова, по виду - мальчишечья. Хохол дал голове оплеуху, и боевая машина покатила прочь.
-- Долго еще? - Виктор втянул дурно пахнущий воздух.
-- Понадобится еще час! - отозвался из сумерек женский голос. Клер подошла неслышно, ее волосы совершенно разметались, и вся она выглядела гораздо веселее и энергичней, чем перед походом, подумал русский. - Дети ревут, не хотят идти - перепугались. Я их успокаивала. Хотели взять и убитых на вышке- их всего восемь. Кажется, ваши тоже не очень пострадали? Поль далеко?
-- Оставить здесь! - приказал Виктор, а сам подумал - "Пострадали. Бедная моя девочка". За спиной остановился танк, пахнув горелым маслом, из башенки выглянуло чье-то перемазанное лицо и, увидя их, крикнуло:
-- Панове! Эй, пан Виктор! Подите сюда, прошу пана!
Упомянутый пан помянул про себя матушку ляха и с видимым трудом забрался на покатый борт. Ноги и руки после всего плохо повиновались.
Круглый люк в задней стенке башни открылся и поляк вылез сам, а потом вытащил еще одного, в окровавленной маскировочной куртке. Сперва до Виктора не дошло, и только теперь он понял. Молча наклонился и подхватил тело под мышки - голова запрокинулась, невидящие глаза Поля глядели вверх, на редкие звездочки и маленькую, бледную, ущербную луну. Виктор помог спустить друга наземь и махнул помощнику рукой - не вмешивайся. Хорошо, что тело лежит на спине, и Клер не увидит раздробленный затылок.
Джек хотел придержать ее за плечо, но Клери освободилась и подошла. Присела, вглядываясь, потом даже в таком убогом освещении стало видно, как она побелела, всхлипнула совершенно по-детски и что-то произнесла - гудящий на холостом ходу мотор заглушил слова. Виктор отвернулся. Делать ничего не хотелось, тело жаждало лечь и полежать. Хотя бы суток трое.
Из люка выбрался поляк, умоляюще заглянул в лицо русскому.
-- Проше... Передача.
Виктор во второй раз забрался на танк и наклонился к люку - оттуда протянули наушники с большими мягкими амбушюрами. Голос в наушниках, срываясь, частил по-немецки:
-- На территорию прорвались танки. Говорит командирский бункер! Повторяю для всего персонала, на территории вражеские танки! ("Своя своих не познаша" - подумал Виктор) Есть убитые и раненые, десант противника прорвал оборону! Согласно приказу рейхсфюрера, через сорок минут объект будет взорван! Всем покинуть периметр по плану эвакуации! Не создавайте пробок! Всем покинуть объект...
Он сдернул наушники и прыгнул прямо с двухметровой высоты. Усталость и апатия исчезли, смытые адреналиновой волной.
-- Они собираются взорвать все к...
-- Я понял, - отозвался Уэйн. Он поправил автомат за спиной.
-- Джи, ты помнишь, где командирский бункер?
-- Примерно.
-- Я зато помню. Я пошел туда. Иначе погрузить не успеем. (Чтобы холера съела еще и этих детей!)
-- Так и я с тобой прогуляюсь, Вик.
-- А нога?
Вместо ответа Джек притопнул. Бедро полоснула боль, но он сохранил каменное лицо, молясь, чтобы нелюдь не прочел его мысли.
Клер посмотрела на обоих и негромко произнесла:
-- Будь я проклята, если не пойду с вами. - И достала пистолет. Спорить с ней времени не оставалось. Желания тоже.
Глава 14
Летели.
Птицы
В изумленьи глядели.
Летели...
Винт, звезда блестит в темноте ли?
Летели...
В. Маяковский "Летающий пролетарий"
Такие моменты трудно запоминаются. У Виктора осталось в памяти только, как Уэйн, припав на колено, меняет магазин дымящегося автомата, а повязка на ноге намокает багровым из открывшейся раны.
Двумя брусками тола и неуклюжими немецкими ручными гранатами на длинных деревянных ручках они подорвали запертые двери и побежали по извилистым коридорам вслед за Виктором под тусклым светом обреченных лампочек.
Перед аппендиксом с последней дверью (грозная таблица предостерегала "Только для командного состава!") Уэйн свинтил с ручки последней гранаты колпачок, подхватил выпавший шарик на тросике, вырвал терку и швырнул гранату за угол. Мощная ударная волна подняла тучу строительной пыли - дверь вылетела.
Опоздали. Никого в низком подвале, и только изуродованные обломки пультов с торчащей проводкой - похоже, уходя сюда бросили несколько гранат. На стене остался плакат с бравым гренадером перед знаменем. А повыше - бело-черно-красный щит (будь он проклят!) и девиз:
