Алексей Лукьянов - Цунами - 1: Сотрясатели Земли

— Донна Роза?

Да он шутник.

— Барбара. Давайте уже без кокетства?

— Проходите.

В доме работал кондиционер, было прохладно. Баскетболист закрыл дверь и пригласил выпить.

— Пива?

— А воду бережете?

Обиженные губы улыбнулись.

— А вы мне нравитесь... Барбара?

Она кивнула.

— Так вам воды? Или пива. Есть еще алкоголь...

— Какой?

Губы расплылись в стороны и обнажили прокуренные зубы.

— Вы мне точно нравитесь. Открывайте холодильник и выбирайте любой алкоголь, который вам будет по вкусу.

— А где Далила?

— В Австрии. Мы расстались.

— Что?

— Ну, не совсем расстались. Разбежались проверить чувства. Девчонок в лагерь отправили, а сами вот... проверяем.

Только теперь до Барбары дошло, что Макс — муж Далилы — уже изрядно выпил. И племянница в Австрии. А от кого же ждать помощи? Не от этого же пьяного баскетболиста?

— С ней можно как-то связаться?

— О, связаться можно! — горячо закивал Макс. — Отвязаться вот совершенно невозможно, а связаться — сколько влезет.

— Да что у вас с ней произошло-то?

— Чистоту оба любим, — сказал Макс. — По-своему.

Он выпил полный фужер прозрачной жидкости и упал со стула. Барбара подумала — насмерть, но богатырский храп развеял ее опасения.

Барбара перетащила зятя в гостиную, кое-как взгромоздила бесчувственное тело на диван и уселась рядом, отдышаться.

На глаза ей попался телефон.

Куда звонить? В полицию? Ну, это вряд ли. Была еще одна организация, но Барбара не была уверена, что стоит туда звонить. Все-таки это тоже Контора, хоть и еврейская. Кто их знает, какие они преследуют цели?

Но внука надо было выручать. В конце концов, она была обязана ему жизнью.

Часть 2. Восьмой с половиной вал

Первый отлично умел скрывать эмоции. Неудача в Понпеях, предательство доверенного лица, исчезновение объекта из поля зрения не выбили его из седла. В любом случае, в его подчинении ресурсы не последнего в стране ведомства, и на него работают люди ГУАП, больше которых в России о предметах не знает никто. Никто не помешает ему двигаться наверх.

Требуется лишь немного дожать.

Он шел к этому моменту с тех самых пор, как узнал о реально существующих магических предметах. Узнал еще в молодости, работая особистом в закрытом НИИ, изучающем нацистские архивы. Досье «Дойче Ананербе» на артефакты набралось внушительное, свойства их обещали самые головокружительные перспективы. Но после тщательного изучения темы Первый пришел к выводу, что большинство артефактов абсолютно бесполезны в современном информационном обществе. Даже странно, что из-за таких безделушек, как орел или лев, рождались и гибли державы. Причем именно орел и лев больше всего отразились в геральдике великих государств современности и минувших веков. Обман и отвага, не подкрепленная здравым смыслом, — вот два краеугольных камня, на которых стоят США, Великобритания, Россия, Германия, Польша... Впрочем, изучать влияние артефактов исчезнувшей цивилизации на дела сегодняшние — не его дело. Требовалось срочно брать ситуацию под контроль.

Если верить докладу Свиридова, близнецы, а вместе с ними и хваленый профессионал, сейчас где-то в пределах Америки. Мезальянц переиграл Свиридова, умный оказался, но неужели он полагает, будто Контора не сумеет достать предателя и на том конце земного шара? Впрочем, наказание строптивого наемника не являлось приоритетной задачей. Первый абсолютно точно знал, что поиском артефактов занимаются не только в России, а эти подростки создают вокруг себя ненужную информационную волну.

По странному стечению обстоятельств у них оказались еще два артефакта. О сотрясателях земли, двух предметах, которые в совокупности могут управлять локальными тектоническими процессами, Первый тоже слышал, но они считались давно утерянными. Собственно, информацией о том, что с их помощью можно учинить неконтролируемое землетрясение, все знания об этой паре и исчерпывались, неизвестно было даже, как они действуют поодиночке. Судя по всему, толку от них немного. Требовалось не упустить хотя бы петуха, остальное — забавные игрушки. Хотя... зачем разбазаривать стратегические материалы? Все, что имеется, надо сохранить.

Акулу Боря с Глебом поймали на третий день, когда все смирились с мыслью о предстоящей трапезе из кожаного ремня Татарина. Но ремня не хотел никто, а рыбы — все.

Это была огромная, больше метра от головы до хвоста, рыбина. Самое смешное, что ни Боря, ни Глеб уже не пытались рыбачить. Якорем-кошкой Грузин пытался зацепить чей-то потерянный спасательный круг, что точно так же неприкаянно дрейфовал над Бездной Челленджера в районе Марианских островов, как и мы сами.

— На кой тебе этот мусор? — вяло препирался с капитаном Глеб. — Если выживем, я тебе сам такой сделаю.

— Окунись-ка в алебастр, — огрызался Боря, после очередного недоброса вытравливая линь с кошкой. — Импортная вещь, что ты понимаешь? Может, это с лайнера «Куин Элизабет».

— Да хоть с «Варяга», — не сдавался Глеб. — Мы завтра ласты завернем, на кой нам твоя «Куин»? Пойдем, попробуем еще раз сигнал послать.

— Не скажи, не скажи. — Боря склонился над бортом и вытащил орудие лова. — Мы выживем, потом вернемся, и я всем буду показывать этот круг как доказательство. И даже отмывать не буду. Посторонись!

Линь с кошкой несколько раз шумно разрезали тихоокеанский воздух и стрелой унеслись к спасательному средству.

Опять недолет.

Боря, не стесняясь в выражениях, отчитал океан, снасть, случайную находку, а заодно пассажиров, после чего опять начал вытравливать линь. Именно в этот момент мы с Юсей и вышли на палубу.

— О, — не то обрадовался, не то огорчился Татарин. — Переломался, родимый?

Я не то чтобы переломался, но мне стало значительно легче. Хотя все равно очень плохо. Поэтому я даже не ответил. Легкий ветерок немного приводил меня в порядок, на какое-то мгновения я даже поверил, что все закончится хорошо.

В тот момент линь в руке Грузина резко натянулся, едва не оторвав кисть. Из тех слов, что он произнес в тот момент, я понял только одно:

— Хватай! — заорал Боря и наступил на стремительно разматывающийся линь сандалией.

Глеб в прыжке накрыл моток и воткнул в него первое, что попалось ему под руку.

Собственно, это и была рука. Линь тут же захлестнул ее удавкой, и Глеб заблажил теми же словами, что и Боря.

— Хватай! — продолжал кричать Грузин, и мне, несмотря на общую слабость в теле, пришлось хватать линь.

Правда, сделал я это уже по уму — перемотав руку майкой. Но и это не помогло — веревка вонзилась в ладонь едва ли не до мяса, и я слово в слово повторил все то, что только что прокричали капитаны.

Нас прижало к фальшборту. Метрах в десяти на траверсе катера взрывалась яростными всплесками вода. Рыбина, которую зацепил кошкой Грузин, оказалась слишком большой, а мы были слишком неподготовленными. Теперь она либо оторвет нам руки линем, либо утащит в страшные глубины Бездны Челленджера, вслед за петухом и другими артефактами.

Вдруг натяжка ослабла. Мы, обессиленные, свалились там же, где и стояли, но Боря снова вскочил и начал лихорадочно наматывать линь на чугунный кнехт, торчащий из палубы. Как оказалось, не зря — рыба поменяла направление и решила подплыть под катером. Веревка вновь дернулась, да так, что катер закачался, а мы хором выругали рыбу страшными морскими ругательствами. Пока рыба металась на поводке, Глеб сбегал в рубку и принес несколько пар брезентовых рукавиц разной степени поношенности и загрязненности. На шум прибежали Мезальянц и Вика.

— Чего у вас?

— Еда хочет катер потопить, — прокряхтел Боря, пытаясь хоть на миллиметр подтянуть рыбу к себе. С тем же успехом он мог хлестать скалу газовым платком — рыба, скорей всего, была родом из бесконечности.

Рыба металась до вечера. Мы голодными взглядами следили за ее эволюциями, всякий раз успевая накинуть две-три петельки на тумбу кнехта.

— Что же ты пистолетик свой потерял? — укорял Грузин Мезальянца. — Мы бы эту собаку враз бы укокали.

Акула дергалась уже у ватерлинии, но в руки пока не давалась.

— Бесполезно, — рассудительно объяснял Иван Иванович. — Пули в воде свою убойную силу теряют. Только измучили бы и разозлили животное.

— Ну, ты гуманист, — восхитился Боря и пошел искать багор.

Багор руками капитанов превратился в гарпун. С первой попытки Татарин попал в жабры. Акула рванулась было, но именно того капитаны и хотели — багор слегка сместился в теле рыбы и получился зацеп. Глеб ухватился за черенок и подтянул к себе, на помощь ему пришел Мезальянц, мы с Грузином потянули за линь, и после пяти минут тяжелой борьбы и крепких высказываний рыбья туша плюхнулась на палубу.