Ганс-Ульрих фон Кранц - Демоны со свастикой. Черные маги третьего рейха.
Еще в те времена, когда нога человека не ступала на землю Антарктиды, вокруг загадочного южного материка строилось множество предположений и гипотез. Когда теории о постепенном движении материков завоевали себе место в науке, ученые бросились решать загадку—откуда приплыл Ледовый континент? Согласно весьма популярной гипотезе, ранее материк располагался на месте Индийского океана, отделенный от Африки достаточно узким проливом. Хочу напомнить, что именно на берегах Индийского океана—в Восточной Африке и отделенной от нее тысячами километров Индонезии—нашли останки древних людей, австралопитеков и питекантропов. Причем этих останков было довольно мало, что говорило о малочисленности древних людей. Либо—и это гораздо более вероятно, поскольку малочисленные популяции не выживают, — о том, что основная масса наших предков жила где-то в других местах. Но что это за «места», от которых молено одинаково легко добраться и до Африки, и до Явы? Речь может идти только о континенте, находившемся на месте Индийского океана, то есть об Антарктиде, которая с тех пор и считается прародиной человека. Археологические исследования в Антарктиде не велись, поэтому все сказанное выше остается лишь гипотезой, хотя и весьма правдоподобной.
Как показали исследования, Антарктида начала стремительно «дрейфовать» в сторону Южного полюса именно тогда, когда, по данным археологов, появились первые люди. То есть они вполне могли с территории материка перебраться в Африку и Индонезию и оттуда распространиться по всему миру. Но большая их часть, без сомнения, осталась в Антарктиде. Какова же была их дальнейшая судьба? Пока материк дрейфовал к югу, на нем постепенно становилось все холоднее и холоднее. Конечно, этот процесс длился не годы и не века, а десятки и сотни тысяч лет. Погибали или мутировали животные и растения, выживали лишь наиболее приспособленные. Людей, судя по всему, постигла общая судьба: они вымерли от холода,
Впрочем, так думали далеко не все...
Берлинский палеонтолог Генрих Эфраим Вебер первым высказал гипотезу о том, что Антарктида была прародиной людей. Он проанализировал все имеющиеся знания о южном материке, начиная с глубокой древности, и пришел к такому выводу: люди не просто догадывались, а знали о существовании далекой земли. В своей диссертации на тему «Представления о Южной Земле на Древнем Востоке» Вебер цитирует один из трактатов жрецов Амона, посвященный созданию мира:
И когда была создана земля с людьми, Амон разделил ее на две половины. Северную Землю он населил животными, а Южную—людьми. Но люди быстро учились и научились строить большие ладьи, просвещенные Тотом. Они отплыли на север и достигли берегов Северной Земли, страны Пунт. Там они и поселились, оттуда пошли по всей Северной Земле, основав в сердце ее, на плодородных берегах Нила, город Фивы. Амон же, узнав об этом, разгневался и заставил забыть знание о постройке великих кораблей. Так прервалась связь с Южной Землей.
В целом ряде мифов, говорил Вебер, человеческая цивилизация берет свое начало именно из легендарного южного материка. Может быть, к мифам стоит прислушаться? Возможно, они говорят чистую правду.
Вебер полагал, что Антарктида начала свой дрейф к югу гораздо позже, и происходил он гораздо быстрее, чем принято считать. Человеческая цивилизация там достигла достаточно больших высот, особенно под воздействием суровых природных условий. Несколько десятков тысяч лет назад эти люди отправили на север большой флот на поиски новых, более теплых земель. Именно эти люди основали большинство древних цивилизаций. По своему расовому типу «пришельцы» серьезно отличались от аборигенов, стоявших на гораздо более низкой ступени развития. В результате смешения этих двух рас и появился современный человек.
Однако гипотеза Вебера никем из ученых не была воспринята всерьез, и его работы были опубликованы чуть ли не как научная фантастика. Тем временем на помощь Веберу спешили и другие новаторы. Бывший военный летчик Отто Готт, сын биолога, построил свою теорию на результатах воздушной разведки над Антарктидой. В предисловии к его книге сказано:
Изучая историю исследований южного материка, невозможно отделаться от мысли, что отважным первопроходцам пришлось столкнуться с какой-то неведомой силой. Силой, которая не хотела обнаружить себя, но, насколько могла, препятствовала освоению Антарктиды, причем вполне сознательно и целенаправленно. Чтобы понять природу этой силы, мы должны окунуться в прошлое столь далекое, что о нем не сохранилось никаких письменных свидетельств. По крайней мере у нас.
Готт отталкивался от концепции Вебера, считая ее справедливой,—кроме идеи 6 том, что в Антарктиде не осталось больше людей. Если у древних жителей Антарктиды—антарк-тов—был флот, то были и письменность, и наука. А значит, эта высокоразвитая цивилизация не могла попросту замерзнуть во льдах, ведь на южном материке есть и теплые оазисы, обнаруженные с самолетов. Следовательно, если антаркты существовали, то дожили и до наших дней. Уровень этой цивилизации должен был быть высочайшим. По какой-то причине они не хотят идти с нами на контакт. Однако не исключено, что через некоторое время мнение жителей южного континента о человечестве изменится—и произойдет самая настоящая встреча цивилизаций.
Наверное, Готта ждала бы судьба Вебера, если бы в один из осенних дней 1930 года его книга не оказалась на столе у Рудольфа Гесса. К тому времени у нацистов уже была своя разработанная расовая арийская теория. Родину арийцев искали везде—oт Атлантиды (об этом я еще скажу позже) до Гренландии и Тибета. Причем все эти гипотезы вовсе не конфликтовали. Да и для теории Готта было нужно немногое: только отождествить арийцев с антарктами.
Действительно, именно они, приплывшие несколько тысяч лет назад на своих кораблях, расселились по «теплым» континентам и основали свою цивилизацию. При этом арийцы волей-неволей смешивались с обитавшими тогда на этих материках древними людьми—по сути, полуобезьянами,—при этом портя свою чистую кровь. А дальше в дело вступал географический фактор. Там, где этих полуобезьян было много— в Африке и Средиземноморье, регионах с исключительно мягким климатом,—арийцы почти полностью растворились в их рядах. А в Северной Европе (Германия, Скандинавия), где для полуобезьян было слишком холодно, арийская раса сохранилась почти в первозданном виде. А если это так, значит, в Антарктиде до сих пор обитают истинные арийцы, сверхлюди, полубоги!
Гесс устроил Готту аудиенцию у Гитлера, который с радостью его принял. В 1933 году Готт пришел в «Аненербе» — на должность главы Антарктического отдела. С этого момента и готовилась специальная антарктическая экспедиция, которую я исследовал отдельно и о которой говорится в одной из моих предыдущих книг—«Свастика во льдах». Отправленная в Антарктиду в 1938 году, экспедиция сразу же находит следы древней цивилизации.
В наследство от близкого друга моего отца, Олафа Вайцзеккера, очевидно, его коллеги по «Аненербе», мне достались его бумаги. Зная, что я интересуюсь прошлым своего отца, дядя Олаф завещал мне в том числе и свой арктический дневник, откуда мы можем узнать многое глазами очевидца тех событий.
14 октября 1938 года. Наши самолеты долго кружили над горной долиной —пилоты понимали, что двух попыток сесть у нас не будет, и старались не ошибиться. Наш «дорнье» первым заходит на посадку. За окнами мелькают отвесные скалы. Наконец мы касаемся земли. Машина катится по какому-то покрытию, как по взлетной полосе ) берлинского аэродрома. Но мы до последней секунды не можем расслабиться: кто знает, что там впереди? Наконец машина останавливается. Мы выходим на свежий воздух. Второй «дорнье» садится следом, но мы не смотрим на него; перед нами расстилается панорама мертвого города! При просмотре фотоснимков в лагере некоторые скептики высказывали предположение, что никакого города на самом деле нет и «руины» не более чем причудливое творение природы. Сейчас они уже и не пытаются что-то доказать, а стоят рядом со мной с разинутыми ртами.
То, что перед нами небольшой город, несомненно. Остатки зданий, в которых сохранились дверные и оконные проемы; ступени лестниц; черные обелиски —вот первые детали, которые жадно впитывает в себя наш мозг. То, на чем мы стоим,—ровная скальная поверхность. Мы так и не смогли понять, что это: тщательно обтесанный скальный выступ или каменные блоки, пригнанные друг к другу с поразительной точностью. В глубине виден ступенчатый храм, напоминающий ацтекские пирамиды. Скоро, совсем скоро мы вдоль и поперек облазаем все эти руины; но сначала нужно разбить лагерь, за что мы и принимаемся.
Лагерь был разбит в одном из сооружений, находящихся рядом со «взлетной полосой». В тот же день ученые приступили к планомерному обследованию города. Поселение было разделено достаточно широкими улицами на прямоугольные кварталы, застроенные каменными домами. От некоторых домов остались лишь фундаменты, а другие были почти совершенно целыми. «Взлетная полоса», проходившая по самому центру города, была, судя по всему, главной улицей, возможно—местом празднеств и торжественных церемоний. Одним концом она упиралась в ступенчатую пирамиду—скорее всего, огромный храм, удивительно напоминавший аналогичные культовые сооружения ацтеков. Другим —в ( остатки большого здания, которое ученые окрестили «дворцом».
