Виктория Гетто - Исход
– Но…
Я вскинул руки, останавливая его:
– Согласен с тобой, что нам необходима информация по всей планете, которую мы частично можем получить только там. – Снова ткнул рукой в стену. – Только на данный конкретный момент она нам ни к чему. Через год-два – да. Вряд ли раньше. Но только не сейчас. Единственное, что можно не откладывать в долгий ящик, – слетать на материк, взять пару носителей языка для обучения наших местному диалекту и обычаям, прихватить местную прессу. И – пока достаточно. Да и то можно это спокойно отложить ещё на полгода. У нас море дел. Просто океан! Смотри сам: топливо. Мы работаем пока на парафине. Настоящей нефти у нас нет. И пока не предвидится. Потому что геологоразведку произвести не можем. Людей нет. Асфальтовое озеро да дрянная, по совести говоря, руда. И всё. Ни меди, ни алюминия, ни титана, ни вольфрама. Ничего. Мы даже сталь толком выплавить не можем. Я имею в виду нормальную. Скоро начнёт выходить из строя техника. И что тогда? Будем пересаживаться на наших тяжеловозов? Так, извини, пока у нас нормальный табун соберётся, сколько лет пройдёт? У нас сейчас даже дети работают! Вместо того, чтобы учиться! Мы, прости, рано или поздно вымрем. Уж такова природа человека. Рано или поздно все там будем, – ткнул пальцем в небо. – И что тогда? Что? Я тебя хочу спросить!
От волнения я невольно повысил голос, и Серёга напрягся – он не выносил, впрочем, как и я, чтобы на него орали.
– Успокойся!
Я на мгновение замолчал, потом опять поднял руки:
– Прости. Но я считаю, ты слишком спешишь.
– И что ты предлагаешь, кроме разовой вылазки?
– Обождать. Все силы у нас брошены на то, чтобы выжить. А это тоже ошибочно. Мы должны не просто выжить, а развиваться. Двигаться вперёд. А не стоять на месте и деградировать. Сейчас у нас преимущество – знания, техника, оружие. Но ничто не вечно под луной. Рано или поздно боеприпасы закончатся. Машины сломаются, а носители знаний вымрут, не оставив после себя учеников и продолжателей своего дела.
– И ты предлагаешь закапсулироваться в своём мирке?
– Я предлагаю вначале добиться устойчивости нашей колонии. Наладить учёбу подрастающего поколения, воссоздать промышленность, построить заводы, фабрики, обучить детей.
– Нас слишком мало для этого.
– Знаешь, Серый, я очень люблю читать. И прекрасно помню прочитанное. Так в одном романе, фантастическом, мне попалась на глаза одна мудрая мысль: чтобы не было деградации, нас должно быть определённое число. Сейчас мы тупо проедаем то, что притащили с собой. И наши запасы истощаются. О чём говорить, если мы даже производство ткани для одежды не можем наладить.
– Зачем?! – Он был ошарашен. – Мы же можем взять её на материке! У местных!
– Только до материка ещё добраться надо. Это раз. А два – когда мы туда попадём?
Он промолчал.
– Ты считаешь, нам ни к чему лишнее производство? И зря. Даже очень зря! Потому что у нас как раз должно быть всё! И на голову выше того, что есть у самых развитых местных! А этого как раз и нет. Мы даже патроны переснарядить не можем толком. Вручную меняем капсюли, отвешиваем порох, привезённый с собой. А свой не делаем. Серёга! Не гони! Выше головы не прыгнем, и нужно укрепить колонию, добиться того, чтобы мы не забыли всё, а, наоборот, создали новое! Ушли вперёд! И чтобы наша колония росла! А не вымирала. Иначе кончим как местные. – Я в отчаянии махнул рукой, пытаясь достучаться до его разума сквозь бушующие в командире эмоции.
Сергей молчал, по его лицу блуждали пятна. Это у него было всегда, когда он сдерживал свои чувства. Не получалось вот скрывать эмоции, хоть ты тресни. Встав со стула, я произнёс:
– Короче, я категорически против. Категорически. Колония куда важнее.
Он буквально упал на стул, обхватил голову руками и простонал:
– Так и хочу узнать, может, проход уцелел!
– А если нет? Стоит ли рисковать, Серёжа? Понадеемся, невольно расслабимся. Потом выяснится, что ничего не осталось. И что тогда? Нет. Лучше не надо. Давай работать здесь, тем, что есть и что будет. Лучше подумай, где нам женщин для наших холостяков найти. Местные бабы какие-то… не такие.
Сергей удивлённо взглянул на меня:
– Ты что?
– А что? Колония должна расти. А у нас одних неженатых вояк больше половины. И женского пола всего пятнадцать процентов от общей численности. Хочешь не хочешь, а придётся на стороне им жён искать. Вот над чем подумай. А я – прости, дела…
И только тут понял, что всё испортил, фактически согласившись, что экспедиция нам необходима. О, тьма! Идиот!!! Внезапно меня осенило, особенно когда Серый расплылся в улыбке:
– Вот видишь! Сам себе противоречишь!
– Ничего подобного!
– Как?! Только что ты сказал, что нам нужны женщины! А местные не вызывают никаких чувств!
– Сказал. Не отрицаю. Только сам подумай: прилетаем мы в Панъевропу. Сколько нас в два-шесть влезет, а? А назад? Мы так год будем летать! И то всех не перевозим! К тому же не будешь же бросаться на первую встречную? А вдруг она ведьма?
– Эт-то как?! – Серый даже растерялся.
– Как-как… – проворчал я. – С виду – ангел, а характер как у Бабы-яги.
– А… – с облегчением протянул он. Но тут же стал вновь серьёзным.
Пришлось опять давить:
– Где будем в это время вертолёт держать?
– Это не проблема, спрячем.
– Хотел бы я посмотреть, как это у тебя получится. Ну, допустим, замаскировали. И даже нашли жён и невест. Пусть даже привезли к нам! Но куда?! Город только начал строиться. Мы сидим на жёстком продуктовом пайке. А каждой ведь есть хочется! И одеться тоже надо! И целую кучу всяких женских штучек-дрючек, вроде белья и прочего – косметика, кремы-притирания, помады… Каждая захочет вить своё гнездо. Значит, нужно будет его обставить. Добыть мебель, постельные приинадлежности, да те же подушки-одеяла!
– Местные подушками не пользуются, – мрачно произнёс Сергей. – У них вместо них большие губки. Морские. Либо рыбьи пузыри. Воздухом надутые.
– А у нас что, рыболовы появились? – Я наклонил к нему голову поближе, приставил ладонь к уху. – Почему я не слышал о них?
– Да потому что их нет! И не предвидится! – взорвался он, не выдержав. – Потому что вертолёты углубились в море километров на сто и сделали съёмку поверхности. Случайно. На наше счастье! И – да! Ты оказался прав! Прав в том, что настоял на постройке города! А порт оставил на потом! Потому что за пределы бухты, где я намеревался начать стройку, ни один корабль выйти не может! Чисто физически! Потому что сразу за ней начинается кошмар! Сплошные мели, рифы, подводные скалы, плюс сплошные ковры водорослей! И всё это тянется неизвестно докуда!
– О, тьма… Это что получается, отсюда мы можем выбраться только по воздуху?
Он кивнул, а я даже присвистнул от досады:
– Вот это новость…
– Так что нам ничего не грозит. Никакое вторжение. И мы можем спокойно, без всякой спешки, потихоньку строить. И промышленность, и науку, и всё остальное, что нам вздумается!
Сергей снова начал заводиться, но я поднялся со стула.
– Всё, Серый. Я своё мнение высказал. Пока хоть как-то быт не наладим, никаких вылазок. Никаких лишних полётов. Сейчас для нас становится жизненно важным обследовать материк. Это первоначальная задача. Потому что если у нас не будет нормального морского пути в развитые государства, нам придётся тяжело. Слишком нас мало. Пока мы выйдем на уровень населения, гарантирующий хоть какой-то прогресс, местные нас уже догонят и перегонят. Так что прости, но на совете я буду против посылки резидента в Панъевропу. Только за разовую разведывательную миссию. И то скрепя сердце…
Я вышел из здания совета под яркое горячее солнце, взглянул на бескрайнее синее небо с белоснежными облаками… Если море нас не хочет пустить к себе, значит, остаётся только воздушный океан… Хорошо, что у местных авиация ещё в зачаточном состоянии. Но это ненадолго. Сейчас там война. Причём большая война. А во время такой прогресс шагает семимильными шагами. У нас к концу Первой мировой самолёты уверенно встали на крыло, как говорится. Появились первые танки… Нет. Надо что-то придумать. И пожалуй, действительно разок отправить ребят в Панъевропу. За языками и информацией.
…Полдень. Жара. Я лениво лежу под тенью навеса в шезлонге, потягивая ледяную воду из стакана. Сиеста. Чем дальше движется лето, тем сильнее жара. Похоже, скоро будем работать только утром и вечером, потому что днём столбик термометра поднимается до плюс тридцати пяти. Не так, собственно говоря, и много. Но то, что наша долина находится в междуречье, очень сказывается: вода неспешно текущих рек начинает парить, и всё заволакивает влажной дымкой, этаким туманом. Захлёбываются двигатели, люди двигаются как варёные раки, так что заниматься физическим трудом практически невозможно. Не раз у «героев» и энтузиастов случались тепловые удары, и теперь любая работа с одиннадцати дня до пятнадцати часов строжайше запрещена. Скотина спасается от несусветной жары в реке, забравшись туда едва ли не по ноздри и время от времени шумно вздыхая. Этак коровы себе и жабры отрастят.
